— Так это криминал! — взвизгнула она. — Нужно вызывать полицию.

Я чуть не ударила себя ладонью по лицу.

«Вот кто меня за язык тянул? Надо было в обморок грохнуться!»

Дальше началась суета. Меня постоянно о чем-то спрашивали, дёргали. К тому моменту я уже мало что понимала и просто не слышала их разговоров. Сознание потеряла не сразу, а словно в замедленной съемке, мое лицо падало, пока не встретило препятствие в виде чьего-то плеча.

Измученный переживаниями мозг отказывался выключаться так просто. Хоть я и не могла пошевелить и пальцем, все равно цеплялась за крошки реальности. Ощущая себя, как мне казалось, в полудреме. Чувствовала, как разрезают пышную юбку, вдрызг испачканного платья. Понимала, что меня перекладывают на носилки. Помню карету скорой помощи и почти безучастные лица врачей.

«Да, это вам неамериканский фильм про спасателей», — промелькнула мысль.

Затем мне что-то вкололи и внешний мир перестал существовать. Казалось, что я смотрю в замедленной съемке последние события. Они неохотно сливались с настоящими. А затем, ускорялись, словно кто-то включил перемотку. Так повторялось несколько раз, пока в один момент, открыв глаза, я поняла, что мир перестал сходить с ума.

Я лежала в темной палате, огороженная белыми ширмами. На высоком потолке заметила квадратные светильники и долго наблюдала за тем, как они крутятся. Моргала медленно, заторможено. Я хотела позвать медсестру и спросить как там Люциан. Тревога за него не исчезала ни на секунду. Но в горле словно что-то застряло. Я не могла сглотнуть слюну, потому что её там не было. Так сухо, будто кто-то засыпал мне в рот песка.

Благо, что вскоре послышались шаги, а затем, я увидела усталое лицо молодой медсестры. Она спросила мои данные и помню ли я какое сегодня число.

— Где мужчина, который был со мной? — поинтересовалась у неё после пары глотков воды. — С ним всё в порядке?

— Он в реанимации, — ответила та безучастно. — Врачи борются за его жизнь.

— Можно мне к нему? — попыталась подняться на трясущихся локтях, но плюхнулась обратно. Ватное тело не желало меня слушаться.

— Вы только перенесли операцию, — медсестра дотронулась до моего плеча и проверила капельницу. — Сегодня лучше отдохните.

— Но как же… — слезы подступали к горлу.

«Это всё моя вина», — родилась мысль и начала яростно пульсировать.

— Отдохните, — на тележке с которой она пришла, лежал шприц и ампула. — Лучше если я вколю вам успокоительное.

— Может, не надо? — не хотелось снова проваливаться в радужный калейдоскоп.

— Просто расслабьтесь, — посоветовала она, наполняя шприц.

Я не успела и пискнуть, как совладав с моим вялым телом, она проворно сделала укол. В голове начали заводиться новые карусели.

— Отдохните, — повторила она, укрывая меня одеялом. — Вам нужно восстановить силы.

Её голос доходил до моего слуха как через толщу воды. Глаза медленно слипались, тело теряло всякую чувствительность. Будто в одночасье я стала облаком и воспарила к небесам. Во сне не приходили четкие образы, только радужные переливы и полное безразличие к окружающему. Словно введенный препарат заодно отключил мои эмоции.

Когда я очнулась, в палате было светло. Рядом кто-то переговаривался шепотом.

— Как прошла ночь? — спрашивал незнакомый мужской голос.

— Ко мне кого-то подселили, — возмущенно фыркнул девичий, тоже совершенно неизвестный.

— А ты как думала? Палата на шесть мест, — усмехнулся первый.

Я поняла, что это, должно быть, моя соседка.

Сопя, медленно перевернулась на бок и дотянулась до стакана на тумбочке. Пила жадно и быстро, заглатывая вместе с водой и воздух.

Дверь палаты открылась и к нам зашла медсестра с каталкой.

— Доброе утро, девочки, — это была другая, пожилая женщина. Она распахнула ширму и спросил мое имя и сегодняшнее число. Убрала капельницу и проверила давление. Всё это происходило в полной тишине. Устало улыбнувшись, она сказала, что я иду на поправку. После чего, перешла к моей соседке.

— Кричигина Оксана, — та также прошла стандартную процедуру. Видимо, девушка тоже поступила недавно.

