И тут Маша уже сама поцеловала Лео.

Долго. Дольше, чем он целовал её там, в саркофаге.

А когда закончила, улыбнулась.

Лео кивнул и отправился в путь.

Да уж, когда этот пиздец закончится, им будет о чём поговорить, подумал парень.

Первая улица, которая называлась улицей Матвеева, была длинная и тянулась через полуразваленные двухэтажные дома. Лео шагал по самому центру улицы и на перекрестке с улицей Парковой остановился. Подумал: почему Парковая? Парка-то никакого нет… Есть Дом культуры железнодорожников, помпезное строение в духе сталинского ампира, на нем даже афиши сохранились – дискотека в среду, пятницу, субботу. Стекла все целы. Лео поднял кусок спрессованного снега, запустил в окно. Звук получился громкий. Лео надеялся, что его услышали, забираться в странный замерзший город слишком далеко не хотелось.

Но разбитое стекло никого не привлекло. Лео грохнул еще два – ничего. Он постоял и, вздохнув, потопал вперед. Через километр разваленные дома с разрисованными фасадами сменились одинаковыми серыми пятиэтажками – на первом этаже магазин, выше заснеженные балконы. Улица Матвеева плавно переросла в улицу Ленина.

И вывески. Из витых разноцветных трубочек. Они в темноте светиться еще должны. Лео шел и читал. Он любил читать вывески. К тому же названия были тоже необычные, старомодные, что ли. Загадочное «УТВК», трогательные «Пончики». «Сладкоежка»… «Сладкоежка» особо Лео растрогала, он даже чуть туда не заглянул.

Через дорогу от «Сладкоежки» точно в такой же пятиэтажке располагался длинный магазин с лаконичной вывеской «ДМ». Лео сначала не понял, что такое «ДМ», подумал, что «Дом мод», как остановка, но потом по облезлому Буратино в витрине догадался, что все-таки «Детский мир». Решил посетить. Дверь была открыта, Лео проник внутрь.

«ДМ» попался какой-то дикий, Лео таких никогда не видел. Даже в их городе «Детский мир» был нормальный: пластиково-мускулистые герои, радиоуправляемый китайский «Т-6» с лазерной указкой в пушке, игрушечная микроволновка по цене настоящей, в общем, все как полагается. А тут другое.

В одном отделе обнаружилось невиданное количество моделей железных дорог, в отделе деревянных игрушек – богатый выбор кубиков, разборных домиков, пирамидок. Большой отдел головоломок, причем каких-то оригинальных. Например, про головоломку «Убей Бурята» Лео никогда не слышал.

Музыкальные инструменты были в основном почему-то представлены барабанами и трубами. Это было то, что надо. Сначала Лео планировал разжиться свистком, но труба показалась гораздо более подходящим инструментом. Лео сорвал ее со стены, выбрался на улицу. Набрал в легкие побольше воздуха, дунул.

Труба крякнула. Не так уж громко, но очень противно. Зато такие звуки точно распространяются далеко и слышатся хорошо. Лео обрадовался и дунул еще, с использованием всей силы легких. С соседнего дома оборвались сосульки, обрушились на вывеску «Аптека № 80» и откололи «№ 80». Стало веселее.

Улица Ленина, судя по всему, являлась центральной в снежном городе. Лео двигался по ней, разглядывал вывески, настроение постепенно улучшалось.

Улица была совершенно пуста, ни мерзлых тел, ни разбитых машин, только снег. Лео думал, что по улице Ленина пересечет весь город, но вдруг она закончилась, упершись в круглую, как пятак, площадь. Лео поглядел на угол ближайшего дома – Юбилейная.

Площадь Юбилейная была обычной площадью – на нее выходило сразу несколько улиц, а между высились здания. Все в том же стиле сталинского ампира. Особенно Лео понравилось серое, почти даже черное, строение. Высокие колонны, треугольный портик, трехметровые двери. Перед входом памятник. Нет, скульптурная композиция. Черные фигуры каких-то суровых ребят с тяжелыми отбойными и обычными молотками, в касках с фонарями, в робах, в сапогах. Идут куда-то целеустремленно. А перед ними на отдельном невысоком пьедестале мальчонка. И тоже с трубой. Гудит, смеется.

Лео поглядел на памятник, на трубача, затем решил погудеть. Сплюнул, спрятал лицо под кофту и набрал теплого воздуха. Приложил губы к медному мундштуку и дунул.

