И она зашагала прочь, оставив Блэквайтера, терзаемого муками совести за такой неприятный разговор, одного; очень скоро в коридоре Машка встретила стоявшего у стены с телефоном в руках довольного Галкина и просто прошла мимо.

— Салют, Машунь, как ночка? — Крикнул тот, и не получив ответа, догнал девушку и зашагал в такт с ней, — ну чего ты такая несговорчивая? Ночью вон как ко мне тянулась.

— Слушай, мы просто переспали, это ничего не значит.

— А как же мои чувства! — Как истинный театрал воскликнул Галкин.

— Да какие чувства, ты же спишь со всеми подряд.

— Ну вот со всеми не со всеми, а может тут вдруг взял и влюбился, как в кино. Давай повторим?

— Нет!

Галкин схватил её за руку, заставив остановиться, но Машку это на сей раз уже не пугало и она сказала:

— Слушай, да, секс с тобой был классным, можешь идти похвастаться дружкам, но больше я своих ошибок повторять не буду. Всё, отстань от меня.

И с силой выдернув руку, блондинка зашагала прочь, будучи вся на взводе. А Галкин с интересом стал глядеть ей вслед, усмехаясь при этом.

Блэквайтер же наскоро, тоже весь на взводе, шагал в сторону выхода из универа — ему срочно надо было домой, подальше от них от всех, — но у самых дверей встретился с Ларой с кучей учебников в руках, которая сразу протянула их другу и попросила:

— Не мог бы помочь?

Блэквайтер вздохнул; хотелось отказаться, но он всё же потащил её учебники в библиотеку, по пути с неохотой рассказывая про случившееся(сначала не хотел об этом говорить, но Лара настояла, сказав, что станет легче).

Потом подруга возмутилась:

— Нет, ну я всё-таки иногда так офигеваю с этой… этой…

— Не называй её так, — всё-таки заступился за Машку Блэквайтер.

— Ну ладно, извини.

Лара ласково положила руку Блэквайтеру на плечо, пытаясь поддержать его, а потом спросила:

— Что делать намерен?

— Ничего, что тут уж сделаешь. — Пытаясь сдержать слёзы, что давалось ему с трудом, вяло протянул Блэквайтер, — я облажался по-полной. Маша теперь с этим долбоёбом Галкиным будет, который её вчера трахнул.

— Ой, да мало ли у неё долбоёбов было? Разве тебя это хоть раз остановило?

— Да вот именно! Она всегда… всегда выбирала каких-то мудаков, а на меня даже не глядела. А тут я вдруг реально поверил, что у нас шанс есть, и… может, в жопу её, пора уже её забыть…

Ларе не нравилось то, как сильно друг раскис, и она воскликнула:

— Слушай, да кончай ныть как баба! Да, ты вчера лажанул, но это же не конец света. Она же всё-таки спустя столько времени чуть не выбрала тебя, хотя никто уже и не верил… ну переспала она с этим Галкиным, ну и что, ничего уже не поделаешь. Собери наконец яйца в кулак и иди нормально поговори с ней.

Блэквайтер потупил так немножко, сильно волнуясь и пытаясь прийти в норму, а затем согласился:

— Да, пожалуй, ты права… завтра поговорю с ней.

Лара кивнула.

А Блэквайтер набрался ещё чуть больше решимости и сказал:

— Нет, даже вообще сегодня!

— Вот так-то лучше, — и Лара ласково чмокнула друга в щёчку и пошла вперёд, а он, приободрившись, вслед за ней.

Машка, довольно быстро придя домой(она просто решила забить нахуй на две последние пары), тут же лишь при помощи ног начала стягивать с себя кеды и прокричала:

— Хей, мам, я дома!

— Хорошо! — Послышался из гостиной всё приближающийся голос, — а к нам тут глава вашего студсовета зашёл, тебя нахваливает.

ЧЕГО?!

И тут в коридор из гостиной вышли улыбающаяся мама вместе с… Галкиным, также лыбящимся во весь рот.

А Машка что есть мочи завопила…

Потом время остановилось, она сломала четвёртую стену и обратилась к читателям:

— Вот так, дамы и господа, и выглядит ПИЗДЕЦ!

Далее всё вернулось на круги своя, а Галкин с интонацией максимально невинного молодого человека обратился к блондинке:

— Здравствуй, Маша. А я вот тут решил зайти к тебе в гости, рассказать твоей очаровательной маме, как важно для нас, членов студсовета, твоё участие в нём, и какой непосильный вклад ты вносишь в наш дружный коллектив.

