После проведения разведки конницей он двинулся в сторону вандалов, вставших на другом берегу реки. Бонифаций отдал приказ начать возведение понтонных мостов, чтобы переправить войско на другой берег. Вскоре началось и само строительство, несмотря на непрерывный обстрел со стороны германцев, осуществлявшийся даже жёнами и детьми.

Однако сами вандалы ещё не знали, что им в тыл идут форсированным маршем римские части Аэция, а переход реки Бонифацием – лишь фикция для отвлечения внимания варваров. Через пару дней войска Аэция уже окружили со всех сторон варваров, начав постепенно смыкать кольцо окружения. Вандалы, измотанные активным противостоянием на реке, попросту не заметили того, что их окружили.

К этому моменту также были наведены понтонные мосты, по которым начали переходить в боевом порядке войска Бонифация. Вскоре германцы схлестнулись в яростном поединке с римской пехотой, тем самым попав в капкан, из которого они уже не выберутся.

Вскоре на горизонте замаячила римская кавалерия, после чего она вступила в бой с вандальской конницей. Обладая численным и качественным преимуществом, конница, будучи под прямым командованием Аэция, разбила немногочисленную варварскую, лишь затем, чтобы начать методичную резню среди небоеспособных в прямом столкновении лиц – детей и женщин.

И хотя те яростно защищались, они были быстро рассеяны под натиском кавалерии. Вандалы, в схватке битвы, не сразу заметили молниеносного манёвра римской конницы, а когда заметили – уже было слишком поздно. Кавалерия Аэция уже атаковала плотный строй германцев с тыла. В результате возникшей давки многие вандалы были сброшены в реку, где и потонули большей частью под тяжестью своих панцирей.

Оставшиеся же, не имея возможности обороняться на две стороны сразу, были полностью истреблены. Буквально до последнего человека. Конница тут же отправилась истреблять оставшихся в живых, на пару с лёгкой стрелковой пехотой, а сам Бонифаций перешёл реку со всем остальным войском, после чего, соединившись с Аэцием, двинулся к Кордубе, откуда Аэций двинулся с большей частью войска в Галисию, на встречу войску свевов, в то время как Бонифаций принялся устранять всех оставшихся в Бетике варваров.

Одновременно с этим была снята блокада средиземноморским побережья Испании, после чего средиземноморская флотилия отправилась в морской порт Тингиса для пополнения припасов.

Казалось бы, продуманный до мелочей вот-вот будет идеально исполнен отличными исполнителями императорской воли, но произошло неожиданное – как оказалось, вестготский король Валия, увидев в уничтожении недавно образовавшихся на территории Галлии, Британии и Испании варварских государств угрозу, решил заключить тайный союз с басками и свевами для отражения римской угрозы.

Их совместное войско, насчитывавшее сорок тысяч солдат, не считая десятитысячной германской конницы (представленной, в основном, вестготской кавалерией). Валия, узнав о столь молниеносном и сокрушительном разгроме вандалов и аланов, отказался от своего прежнего решения ударить в тыл римлянам, пока Аэций не соединился с Бонифацием, так как его план полностью провалился, ведь Аэций уже соединился с войском Бонифация.

Поэтому вестготский вождь решил занять Толетум (он же Толедо), чтобы занять линию обороны по реке Тагус (она же Тахо). День спустя разведчики римлян обнаружили крупное войско вестготов, свевов и басков, расположенное по реке Тагус. Аэций, опешивший от подобных новостей, тут же приказал встать лагерем на ближайшем холме возле реки. К вечеру лагерь был полностью достроен, благодаря чему уже ранним утром следующего дня римляне смогли начать потихоньку прощупывать оборону Валия.

Наверное, так бы и продолжилось это противостояние на Тагусе, но Валий получил известие о том, что римский десант под началом Себастиана высадился буквально в паре десятков метров от Толосы (она же Тулуза), после чего приступил к её осаде. Валий имел всего два варианта – либо он здесь и сейчас разбивает Аэция, либо здесь и сейчас он отступает со своим войском, оставляя свевов и басков на произвол судьбы.

