– Обиделась? – спросил он.

– Нет, – отрезала она. – Просто не хочу с тобой. Передумала.

– Почему?

– Потому что ты мудак.

Она закончила одеваться и побежала вниз. Он остался на месте, опустошенный и растерянный. Уже давно он не испытывал такого стыда. На ком он вздумал отыгрываться? На девушке, которая ему доверилась. Злился на мать, а злость сорвал на Нике. Это было нечестно. Это было подло.

Сергей ударил себя кулаком по голове. Еще и еще. Дубовая башка! Кретин! Что ты наделал, идиот!

Сорвавшись с места, Сергей побежал вниз по лестнице. У выхода парни спросили, хорошо ли он потрахался. Он бы двинул кулаком в ухмыляющуюся физиономию, но ему было некогда. Он спешил.

Но догонять Нику не пришлось. Завернув за угол, она спряталась под навес подвального помещения, села там на ступеньку и дрожала. Сергей нашел ее по следам маленьких кроссовок, оставшихся на снегу.

– Ника, – сказал он. – Прости дурака. Не знаю, что на меня нашло.

– Уйди, – пробормотала она, и по ее голосу было слышно, что она едва сдерживает слезы.

– Ну ударь меня, – попросил Сергей, усевшись рядом. – Двинь как следует, от души. Хоть тысячу раз. Заслужил. Повел себя, как последний скот.

– Я думала, ты… А ты…

Тут Ника все же расплакалась. Он утешал ее, как мог. Шептал на ухо слова, которые приходили в голову. Возможно, это были не самые правильные и нежные слова, но они подействовали. Ника перестала плакать и вытерла глаза кулаком. Всхлипнула. Пристукнула зубами.

– Холодно, – сказала она, не глядя на Сергея. – Пойду, а то простужусь.

– Я провожу.

Он вскочил.

– Это не обязательно.

– Обязательно. – Он взял ее за руку. – Пойдем. Ты больше на меня не сердишься?

– Сержусь, – призналась Ника. – Но на себя еще сильнее. Нельзя было приходить первой. Ты черт знает что подумал.

– Ага, – согласился Сергей. – Больше это не повторится. Хоть ты мне вообще ни разу не дашь.

– Дурак!

– Дурак и есть.

– Серега! – позвал на улице знакомый голос. – Давай сюда! Общий сбор.

– Надо идти, – виновато сказал Сергей. – Извини.

– Ты уже извинялся.

– Теперь за другое. Я проводить обещал.

– Строго у вас, – сказала Ника. – Сборы какие-то. Вы чем вообще занимаетесь?

– Спортом, – ответил Сергей. – Я тебе позвоню, когда освобожусь. Лады?

– Звони, – разрешила она.

– Без обид?

– С обидами. Но они теперь маленькие. Вот такие.

Ника показала кончик мизинца. Ногти у нее были аккуратно подрезаны и не покрыты лаком.

– Так я позвоню! – крикнул Сергей на бегу.

Голос у него был счастливый. Он верил в то, что позвонит и все будет хорошо. Ника тоже верила. Она махнула рукой и побежала в другую сторону.

Когда Сергей ворвался в зал, Сильва был уже там.

– Двести отжиманий на кулаках, – сказал он.

Сергей с готовностью принял привычную позу.

– Не сейчас, – поморщился Сильва. – По возвращении. Садись и слушай. Горцы совсем оборзели. Час назад двоих наших на рынке подрезали. Петюня еще ничего, а Киборг вряд ли выживет.

– Суки! – понеслось отовсюду. – Кончать их! Гнать из города к такой матери!

Сергей подивился тому, как много «бульдогов» успело собраться в зале, пока он выяснял отношения с Викой сперва наверху, а потом на улице. Служба оповещения работала четко, дисциплина была на высоте.

Он уже знал, что их команда борется за место под солнцем с двумя враждебными группировками, одна из которых состоит из «синих», а вторая – из «черных». Синими или расписными назывались уголовники, питавшие пристрастие к татуировкам. Черными были выходцы из Осетии, которые закрепились в Неверске и вздумали качать здесь права. Сильва и его парни собирались потеснить тех и других, чтобы самим держать город и местный бизнес. В данный момент война шла за рынок, откуда сейчас снимали сливки все кому не лень. На встрече с вожаком осетин Сильва дал понять, что больше не потерпит чужаков на своей территории. Коварные дети гор согласились, а сегодня неожиданно напали на бригаду Киборга, совершавшую обход.