ЧЕГО НАХУЙ?!

УБЕЙТЕ МЕНЯ

А СНАЧАЛА И ЭТОГО УРОДА!

Мама же улыбнулась и сказала:

— Ой, а я до сегодня и не знала даже, что моя дочурка-то такая толковая.

И они вместе с Галкиным посмеялись.

А потом мама добавила:

— Ну что, Максим, ты не откажешься с нами посидеть? Я как раз голубцы испекла.

— Я с большим удовольствием.

«С каким нахуй удовольствием?!»

«С большим», подъебал её мозг.

МАМА, КОНЧАЙ МЕНЯ ПОДСТАВЛЯТЬ!

Но маме было мало, и она подмигнула ей:

— Машка, давай, обслужи гостя, а я пока в комнату.

Машке хотелось прямо тут завизжать, но такой радости этому Галкину она доставить не могла…

во прилип к ней как пиявка, уже даже в квартиру паразит проник.

А мама тоже хороша, конечно.

— Ну что, гостя-то обслужишь? — Злорадно усмехнулся Галкин.

Машка кротко кивнула, изо всех сил пытаясь сдерживать эмоции, и поплелась на кухню мимо Галкина, а он, не упустив момент, ущипнул её за задницу, заставив подпрыгнуть от такого.

А сам захихикал.

«Ладно, Машка, не обращай внимания, держать оборону!».

Они пришли на кухню, где Галкин уселся за стол, а Машка начала молча накладывать голубцы ему в тарелку, затем, боясь подходить, мысленно помолилась и всё же сделала шаг к столу, и поставила тарелку прямо перед Галкиным, пролепетав:

— Прошу.

— Спасибо огромное, Машенька, — ответил Галкин, внезапно схватив руку девушки и затем медленно и нежно поцеловав её.

Машка вся поморщилась от этого.

Вскоре на кухню пришла и мама, которая, потрепав Машку за волосы, уселась за стол вместе с Галкиным и спросила:

— Ну чё, моя Машка не сильно много хлопот студсовету приносит?

— О, нет, нет, что вы, — снова совершенно искренне, как если бы так и было, сказал Галкин, — единственная беда в том, что из-за неправильного распределения свободного времени ей удаётся всё меньше и меньше времени посвящать нашему общему делу… что довольно грустно.

Мама обернулась к Машке, ласково подёргав её за ухо и пошутила:

— Тебе уши щас надрать или потом?

— Мама…

— Всё, цыц, не видишь, человек говорит.

ДА ОН НЕ ГЛАВА СТУДСОВЕТА!

Чё он тут, блять, устроил?!

Машке хотелось прямо сейчас рассказать всё маме и выставить этого мерзавца вон, но она почему-то прям онемела и так и стояла на одном месте как вкопанная, пока Галкин с её мамой весело и мило болтали, уплетая голубцы за обе щеки.

Галкин продолжал:

— Я, конечно, понимаю, у неё уже четвёртый курс, тут прежде всего учиться надо. Программа куда сложнее, это вам не хухры-мухры.

Мама, внимательно слушая, кивала, заставляя Машку всё больше охуевать.

— Но вам страшно повезло: я сам специализируюсь в практически той же категории, что и большинство предметов у Марии, поэтому если вы хотите, я бы мог приходить заниматься с ней репетиторством, поднатаскать где нужно… но это если хотите, конечно.

— Конечно! — Воскликнула Машкина мама, — Маш, слышала? Нашли мы тебе репетитора. Максим, приходи к нам, конечно, когда захочешь.

АААААААААААА!!!!!

СУКААА!!!!

Машке сейчас хотелось ни больше, ни меньше просто разрыдаться.

Потом они с Галкиным наконец после всего этого позора уединились в её комнате, где Галкин улёгся на её кровать, лениво разглядывая комнату, а Машка встала рядом как на штыках, гордо скрестила руки на груди и заявила:

— Ты что там моей маме наплёл, какой ещё глава студсовета, ты ж в нём даже не состоишь!

— Ради тебя, любовь моя, готов вступить.

— Вот уж ни за что.

Галкин уселся прямо задницей на её подушке, заставив блондинку поморщиться, и сказал:

— Ну ты пойми, в сердце у меня что-то йокнуло, люблю теперь не могу.

— Да ты же меня просто снова трахнуть хочешь.

— Хочу, признаюсь честно, хочу! Но не только трахнуть. Я, Маша, уже не молод, я любви хочу искренней, с тобой любви хочу.