Annotation

"Восставший из Aда: Расплата" рассказывает историю о том, что произошло между культовым произведениeм Клайва Баркера "Восставший из Aда" и его продолжением "Алые Eвангелия".

Тридцать лет спустя после того, как Кирсти Сингер вырвалась из лап aдского Жреца Пинхеда и дожила до следующего дня, ее жизнь уже никогда не была прежней. Каждые несколько лет она придумывает себе новое имя, новую личность и новый дом; Она - женщина, которая любой ценой бежит от своего прошлого, поэтому для нее становится таким сюрпризом, когда она получает по почте таинственное письмо, адресованное женщине, от которой она убегала более половины своей жизни.

Отвечая на запрос письма, она начинает спуск в кроличью нору к окончательному противостоянию. Ее действия вызывают в эфире что-то безымянное и бросают ее в игру, где ничему... даже тому, что она видит перед своими глазами... нельзя доверять.

С равной долей краткости и красноречия автор, Марк Алан Миллер, воплощает в жизнь начало конца, поскольку "Расплата" расширяет вселенную "Восставшего из Ада", и показывает, что до приключений Гарри Д'Амура в "Алых Евангелиях" был первый свидетель адского плана Пинхеда...

Марк Алан Миллер

ПРОЛОГ

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

ЭПИЛОГ

Марк Алан Миллер

"Восставший из Ада: Расплата"

Основатели новых колоний, какую бы утопию человеческой добродетели и счастья они ни проецировали первоначально, неизменно признавали одной из своих самых ранних практических потребностей выделение части девственной земли под кладбище, а другой части - под тюрьму.

- Натаниэль Хоторн

ПРОЛОГ

I

Для всех заключенных, прошедших через стены тюрьмы, большой дом был величественным и жутким местом. Однако на самом деле это было иллюзией. Первый этаж был построен из старых бревен, привезенных с материка для этой конкретной цели. Он был уродливым, но прочным, с деревянными панелями, используемыми для создания иллюзии прочности.

Остров, на котором стояла фальшивая крепость, был именован дважды. Сначала миссионерами, которые обнаружили его, когда они бежали от проказы и безумия материка. Там, найдя убежище от всепоглощающей болезни, которая почти уничтожила их, они назвали его Oстровом Cпасения в честь спасения от смерти, которое дал им камень.

Но спасение, которое предлагал остров, было лишь временным. Всего через несколько лет Земля вновь опустела и была готова ко второму крещению. В середине девятнадцатого века французское правительство, ища место для отправки самых жестоких и нераскаявшихся заключенных страны, выбрало название Гвиана, фактически превратив эту землю в законную часть Французской империи.

Потерпев неудачу с честными, матушка Франция была вынуждена обратиться к нечестным. В 1852 году правительство Наполеона III построило на материке исправительную колонию со своими административными учреждениями, что сделало остров главным местом ссылки, наказания, и если все остальное не успокаивало заключенных, то и казни.

Остров был маленьким кусочком ада, по крайней мере, так утверждали те, кто на нём был. Каждый день огромные стаи черных птиц поднимались с деревьев, когда солнце становилось кровавым и начинало садиться. Казалось, что птицы вечно покупались на какую-то великую иллюзию; что Солнце угасает навсегда, и как только оно исчезнет, остров навсегда будет принадлежать ночи, а значит, и создателю ночи - Дьяволу. Вполне уместно, потому что именно он дал свое имя этому камню. То, что миссионеры когда-то называли Островом Cпасения, теперь считалось Oстровом Дьявола.

II

Исправительная колония, построенная в проклятой скале, просуществовала недолго. Хотя французское правительство делало все, что было в его силах, чтобы скрыть зверства, происходящие за её стенами, но слухи все же просочились. Ужасы тюремного заключения на Oстрове Дьявола стали шокирующей новостью, и вскоре правительства всего мира потребовали, чтобы французы действовали как цивилизованная нация и очистили свою судебную систему от этой грязи во имя чести своей нации. Последние заключенные покинули остров в 1953 году. То есть, последние живые заключенные. Тысячи людей остались гнить, похороненные в неглубоких могилах в едкой земле на кладбище острова. Над каждым покойником, когда его хоронили, стояли простые деревянные кресты. Hа всех, кроме самоубийц. Сейчас кресты почти исчезли - сгнили в той же самой земле, где гнили и те, чьи имена когда-то были написаны на них.

Но остров не был пустынным. Вскоре после его закрытия, остров начали посещать туристы, имеющие страсть к жутким зрелищам. Понимая, что на своём рукотворном аду можно заработать прилично денег, французское правительство помогло восстановлению острова. Места позора - крошечные одиночныe камеры, где заключенные содержались, не видя человеческого лица и не слыша человеческого голоса иногда в течение года или даже больше, - были вымыты из шлангов, а тяжелые металлические двери снова повешены на петли, чтобы посетители могли на себе испробовать, каково это было быть запертым в таких крошечных, душных камерах, где не было даже Библии для утешения или отвлечения внимания.

Удивительно, как много людей, пробыв в камере не более минуты или полуторы, вдруг охватывала паника. Это было зрелище, которое могло бы стать горьким развлечением для призраков тех, кто когда-то, десятилетия назад, перенес настоящее одиночество этих камер. Но на самом деле по острову бродило очень мало призраков. Был еще один дух, который изгнал остатки других, более простых душ. Какое-то время он был одним из заключенных, хотя никто до конца не знал, что он сделал, чтобы заслужить годы наказания среди проклятых. Некоторые говорили, что он носит имя знаменитого игрушечного мастера Филиппa Лемаршанa, хотя сам игрушечный мастер родился в 1754 году. Но никаких окончательных записей о его кончине так и не было найдено, что лишь раздувало пламя интереса к этому.

Этот вопрос не слишком волновал умы тех, кто изучал этот период, и людей, которые его определяли. Лемаршан был просто создателем причудливых игрушечных механизмов, едва ли достойных того обсуждения, которое мог бы заслужить Наполеон. Когда его имя время от времени всплывало в дебатах о политике и развлечениях этого периода французской истории, обычно речь шла о причудливых слухах, которые привели этого человека к гибели.

Лемаршан был золотым мальчиком, почти буквально - его механические птицы и животные обычно выковывались из золота, за счет его благородных покровителей. Но те влиятельные богачи, которые покупали у Лемаршана золоченых певчих птиц и шкатулки для своих любовниц, не могли не знать слухов о его увлечении сатанинскими ритуалами. Несмотря на расцвет разума, эти времена все еще преследовали суеверия, и ни один человек - особенно такой опытный и богатый, как Лемаршан, - не мог избежать обвиняющих пальцев в свою сторону от своих ревнивых конкурентов.

В донесениях, поступавших от агентов постоянно меняющихся держав в те годы, не было ничего, что ясно говорило бы о судьбе Лемаршана. В одном судебном документе он был записан как приговоренный к пожизненному заключению за связь с нечистой силой. В другом рассказывалось о том, как его освободили из заточения те самые механические птицы, которые подняли его на такую высоту славы. Но ни в чем из этого нельзя было быть уверенным, кроме того, что за этими сомнениями скрывался еще более глубокий вопрос: какую пользу мог принести Дьявол создателю певчих птиц? Или, что еще более странно, какая польза могла быть от него Дьяволу?