Чтобы не будоражить публику понапрасну, спортсмены не лезли на рожон, как делали их предшественники в девяностые. Никто не забирал у торгашей приглянувшиеся шмотки, не чавкал взятыми без спросу плодами и не лапал девок. Все проходило чинно и гладко. Деньги собирали не парни, а тетка, требовавшая плату за места, так называемые «местовые». Цена на билетиках проставлялась одна, а на деле была совсем иной, десятикратно, а то и стократно превосходила официальную, в зависимости от площади торговой точки и цены товара. В результате денег набиралось столько, что нести их приходилось в рюкзаке.

– Но сегодня мы без навара, – подытожил Сильва. – Черноусые все увели. Наша задача не только поквитаться за пацанов, но и вернуть свое. На следующей неделе арсенал подгонят, а нам платить нечем. Серьезные люди не захотят иметь с нами дело, если мы не заберем весь объем, как договаривались.

Ответом был негодующий гул. «Бульдоги» не могли допустить, чтобы их посчитали недоговороспособными.

– С этим все ясно, – продолжал Сильва, прохаживаясь среди сидящих на полу питомцев. – Теперь о самой акции. На Южной развилке есть ресторан и шашлычная, они принадлежат осетинам. Там между двумя и тремя часами обычно обедает их пахан. Рахманом его кличут. Вот мы к нему сейчас и наведаемся. Подождем, пока он войдет, а сами следом.

– У черных стволы, – вставил кто-то.

Сильва уставился на него черными глазами. Сергей думал, что сейчас последует расправа, но ошибся. Видимо, Сильва решил, что сейчас не время показывать власть.

– Они свои стволы в задницы засунут, когда мы Рахмана возьмем, – сказал он, недобро усмехаясь. – Действуем тремя группами. Коля-Воля со своими ломится через главный ход. Додон шумит в подсобке. Это для отвлечения внимания. Я с пятью бойцами войду прямо через витрину. Машиной стекло пробьем – и в зал.

– Там ступенек и бордюров нет, мы проверяли, – солидно доложил Рафик. – Окно вровень с землей, проскочим.

И снова Сильва не отреагировал на то, что его перебили. Он обвел взглядом присутствующих и сказал:

– Во внедорожник помещаются шестеро. Вот мы вшестером и дадим копоти. Рахмана берем за кадык и предупреждаем: сунется кто, главному чебуреку вашему конец. Он сам прикажет своим, чтобы не стреляли. И башли отдаст, чтобы в живых оставили.

– А мы? – спросили из зала.

– А мы его увезем, – ответил Сильва, усмехаясь. – В качестве заложника.

– А потом?

– А потом закопаем. В качестве трупа.

Одни парни засмеялись, другие притихли. Сергей принадлежал ко второй половине. Он вдруг остро осознал, что после сегодняшней вылазки его жизнь никогда не будет прежней и он сам станет другим. Ну и пусть. Не один он такой! Их целая команда.

Он чуть не лопнул от гордости, когда, подбирая пятерку, Сильва указал и на него тоже. Наконец-то он в числе посвященных. На него полагаются, его считают надежным. Это было великой наградой. Сергей изо всех сил сдерживал улыбку, которая просилась на лицо.

Когда Сильва проводил инструктаж с избранной пятеркой, вопросы не задавались. Все только слушали, позволяя себе лишь минимально короткие реплики и кивки в знак согласия и понимания. Задача перед передовым отрядом стояла сложная и ответственная. Каждый должен был знать свое дело и свое место. Вкратце все сводилось к тому, чтобы не позволить кавказцам помешать Сильве. Он лично намеревался брать Рахмана. Пятерка атаковала, контратаковала и держала оборону, не позволяя противнику освободить своего главаря.

Помимо Сергея в джип к Сильве забрались Шестерня, Колобок, Занзибар и Густав. Все были в темных спортивных костюмах, тонких кожаных перчатках и плотных шапочках. Вместо кроссовок обулись в тяжелые армейские ботинки. Дубинок и кастетов не брали, потому что такие штуковины лишали подвижности. Ножами тоже не пользовались. Они были спортсмены и привыкли полагаться на собственные силы и ловкость. Кроме того, искусству обращения с ножом нужно учиться, а махать им без толку – себе же дороже обойдется.