Извернувшись, Тангл начал шаг за шагом теснить девушку к жертвеннику, приближаясь к привязанному великану. Амазонка быстрее заработала мечом, уверенно парируя удары. Поединок все еще сохранял свое хрупкое равновесие, словно капризные богини судьбы, не решались присудить победу одной из сторон.

И в этот момент Свавильд вышел из оцепенения. Он напряг мышцы, и ременной аркан жалобно затрещал, раздираемый напряжением могучей плоти. Амазонка стремительно оглянулась, на секунду открывшись. Тангл занес меч над золотистым шлемом. Рука воина стремительно пошла вниз. И тут в глазах у норвея неожиданно потемнело, и опаленное жгучей болью сухощавое тело выгнулось в жестокой судороге. Пару мгновений, показавшихся молодому мореходу вечностью, он пытался втянуть хотя бы капельку воздуха в распахнутый рот. Взирая на невесть откуда замаячившую перед глазами фигуру в серебристо-черных доспехах. А потом сознание милосердно погасло. Норвей рухнул, бессильно распластав длинные загорелые руки. Падая, он зацепил жертвенную чашу, и она с печальным отзвуком откатилась под ноги его противнице.

Обладательница золотого шлема, ни на минуту не замедлив начатого перед нападением Тангла движения, быстро развернулась и с размаху нанесла удар ребром ладони по горлу Свавильда. Великан беззвучно осел на плиты пола и затих рядом с напарником. Алкеста, чей меч остановил атаку Тангла, радостно рассмеялась.

– Молодец Элга! Это было достойное зрелище! Кареглазый неплохо владеет мечом, – амазонка скользнула глазами по безжизненной фигуре. – Точнее владел. Жаль, у него уже ничему не научишься. Я засекла несколько ударов, которых не знала раньше. – Алкеста ласково шлепнула по золотистому плечу подруги.

– А вот со вторым ты расправилась безупречно. Это что, выучка «золотых»? Значит, это не просто сплетни, что вас учат сражаться без оружия?

Элга промолчала. Она не слишком любила распространяться об умениях телохранителей. Алкеста чуть шевельнула точеными плечами.

– Ну-ну, храни свои тайны, детеныш Девы. Не буду расспрашивать. Давай-ка лучше посмотрим, на что они еще годны?

От чувствительного пинка под ребра Свавильд коротко всхрапнул, начиная приходить в себя. Элга невольно поморщилась. Ей ли не знать, какая неприятная штука удар носком боевой сандалии. Алкеста опустила уже приподнятую для очередного тычка ногу, наткнувшись на гримасу подруги.

–Ох, Афина-воительница, до чего же мы нежные. Ладно, пусть поживет пока. Эй ты, боров, поднимайся давай. Не волочить же мне этакую гору мяса на собственном загривке. Тут неровен час, спина треснет.

Старшая амазонка повернулась к подруге.

– Этого, – коротким взмахом прочертила она воздух в сторону Свавильда, – я заберу с собой в лагерь. Пусть с ним поговорят жрицы и Светлейшая.

Болотно-зеленые глаза переместились на остававшегося недвижимым юношу.

– А вот молодой, пожалуй, уже не жилец.

Следуя за взглядом подруги, Элга наклонилась к поверженному врагу. Сквозь спутанные кудри сочилась кровь. Удар по голове пришелся вскользь, отхватив лоскут смуглой кожи. А затем клинок соскочил на плечо, где благородное лезвие легко разрубило мышцы, вскрыв крупный сосуд, из которого теперь полновесной струей вытекала кровь. Амазонка одобрительно кивнула. Знатный удар. Кость рассечена ровным ударом, словно по линейке, без осколков и крошек. Меч вошел глубоко в плоть, обнажив серо-розовый шевелящийся комок легкого. Милосердный удар. После него долго не мучаются. Лицо воина быстро бледнело. Кровь покидала его тело, а вместе с ней уходила и жизнь. И все-таки он еще дышал. Неровно, слабо, но дышал. Элга всмотрелась в тонкие черты лица. Тени под глазами быстро сиреневели, на щеках разливалась сероватая бледность. На мгновение воин приоткрыл мутнеющие глаза и попытался что-то сказать, но с губ слетел только неясный шелестящий шорох. Будто душа пыталась протиснуться на волю из искалеченного тела. И тут Элга почувствовала, как на нее обрушивается непрошенная жалость. Словно вместе с этим молодым худеньким незнакомцем, что-то исчезает и теряется внутри нее самой. Странное ощущение, до сих пор неведомое юной телохранительнице.

– Что, подружка, задачка не для начинающего лекаря? – съязвила Алкеста. – Тут, поверь мне, даже мудрой Астарте уже нечего делать!

Шутка Алкесты решила судьбу норвея. Элга, совершенно неожиданно даже для себя самой, рванула с плеча взмокший под доспехами хитониск и ловкими движениями начала перевязывать раненого, останавливая ярко-алый поток.

Серые глаза грозно блеснули.

– Я выхожу его! И не смей при мне осмеивать умение Высшей жрицы. Афина-Владычица свидетель, тебе не стоит при мне насмехаться над искусством Астарты! Она может все, даже воскрешать мертвых! Ты сама убедишься, что даже зеленая ученица, получившая крупицу ее мудрости, сможет справиться с этой раной.