Труба гаркнула. Эхо запрыгало по фасадам, зазвенели стекла, опять хлопнулись сосульки. Эффект получился что надо. Лео попробовал отнять трубу от губ, но труба не сдвинулась, а губы чуть не оторвались. Лео попробовал еще раз, но уже осторожнее, проверочно.

Так и есть, примерз.

Мде…

Ну ты молодец, Лео.

Надо было срочно найти теплое помещение. Лео огляделся. Площадь Юбилейная явно не была таким местом, и Лео горько замычал. Потом попробовал отделить трубу еще раз. Та держалась крепко. Тогда Лео попытался освободиться по-другому – решил разогреть мерзлую медь слюной.

Подобная тактика ситуацию только усугубила, слюна заполнила пространство вокруг рта, мгновенно замерзла и окончательно перекрыла доступ воздуха. Лео попытался дышать через нос, но было ужасно больно, к тому же скоро нос тоже заполнился инеем.

Оставалось одно – дышать через трубу. И Лео стал дышать так. С каждым вдохом труба пищала, как страдающая ожирением летучая мышь, а с каждым выдохом ревела, как раненый буйвол.

Лео стоял посреди площади и дудел. Очень скоро оценил весь тонкий идиотизм ситуации – он стоял и дул в трубу напротив железного мальчика, который тоже дудел в трубу. Лео стало смешно, он не смог удержаться, и труба закрякала издевательски.

Стоять напротив железного мальчика надоело, Лео развернулся, отправился в обход площади, с намерением выбрать какую-то улицу и углубляться в нее, дудя в дуду.

На четвертой по периметру остановился. «Ул. Гагарина», – прочитал он.

С минуту Лео выбирал между Гагариным, Ломоносовым и каким-то Черновым с предыдущих улиц, но выбрал первого космонавта. Ломоносов был лысым, а Лео лысых не любил, Чернова Лео вообще не знал, а Гагарин человек великий, с этим только негр поспорит.

Улица как улица, не очень широкая, но, кажется, длинная, конца не видно. Лео показал кулак железному трубадуру и двинул по улице имени настоящего русского героя.

Она практически ничем не выделялась, даже вывесок никаких, просто жилые дома. Лео шагал и шагал, пару раз останавливался, чтобы послушать – нет ли кого, не идут ли по следу восемнадцать злоумышленников. Но злоумышленников не слышалось. И вообще было тихо, только жирный хруст снега из-под ног. Ну и еще рев трубы.

Прямо по курсу виднелся сугроб. Сначала Лео внимания на него не обратил, а потом, сконцентрировав поверх трубы зрение, испугался. Это был труп – из сугроба торчала желтоватая белая шуба, а чуть ниже чумазые пятки черных валенок.

Стало жутковато.

Потом он заметил, что пятки большие, и подумал, что, скорее всего, это мужик.

Он подошел шагов на пятьдесят и остановился. Поскольку показалось ему, что правый валенок шевельнулся. Лео попробовал проморгаться, однако не получилось. Нормально смотреть было можно только одним глазом, при попытке взглянуть двумя все расплывалось из-за дурацкой трубы.

Лео решил всмотреться левым глазом, потому что правый у него видел несколько хуже. Видно было не очень хорошо, но Лео разглядел, что валенки у мужика необычные, со специальными черными шипами – для препятствования скольжению. А подошвы обшиты блестящей черной кожей – для препятствования намоканию. Настоящие полярные валенки. Лео подумал даже, что неплохо бы такие валенки снять, если они, конечно, не примерзли. Разумеется, это несколько смахивало на мародерство, но в полярных условиях щепетильностью стоило пренебречь. Может, он потом и вернёт.

Обрадовавшись своей гениальности, Лео устремился к сугробу. Ускорил шаг, задышал быстрее. Из трубы вырывались хриплые звуки, Лео спешил. Когда до сугроба оставалось метров десять, валенки пошевелились. Лео обрадовался – полярник жив, а значит, у него есть шанс…

И тут Лео понял, что это не валенки. И не шуба. И вообще не мужик.

Лео услышал, как забилось сердце, почувствовал, как к горлу подступил ком, как задрожали колени.

Он почему-то задержал дыхание, а потом, когда дыхания скопилось слишком много, выдохнул. Труба рявкнула.