— Только пока что-то не очень справляешься.

За что пошутила легонький удар от Роговой единственной книжкой в её руках по голове.

Наконец Маша с Блэквайтером зашли в пустой кабинет(Лариса по пути свернула вниз по лестнице, домой), где их уже поджидал раскинувшийся за первой партой Павлик Морозов.

Блэквайтер поставил книги на стол перед ним, затем сочувствующе похлопал Машку по плечу и молча вышел.

Дождавшись, пока дверь за ним закроется, Павлик с усмешкой обратился к уже напрягшейся Маше:

— Не знал, что у тебя личный консильери есть.

— Это друг мой, — скрестив руки на груди, сухо ответила Рогова.

— Ага, а он об этом знает? Или ждёт, когда у вас постельный переполох будет, ха-ха?

— Иди ты. А у меня парень вообще-то есть. И давай уже заниматься.

— Ну-у… не знаю, — по-актёрски протянул Морозов, закинув руку на спинку стула.

— В смысле не знаю?

— Мысли без кофе просто так не идут, я же говорил.

Маша со злостью посмотрела на него и спросила:

— Я, по-твоему, тебе ещё на кофе должна раскошеливаться? Ты и так в плюсе от этого.

— Ну ладно, не хочешь как хочешь, тогда придётся сказать Эмме, что ты меня не слушалась, и посмотрим, кому она больше поверит.

Маша со вздохом пробормотала «Ну ладно», после чего сходила на первый этаж за кофе, который потом, задыхаясь после лестницы в пять этажей, громко поставила перед Морозовым.

Тот съязвил:

— Надеюсь, без сахара, а то я такой не пью, придётся тебе снова вниз топать.

— Знаешь что, я тебе его щас за шиворот вылью!

— Ну ладно, ладно, не кипятись, — и медленно и спокойно отпив кофе, всё больше нервируя Машку, Морозов поставил стакан обратно и также медленно облизал губы, после чего сделал вид, будто только заметил одногруппницу, — да ты чё нервная такая, стоишь как на пиках.

— Да потому что… достал ты меня уже своими этими выебонами, — Маша уселась рядом с ним и продолжила, — тебя же попросили по-человечески помочь мне с инглишом, ну не разбираюсь я в нём, ну так помоги, чё, так сложно, что ли?

— Ну ладно, ладно.

Открыв один из учебников с упражнениями, Морозов внимательно изучил страницу и, ткнув на какое-то упражнение, сказал:

— Вот, переделывание предложений. Делай, а потом проверю.

— И всё? Да тут же хреналион предложений, это тупо долго, — возмутилась Машка, посмотрев в учебник, — я думала, ты мне объяснять что-нибудь будешь.

— Лучшая тренировка – практика, скиллы вообще-то прокачивать нужно, чтоб вот тут что-нибудь осталось, — уверенно заявил Морозов, постучав по макушке Роговой, заставив её поморщиться, — так что делай, а я потом проверю.

Машка со вздохом принялась за упражнения, а Павлик Морозов с кофе в руке и телефоном в другой уселся на подоконник неподалёку и принялся отправлять разным своим друзьям вконтакте всякие голосовухи с рассказом о том, что он щас делает, или обсуждением какого-то предстоящего бухича, постоянно своими репликами сбивая Машу, которая терпеливо это игнорировала.

— Да, братан, я не могу ща, я одной отстающей из своей группы с инглишом помогаю, — говорил он кому-то.

Наконец, спустя мучительных полчаса Маша закончила, как можно громче положила ручку на стол и сказала:

— Я всё.

Морозов, лениво зевнув, подошёл к Маше, усевшись рядом, краем глаза глянул в тетрадь, а потом полистал учебник ещё и ткнул в ещё более длинное упражнение:

— Вот, а теперь это делай.

— Да ты, блин, издеваешься? Если б я хотела просто упражнения повыполнять, я бы это и дома могла бы поделать, и не пришлось бы на кофе твоё тупое тратиться.

— Тупой, — поправил её Морозов, — кофе мужского рода. Ты же журналист, ты должна знать.