— Включу вам телевизор, чтобы не скучали, — сказала медсестра и плазма, висящая почти под потолком, мигнув, начала показывать новости. — Пульт оставлю здесь.

Она положила его на небольшой шкаф в углу палаты и вышла, толкая перед собой тележку. На какое-то время повисла тишина. Я украдкой рассматривала рыжеволосую девушку напротив. Рядом с ней сидел молодой человек. Кем он ей приходится я могла только догадываться.

В сердце кольнуло беспокойство.

«Интересно, как там Люциан. Стало ли ему лучше? Больно? Сможет он восстановиться вдали от источника? Выживет ли после серьезного ранения?»

Прикусив губу, закрыла глаза. Я не хотела думать о плохом.

— Смотри, — из ступора вывел голос Оксаны. — Неужели появились новости о том страшном острове.

Услышав ее слова, распахнула глаза и повернулась к телевизору. Оттого, что я там увидела, закружилась голова. Внизу экрана мигала плашка: «Срочные новости». Репортер что-то усиленно кричал в микрофон. А на заднем плане дымился, объятый языками пламени отель, в котором я еще недавно находилась.

— Погромче! — выкрикнула хрипло. — Сделайте, пожалуйста, громче.

Я привстала, опираясь на локти, но быстро свалилась обратно. Ногу обожгла резкая боль.

— Девушка, лежите, — парень Оксаны засуетился и встав, схватил пульт.

— Взрыв произошел внезапно, — голос репортера стал отчетливо слышим. — Не всех пострадавших удалось вывести.

У меня участилось дыхание. Ладони вмиг сделались мокрыми и липкими.

— Всё еще не установлено местонахождение туристки Светлой Зоряны Валерьевны, — мою фотографию вывели на экран. Не знаю как им удалось это. Сразу захотелось провалиться сквозь землю.

На меня смотрели две пары ошарашенных глаз. Чувствуя их, я боялась шелохнуться.

— Всем пострадавшим будет оказана помощь, — до меня долетали обрывки фраз. — Окончательное количество жертв пока неизвестно. На данный момент их трое.

— К другим новостям, — диктор прервал репортаж.

Парень соседки сделал звук потише. Но не успели они мне ничего сказать, как в палату вновь вошла медсестра. На этот раз с завтраком.

— Так, девочки, — весело начала она. — Простите, что припозднилась. Вот ваша еда.

На выдвижной столик она поставила поднос и подняла верхнюю часть кровати, чтобы я приняла сидячее положение. Так стало значительно лучше. Встречаться взглядами с соседкой и её молодым человеком, я не спешила.

— Через полчаса выйдите из палаты, — сказала медсестра стоя у кровати Оксаны и помогая ей. — Вы и так пришли раньше положенного. Меня отругают, что впустила вас.

— Я понял, — кивнул парень. — Просто мне потом на работу.

Медсестра ничего не ответила и опять ушла.

Пережевывая совершенно безвкусную еду, размышляла над тем, что теперь делать:

«Если меня разыскивают, то скоро обязательно найдут. Я ведь указала настоящие данные при поступлении в больницу».

Спустя немного времени, мы остались с соседкой вдвоем. Та вела себя тихо, украдкой поглядывая на меня. Я делала вид, что ничего не замечаю.

Когда медсестра вернулась с лекарствами, мне пришлось рискнуть:

— Извините, — начала вежливо. — Вы не знаете в какой палате лежит тот мужчина, что поступил в больницу вместе со мной.

— Не моя смена была, — цыкнула она, ставя мерный стаканчик с обезболивающим и антибиотиками на прикроватную тумбочку. — Но если так печешься за него, то ладно уж, поспрашиваю. Муж?

— Нет. Друг, — принимая лекарство, пыталась ровнее дышать, чтобы не выдать свое беспокойство.

— Ох, по глазам вижу, что не это так, — лукаво улыбнулась женщина.

— Просто помогите, — вздохнула прерывисто.

— Не нервничай раньше времени, — сказала она собирая пустую посуду и мусор. — Узнаю я про него.

— Спасибо, — пробормотала растерянно.

После обеда смена моей благодетельницы закончилась и я осталась ни с чем. Она так и не передала мне никакой информации о Люциане. Волнение нарастало с каждым часом. К вечеру соседка, видимо, решила, что с нее хватит молчания.