Графиня-мать опасно прищурилась, и ее оппонент сдался, пробормотав:

– Безусловно, место там для прогулок чудесное.

Только Катя решила, что они с графиней выиграли бой, как Алексей Петрович вновь принялся за свое:

– Не могу не отметить, что у Екатерины Ивановны прекрасный французский. А Томас уверял, что и английский не хуже. Хэв ю бин ту Ландан?[16]

Катя лишь успела произнести «йес», как на помощь вновь пришла графиня-мать. Она пустилась в воспоминания о жизни в Лондоне, в основном ее познания касались моды тех лет и театральных постановок, и Томас обреченно закрыл глаза. А Катерине оставалось лишь поддакивать милой даме и благодарно улыбаться.

– Екатерина Ивановна, а еще меня поражает ваше знание русского языка. Вы ведь толком в Российской империи и не жили, – деликатно перебил графиню-мать Шубарин, вновь обратившись к Кате, которая в этот момент поднесла ко рту тончайший блинчик с вареньем из крыжовника.

Терпение Кати лопнуло. В конце концов, это завтрак или экзамен по ЕГЭ?! Ее манили мягкие булочки с джемом, манный пудинг, фрукты в нежном сиропе, а тут приходится отвечать на вопросы, заглатывая непрожеванные куски. И когда граф Шубарин поинтересовался у Катерины, как ей Москва, она не удержалась и прочла ему лекцию о достопримечательностях города, о которых этот тип, судя по вытянувшемуся лицу, слышал впервые.

– Что же вы хотите, граф? Катенькины родители русские, вот она и говорит свободно на родном языке, – отмахнулась от надоедливого собеседника графиня Кошкина-Стрэтмор. – Я вон тоже сколько лет и во Франции, и в Англии с мужем прожила, а родную речь не позабыла. И вообще, кельме ву, силь ву пле[17]! На этом закончим ваш допрос. Катенька еще коломенскую пастилу не отпробовала!

И женщина придвинула к Кате тарелочку с кусочками пастилы, которая разительно отличалась от магазинной и внешне напоминала пряник. На вкус пастила оказалась божественной.

Наконец завершив мучительный завтрак в компании семьи, Катя вместе с Елизаветой Андреевной и ее компаньонкой Норой прошла в малую гостиную. Над входом виднелись венки из веточек плюща и остролиста, как подсказала ей графиня-мать. А в углу комнаты стояла живая елка, украшенная фигурками ангелов, тряпичных животных и разноцветными стеклянными шарами, расписанных вручную.

В гостиной Катя обратила внимание на знакомые портреты, что красовались над диваном. Вчера она уже их видела, когда бродила по первому этажу музея.

Перехватив взгляд невестки, пожилая дама понимающе улыбнулась:

– Тошенька не слишком удачно вышел на портрете. Художник рисовал сына, когда тот приболел – мучился несварением. Думаю, ты согласишься, мон шер, что в жизни Томас гораздо привлекательнее.

– Полностью с вами согласна, – подтвердила Катя, вспоминая привлекательное лицо мужа, когда он ночью в гневе пытался ее придушить.

На самом деле оригинал был схож с портретом, чего не скажешь о другой картине. С женой молодого графа у Катерины не было столь явного сходства. Разве что выдающийся бюст.

– Я тебя сразу признала, как возле усадьбы увидела, – улыбнулась Кате вдовствующая графиня-мать. Елизавета Андреевна покосилась на нарисованную даму и нахмурилась: – Только, Катенька, на портрете ты вышла какой-то бледной, изможденной. И художнику совершенно не удались уши. Гель кошемар…

Графиня перехватила Катин взгляд и осеклась.

«Чего уж там, мамаша права. Девица на портрете откровенно страшная. Кошемар он и есть», – мысленно согласилась Катя, а вслух торопливо произнесла:

– В тот день, когда рисовали портрет, я, как и Томас, приболела.

Графиня Кошкина ответом удовлетворилась и от картины отвлеклась. Катя же стала размышлять над тем, чье место она занимает. Наверняка именно эта дама должна участвовать в спектакле и изображать супругу графа. Видимо, девушка опоздала, а нанятые актеры приняли Катю за нее.