Маша ядовито усмехнулась, поражаясь его наглостью уже в край, затем встала и гордо сказала:

— Вот знаешь, ты иногда вроде кажешься нормальным парнем, а на деле урод самый настоящий. Я же тебе ничё даже не делала, реально слушала, чтоб ты мне помог, а ты продолжаешь свой стёб этот тупой. Можешь, знаешь, хоть всему универу нагнать, что я в дурдоме лежала, или ещё какую-нибудь подобную хуйню, мне вообще плевать, а всё равно ты сам отбитый. К тебе по-человечески, а ты… да пошёл ты вообще.

И Маша вышла из кабинета, со злостью хлопнув дверью, дошла до диванчика в коридоре на пятом этаже, где уселась, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, и начала так в полном молчании сидеть, глядя в пол и кипя от злости.

Вскоре, правда, к ней присоединился медленно подошедший Павлик Морозов, которого она сейчас видеть вот вообще не хотела; он уселся рядом и, хлопнув её по плечу, спросил:

— Ну ладно, рогатая, чё ты завелась-то так?

— Да потому что… я же тебе ничего не сделала, — уже спокойнее, остывая, ответила Машка, — я же просто тогда в первый день попросила, чтоб не курили у универа, а ты стебаться сразу начал, и сегодня вот также. Я надеялась, что хоть с английским нормально поможешь, даже призналась, что он мне реально не даётся… нет, блин, надо повыпендриваться.

Так они помолчали немного, а потом Морозов усмехнулся и сказал:

— Ну ладно, всё, пошли уже.

— Куда?

— Заниматься. Буду тебе объяснять виды времён, у тебя с этим, как я заметил, реальный напряг.

После этого Павлик поднялся и пошёл к кабинету уверенной походкой, а Маша, посидев ещё пару секунд, всё же поспешила за ним, пока одногруппник не передумал.

И они сидели так за партой с кучей учебников, и он спокойно, даже не подъёбывая, объяснял ей, Машке, как правильно составлять предложения, как легко выучить сразу где-то четыреста слов, просто опираясь на окончания, и у Машки от всего этого кипел мозг, но она внимательно слушала и старалась уловить мысль.

А потом на следующей паре добралась аж до среднего балла, из-за чего Эмма Владимировна даже оставила их с Морозовым после пары, и поражённо глядя в тест Маши, усмехнулась и сказала:

— Маша, я тебя поздравляю, ты до среднего балла добралась. Морозов… я под впечатлением.

— Да ладно, — хмыкнул он, и видно было, что следующие слова дались ему и особенно его чсв нелегко, но он всё же сказал, — в этом и заслуга Роговой есть.

— Ну, я смотрю, вы за время занятий подружились.

— Ещё чего, — одновременно отреагировали и Маша, и Морозов, а потом от осознания комичности эффекта Машка рассмеялась.

Преподша отпустила их обоих, и Павлик Морозов, быстро собрав свои вещи, молча вышел из кабинета и зашагал по коридору.

Маша подумала-подумала, а потом решила его догнать уже в коридоре, и позвала:

— Э… Паша.

— Чего тебе? – Лениво повернулся он.

— Спасибо за помощь. Ты всё-таки не такой уж урод, — и она вдруг даже обняла его, но сразу одумалась и перестала.

Павлик Морозов посмотрел на неё так, будто она действительно только из дурки, и сказал:

— А вот это уже, наверно, лишнее. Обращайся, чудила.

И повернувшись в другую сторону, продолжил свои молчаливые пафосные похождения.

Маша осталась стоять и пялиться ему в спину, пока к ней не подошла Лара, которая, подёргав подругу за рукав, вернула её в нашу реальность, и громко зашептала:

— Это чё щас, блин, было? Ты чё, реально обнялась с Морозовым, или мне показалось?

— Ну… всякое может быть, кроме того, чего быть не может, — и с улыбкой приобняв подругу, Маша продолжила, — погнали поедим. У меня было трудное переосмысление себя.

====== Глава девятая – Тур-поход ======

Это случилось в конце месяца.

Машка тогда знатно так проспала, и в позднее утро, когда вовсю слепило солнце, а телефон рядом с кроватью вибрировал, она, лёжа на животе с раскрытым ртом, прямо так и спала, уткнувшись в подушку в одних футболке и шортиках, и телефон начал постепенно будить её.

Пересилив где-то почти через минуту себя, Маша приподняла голову и приложила телефон к уху, и сонно пробормотала:

— Аллё…

— Маш, привет, это я, — раздался в мобильном голос Ларисы.

— Да, Ларка, ты чё в такую рань звонишь…?