Элга вскинула разгоряченное лицо, отчего короткие волосы взметнулись потревоженной серо-золотистой волной.

– Даю тебе слово «золотой». Еще до Осеннего Праздника Девы этот воин вновь сможет держать меч. И научит тебя столь понравившимся тебе ударам.

Алкеста неодобрительно взглянула на подругу, но промолчала – сама виновата. О почитании «золотыми» своей главной наставницы ходили легенды. Отношение телохранительниц к Верховной было сродни поклонения живому божеству. Алкеста прекрасно знала (и была не одинока в своем мнении), что любая из «золотых» пожертвует жизнью, защищая репутацию Астарты. И потому заканчивавшая связывать Свавильда амазонка предпочла не продолжать спора.

– Я еду в лагерь, предупредить остальных. Оставайся здесь и следи за линией берега. Лодок у них, судя по всему, больше нет, а если попытаются добраться до берега вплавь, стреляй без жалости.

Темнокосая амазонка распрямилась, наматывая на руку ремень, намертво прикрученный к путам Свавильда.

– А с этим, – Алкеста бросила брезгливый взгляд на раненого, – не советую возиться. Не хочу сомневаться в твоих способностях, но после моих ударов мало кто выживает. Не трать время!

Элга упрямо мотнула головой.

– Все в руке Девы! Посмотрим к осеннему Празднику!

Еще раз метнув неодобрительный взгляд на подругу, Алкеста покрепче ухватилась за конец ременной сети, которой был скручен рослый воин, и без лишних церемоний потянула свою ношу вниз по ступеням, словно мешок. Короткие возгласы Свавильда, по интонации больше всего напоминающие ругательства, сопровождали их продвижение по ступеням. И хотя Элга не знала этого языка, она нимало не сомневалась, что предки и потомки Алкесты узнали бы о себе много нового из этой прочувствованной тирады.

Однако пора было приниматься за дело, которое она столь опрометчиво поспешила на себя взвалить. Амазонка снова наклонилась к раненому, проверила крепость повязки, сдавливающей плечо, приподняла сиренево-серое веко. Недовольно прикусила губу. Затем принесла из-за жертвенника большой плоский щит, и, подсунув его под спину юноши, волоком потащила едва живого подопечного к потайной двери в глубине храма. Несмотря на худобу раненого, ноша оказалась нелегкой. От напряжения под гладкой девичьей кожей проступили тяжи тренированных мышц, крепости которых позавидовал бы любой мужчина. Впрочем, на лице не отразилось особого напряжения. Видывали амазонки нагрузки и похуже. Дотянув норвея до заветной цели, Элга опустила юношу на пушистую пятнистую шкуру. Выпрямилась, потирая натруженную спину, и решительным шагом направилась в дальний угол, где у нее хранился сундучок с лечебными снадобьями.

Жрица Асклепия

В комнате за алтарем было прохладно и тихо. Только хриплое натужное дыхание раненого нарушало благословенный покой помещения, в котором телохранительницы обычно отдыхали после обрядов и праздников. Через отверстие в потолке внутрь проникали солнечные лучи, рассыпаясь золотистыми брызгами по всем уголкам.

Девушка поправила маленькую подушку в изголовье ложа, и неожиданно для себя самой ласково провела рукой по оплечью кожаной рубахи. Сердито насупилась, пугливо отдернув руку. Еще не хватало! С чего вдруг воину Девы пришла в голову блажь жалеть немытого варвара?! Едва не отправившего ее несколько минут назад в царство Аида? Может быть, оттого, что сейчас он не враг, а… Амазонка надула щеки, став похожей на ребенка озадаченного непосильной загадкой. В самом деле, интересно, кто ей теперь этот чужеземец? Не друг же. Однако маленькая ладонь снова потянулась вперед, на сей раз прикоснувшись к спутанной копне волос под непривычным рогатым шлемом. Амазонка ловкими пальцами ослабила ремни снаряжения, освободив голову раненого. Презрительно отбросила чужеземные доспехи, пропитавшиеся запахом прогорклого жира. Руки девушки легко засновали по буграм и впадинкам черепа, продираясь сквозь переплетение давно не мытых волос. Элга отыскивала «Роднички Жизни», чье слабое трепетание свидетельствовало о том, что душа норвея еще не покинула своей искалеченной земной оболочки. Осмотрев первую рану, «золотая» спустилась ниже. Серые глаза чуть прищурились, когда неуловимый взмах боевого ножа рассек пропитанную кровью кожаную рубаху. Амазонка оголила мускулистое смуглое плечо, ощупала края рассеченной плоти, определяя глубину повреждения. Нахмурилась, наткнувшись на царапающиеся осколки кости. А затем извлекала из шкатулки темную склянку и, посыпав из нее на сочащуюся кровью рану немного серого порошка, протерла ладони настоем целительных трав. Чуть задержала дыхание, освобождаясь от посторонних мыслей, и, положив руки на рассеченное плечо, медленными пульсирующими движениями начала понемногу сближать края раны.