И еще Катерину насторожило то, что в доме так мало гостей. Ведь до Нового года осталось всего несколько дней. Но, убедив себя, что остальные участники представления приедут перед самым новогодним торжеством, девушка немного успокоилась. Устроившись в кресле удобнее, она принялась задавать графине и компаньонке Норе вопросы о муже, его приятелях и увлечениях. Интересно, чего ожидать от героев спектакля и как будет развиваться сюжет.

– Томас познакомился с Шубариным в Англии, они какое-то время вместе учились в колледже Богоматери Итонской. А уже в Москве продолжили знакомство и вместе с нашим тутошним соседом, графом Давыдовым, создали научный кружок… По мне, так обычная прихоть. Ле каприз дю гарсонс.[18]

И вдовствующая графиня принялась рассуждать о мужчинах конца девятнадцатого века и их странных увлечениях. Вскоре Катя узнала, что граф с друзьями якобы вели тайную разработку необычных машин и механизмов. На одном таком – безлошадном – они ездят по окрестностям. Вторую повозку используют для переправы по небу, но на это графиня спокойно смотреть не может, называя агрегат дурижабой. А еще один механизм с месяц назад разместили в заброшенной часовне.

Графиня фыркнула, заметив, что сын с друзьями таится в кабинете и в библиотеке, обсуждая свои секретные прожекты.

– А чего от меня таиться-то? Я, может, и не все понимаю в их разговорах, но слух у меня отменный! И вот что я тебе скажу, Катенька… Вместо того чтобы ухаживать за дамами и активно производить потомство, они думают только об опытах. Где же это видано? Летающая механическая птица! А еще удумали создать какую-то машину переноса. Видать, мечтают шагнуть из комнаты в Хрящевке и оказаться в московском особняке!..

Графиня вновь фыркнула, чопорная мисс Нора ей вторила, насмешливо вскинув белесые брови. А Катя не уставала поражаться полету фантазии сценариста, который смог придумать такую удивительную историю, да еще с элементами фэнтези.

Так, за беседой, дамы провели время до полудня. Граф несколько раз заглядывал в гостиную, но Елизавета Андреевна ясно дала понять, что невестку от себя не отпустит. Она и так слишком долго ждала визита ненаглядной Катеньки и сейчас никак не могла наговориться. Катя была рада такому положению дел. Ей совершенно не хотелось общаться с мужем, а особенно с его приятелем. Очевидно, что Шубарин был лучше подкован и в вопросах истории, и в вопросах науки. Кате не хотелось вылететь из игры раньше времени. То ли дело ночью. Она не сомневалась, что в это время суток ей удастся нейтрализовать мужа и перетянуть на свою сторону. Особенно в той кружевной сорочке.

За обедом Катерина решила пококетничать с управляющим, который не скупился на комплименты. Граф Кошкин-Стрэтмор злился, и Катя обрадовалась, что выбрала правильную тактику. Соблазнение шло полным ходом. Вспомнив, что утром мадам прислала коробки с нижним бельем, Катя убедила себя в том, что выяснение отношений с мужем лучше проводить в ночное время суток и в спальне. А в том, что граф сегодня вновь к ней ворвется, не было никаких сомнений. Катя то и дело ловила на себе его взгляд, полный затаенной страсти.

После обеда Елизавета Андреевна предложила мисс Норе и Кате прогуляться по парку. Удивительно, но местность, как и здание, тоже преобразилась. За верхушками деревьев купол заброшенной часовни едва просматривался, а после ухоженного парка с яблоневым садом начинался густой лес, который прежде не бросался в глаза. Графиня Кошкина тем временем пустилась в воспоминания. Оказывается, в этих краях прошло ее детство. Но отец, обедневший дворянин, отправился во Францию в поисках лучшей жизни. Увы, там его постигла болезнь многих русских мужчин – пьянство. Матери пришлось работать белошвейкой, а сама юная Лизонька поступила артисткой в труппу одного из столичных театров. Лизе повезло. У нее обнаружился талант к прыжкам и вращениям, которые как раз в те годы вошли в моду. И вскоре Лиза Кошкина танцевала ведущие партии на лучших театральных подмостках. В Лондоне ее заметил граф Стрэтмор, отчаянно влюбился и вместо того, чтобы предложить содержание, как это пытались сделать многие аристократы до него, женился. Дворянка из обедневшей семьи, несмотря на род занятий и толпу поклонников, оказалась девушкой чистой и невинной. Радости графа Стрэтмора не было предела, и жену он боготворил.