Памяти выдающихся византинистов и историков

Джона Норвича, Стивена Рансимена, В.Г. Васильевского,

В.В. Болотова, А.И. Покровского посвящается эта книга

Род Комнинов, пришедший на смену Македонской династии, был знаменитым, но не древним. Только при императоре Василии II Болгаробойце некий Мануил Комнин по прозвищу «Эротик» выбился в политическую элиту Византии, получив назначение на должность правителя Васпуракана. Позже, в благодарность своему полководцу за помощь в подавлении мятежа Варды Склира, этот же император направил двух сыновей Мануила – Исаака и Иоанна на воспитание в Студийский монастырь, а затем приблизил к себе, дав им пусть и незначительные должности, зато при дворце.

Вскоре Исаак женился на Болгарской принцессе Екатерине, а Иоанн – на Анне Далассине, дочери катепана (наместника) Италии Алексея Харона (1006—1008)1. У Исаака вскоре родились сын Мануил, умерший в детстве, и дочь Мария. Иоанн имел 3 сыновей, один из которых, Алексей Комнин, станет героем нашего будущего повествования, и 5 дочерей.

После мятежных предыдущих лет, омрачивших царствование последних василевсов из Македонской династии, у Византии наконецто появился настоящий император. Расскажем кратко о нем. Это был выдающийся человек, глубоко понимавший проблемы государства и обладавший замечательными личностными характеристиками2.

Все солидарны в том, что Исаак I Комнин являл собой образ подлинного солдата: он никогда не отличался любовью к роскоши, был умерен в еде и питье, отдыхе и сне. Мягкий и приятный в домашней обстановке, новый царь на службе был суровым, резким и решительным. Комнин любил во всем порядок и прекрасно знал военное дело. Правда, в гражданских науках он был несилен, предпочитая окружать себя знающими людьми.

Тем не менее Исаак I не был «солдафоном» и много сделал для развития науки и просвещения в Византии. Крайне скупой на слова, очень осторожный на совещаниях синклита, он всегда тщательно выбирал выражения и довольно долго думал, прежде чем принимать какоето решение. Однако действовал затем очень быстро3.

Когда императорская диадема почила на его челе, он предпринял первые меры для обеспечения безопасности населения и восстановления мира. Наградив свое войско, Исаак распустил его по домам, а сторонников бывшего василевса Михаила VI Стратиотика сохранил на прежних должностях, проявляя к ним уважение за верность присяге. Хотя все его симпатии лежали на стороне военного сословия, Комнин тем не менее понимал значение гражданских чиновников и попытался найти «золотую середину»4.

Найдя казну пустой, Комнин не испугался наложить государственную длань на земли аристократов, наглядно продемонстрировав, что царь должен заботиться обо всех, а не только о них. Он безапелляционно взыскивал все недоимки в бюджет с их владений, не делая никаких исключений. Кроме того, Исаак Комнин без страха начал отменять распоряжения предыдущих императоров о дарении казенных земель, отзывая эти имения обратно в государственную казну. Попутно василевс урезал жалованье государственным чиновникам.

Как можно легко догадаться, вскоре он восстановил против себя могущественные силы, которые возглавил Константинопольский патриарх Михаил Керулларий (1043—1058). Но если возбужденный народ вскоре притих, наглядно убедившись, что царем руководит «общее благо» Римской империи, а возвращенные средства он не употребляет на личное обогащение, то столичный архиерей был поражен «неблагодарностью» своего, как ему казалось, ставленника5.

Увы, патриарху пришлось пережить очередное разочарование. Нет, как и обещал, император первоначально сдержал свое слово. Помимо записного пройдохи и интригана, любимца Керуллария Пселла, назначенного проэдром синклита (член сената), значительное повышение получил Константин Лихуд, ставший первым министром. Василевс также назначил кесарем мужа патриаршей племянницы военачальника Константина Дуку, как того требовал Керулларий. Теперь, случись что с Исааком, Константин имел все права на царство. И самое главное – Комнин публично отказался от прав императора в сфере церковного управления.

Отныне все чиновники по церковной части назначались исключительно патриархом, и василевс решительно отстранялся от управления церковной казной и имуществом. Такие важнейшие должности в Восточной церкви, как «великий эконом» (распоряжавшийся церковным имуществом) и «скевофилакс» (ризничий, ведавший драгоценными предметами и церковной утварью), теперь замещались кандидатами Константинопольского патриарха, чьими актами лица и назначались на данные посты. Естественно, ни о каком былом праве царя определять кандидатуру Константинопольского и других восточных патриархов, а также епископов и митрополитов Восточной церкви не могло быть и речи.

Это имело далеко идущие последствия. Константинопольской церкви принадлежало множество земельных владений и монастырей. И отказ императора от вмешательства в церковноимущественное управление приводил к неограниченной власти патриарха по распоряжению ими в виде пожалований своим чиновникам и выдвиженцам. В результате он, как западноевропейский сеньор, раздавал лены своим вассалам. Как следствие, царь и патриарх уравнялись в правах и статусах, и, даже более того, положение последнего стало несопоставимо выше на практике, чем императора. По существу, в Византийской империи возникло два центра власти, далеко не равнозначные между собой6.

Официально объявленная «дружба» царя с архиереем завершилась быстро. Начав финансовую политику крайней бережливости, Комнин обратил свой взор и на монастырские владения. Оставив то, что нужно было, по его мнению, для обеспечения обителей, царь отписал излишки в казну. Конечно, это была вынужденная мера – многие монастыри, желая приумножить свои богатства, нередко заставляли соседних владельцев оставлять владения, а затем через суд закрепляли свои права собственности. Благодаря отсутствию всякой отчетности и освобождению от налогов монастырские земли становились настоящим бедствием для Византии, и император решил с ним бороться7.

Следует обязательно сказать, что в глазах современников монастырские обители тех лет превратились в рассадник едва ли не всего самого негативного, что есть в мире. Приобретение монастырями соседних земель сделалось какойто повсеместной страстью, и иноки нередко шли на многие злоупотребления, чтобы только добиться поставленной цели. В судах они бесстыдно подкупали судей, пользуясь тем, что имели большие финансовые средства. В иных случаях действовали хитростью.

Известный историк и писатель св. Евстафий, митрополит Фессалоникийский (1115—1195), один из самых образованных людей своего времени, так описывал один из способов приобретения земель игуменами. «Когда монастырь узнает, что в окрестностях живет человек, который разбогател и у которого есть поля, дома, скот, монахи быстро пытаются завлечь его при помощи даров. Они приглашают его, устраивают баню, когда он приходит, угощают его изысканными блюдами, лакомствами, приятными напитками, стараются угодить ему всеми возможными способами. Потом монахи расхваливают перед ним преимущества монастырской жизни, славят благотворное действие воздержания на здоровье – это онито, которые никогда не постятся! Они добиваются, чтобы у жертвы заблестели глаза от духовных преимуществ их жизни; они дают ему понять, что только при монашеском образе жизни можно обрести спасение. Они говорят о сверхъестественных видениях, и едва бедняга поверит их словам и отдаст монастырю, вступив в него, все свои владения и деньги, им начинают пренебрегать, говоря, что никаких склонностей к добродетели у него нет». Сам митрополит видел единственный способ избежать этих безобразий в том, чтобы монастырским имуществом управляли миряне, далекие от обители8.