В первом случае всё будет зависеть от исхода битвы. Победа – великая слава и честь, поражение – смерть и забвение вестготского королевства.

Во втором случае свевы и баски, очевидно, будут уничтожены римлянами, и, в худшем случае, Аэций всё равно настигнет Валия, после чего значительно уступающее римскому по численности вестготское войско (без союзников у него будет около двадцати пяти тысяч воинов и около семи тысяч конницы против тридцати пяти тысяч пехотинцев и десяти тысяч кавалерии у римлян) будет, наверняка, разбито. При этом, даже если Валий сумеет спасти вестготские поселения в Аквитании от полного уничтожения римским десантом (в три тысячи солдат), он навряд ли сумеет победить римлян и их союзников в одиночку. Уж слишком неравны будут силы. Осознав безысходность положения, Валий решился дать бой римлянам…

========== Глава 4. Битва при Толетуме. Вооружение и тактика сторон. ==========

Начнём с состава войск. Итак, Валий имел в своём распоряжении 25 000 пехотинцев и 7000 кавалерии. Может показаться, что это грозная сила, но это не так. В готском войске богатые и чуть менее богатые сражались на коне, выполняя роль всадника, а те же, что не имели возможности купить коня – роль пехоты, в то время как самые маломощные (в финансовом плане, разумеется) и рабы выполняли роль стрелков.

При этом, когда я говорю чуть менее богатые, я не подразумеваю то, что они обязательно хорошо вооружены. Отнюдь, лишь самая малая часть конного войска вестготов состояла из тяжёлой конницы, при этом это была не привычная тяжёлая конница в обыденном понимании. Германские тяжёлые всадники, как правило, имели при себе, как правило, кольчугу, щит и меч, а также пару дротиков (иногда число доходило до нескольких).

При этом их кони, в отличие от лошадей катафрактариев и клибинариев, не были защищены от вражеских снарядов, а сами всадники не имели какой-либо дисциплины или боевого порядка. Что же касается всех остальных всадников, то есть, подавляющего большинства, то они, в лучшем случае, были вооружены несколькими дротиками, щитом, копьём и шлемом (крайне редко – мечом). Какое либо защитное вооружение у них, по большей части, отсутствовало, а они сами были редко обучены кавалерийскому искусству в должной степени.

Готские всадники в бою, как правило, строились следующим образом – первые линии конного войска были представлены наиболее обученными и вооружёнными всадниками, то есть, тяжёлой конницей в германском её понимании. Далее следовали всё более и более бедные всадники, которые замыкали строй.

Тактика и боевой порядок у готов были весьма и весьма простые – врубиться в боевые порядки врага и завязать бой, смахивающий на дуэль между отдельными бойцами. “Тяжёлая” конница германцев, возглавляемая, обычно, королём, вырываясь вперёд, образовывала своеобразное остриё клина, которое обрушивалось на вражеские массы. Как правило, со стороны фронта.

Если вражеское войско не уступало, сохраняя строй (не говоря уже о бегстве), то конница обращалась в бегство (обычно, с концами). И, наверное, мне следовало начать с пехоты германцев, так как, по сути, германские всадники – это пехотинцы, поленившиеся слезть с коня в бою.

Разумеется, их боевая ценность, при всём умении и вооружении всадников, была крайне низка, если сравнивать их с всадниками гуннов или аланов, не говоря уже о византийских катафрактариях.

Ну, что же, теперь перейдём к пехоте. Если кратко, всё очень плохо. Тактика и вооружение у германской пехоты были столь же поразительно примитивны, сколь у германской конницы. Начнём, пожалуй, со стрелковой её части.

Как правило, германцы эпохи Великого переселения народов редко использовали в бою дальнобойное стрелковое оружие, такое как лук. Тогда они, в принципе, не любили вести длительный стрелковый бой, предпочитая ему быстрое и агрессивное сближение с противником с последующим нанесением сокрушительного удара по строю противника с целью обратить его в бегство (в защите они использовали малочисленные стрелковые отряды, ведущие прицельный огонь под прикрытием стены щитов).