Потом он прочел:

– Наконец-то, – воскликнул господин Дюдуи, потирая руки, – кажется, мы на верном пути. Еще одно небольшое усилие с нашей стороны, и побег состоится… по крайней мере, чтобы дать нам возможность поймать сообщников.

– А если Арсен Люпен улизнет от вас? – возразил начальник тюрьмы.

– Выставим необходимое число людей. Ну а если он проявит излишнее проворство… Черт подери, тем хуже для него! Что же касается его шайки, мы заставим их заговорить, если их главарь отказывается.

И в самом деле, Арсен Люпен был немногословен. Вот уже несколько месяцев следователь господин Жюль Бувье тщетно пытался вызвать его на разговор. Допросы сводились к маловразумительным диалогам между следователем и адвокатом мэтром Данвалем, асом своего дела, который, впрочем, еще недавно знал об обвиняемом не больше любого обывателя.

Время от времени Арсен Люпен изрекал из вежливости:

– Ну конечно, господин следователь, мы же договорились: ограбление Лионского кредита[16], кража на улице Бабилон, подделка денежных купюр, махинации со страховыми полисами, ограбление замков Армениль, Гуре, Энблевен, Грозейе, Малаки – все это дело рук вашего покорного слуги.

– Хорошо, не могли бы вы объяснить мне тогда…

– Бесполезно, я признаюсь во всем сразу, не входя в подробности, а в придачу и во многом другом, этот список раз в десять длиннее, чем вы предполагаете.

Потеряв терпение, следователь прекратил эти утомительные допросы. Но после того, как ознакомился с двумя перехваченными записками, возобновил их. Теперь ежедневно в полдень Арсена Люпена вместе с несколькими другими арестантами доставляли из тюрьмы Санте в Депо[17] в тюремной машине. Назад их увозили часа в три-четыре.

Однако как-то раз эта поездка обратно проходила не так, как обычно. Поскольку остальных заключенных из Санте еще не успели допросить, решили сначала отвезти назад Арсена Люпена. Так он оказался в машине один.

Автомобили для перевозки заключенных, в просторечье «воронки́», внутри делятся по всей длине на две части центральным проходом, куда выходят десять отсеков-ячеек, по пять справа и слева. Каждый из них устроен таким образом, что находиться там можно только сидя, поэтому пятеро арестантов сидят один за другим, разделенные между собой параллельными перегородками. В самом конце прохода сидит жандарм-надзиратель.

Арсена поместили в третью ячейку справа, и тяжелая машина тронулась в путь. Он понял, что они выехали с набережной Орлож и приближаются к Дворцу правосудия. Тогда, где-то посередине моста Сен-Мишель, он, как обычно, нажал внешней, то есть правой, ногой на железную плиту в полу своей ячейки, что-то щелкнуло, и плита слегка отодвинулась. Он мог заметить, что она располагалась ровно между колесами машины.

Он настороженно выжидал. Машина медленно двигалась по бульвару Сен-Мишель. На перекрестке с бульваром Сен-Жермен остановилась. Впереди упала лошадь, тащившая подводу. Движение было приостановлено, и скоро образовался затор из фиакров и омнибусов.

Арсен Люпен просунул в отверстие голову. Рядом стояла другая тюремная машина. Он посильнее приподнял плиту, высунул ногу, уперся в спицу колеса и спрыгнул на землю.

Кучер его заметил, расхохотался и хотел было позвать на помощь. Но его голос потерялся в грохоте все прибывавших машин. Впрочем, Арсен Люпен был уже далеко.

Он немного пробежал, но, оказавшись на тротуаре, огляделся, будто зондируя почву, словно не зная, в каком направлении двигаться дальше. Потом решился и с беззаботным видом фланера, руки в карманах, пошел по бульвару.

Стояла мягкая погода, лучшее время осени. Кафе были переполнены. Он сел на террасе одного из них.

Заказал кружку пива и пачку сигарет. Он выпил пиво маленькими глотками, спокойно выкурил сигарету и начал другую. Наконец встал и попросил официанта позвать хозяина.

Тот подошел, и Арсен обратился к нему достаточно громко, так, чтобы слышали остальные посетители:

– Я весьма сожалею, месье, но я забыл свой бумажник. Возможно, мое имя вам известно и вы предоставите мне кредит на несколько дней? Я Арсен Люпен.

Хозяин смотрел на него, подозревая розыгрыш. Но Арсен повторил:

– Люпен, заключенный из тюрьмы Санте, в настоящий момент в бегах. Смею надеяться, что мое имя вызовет у вас полное доверие.

Он удалился под общий смех, а хозяин даже не думал протестовать.

Люпен наискось пересек улицу Суффло и вышел на улицу Сен-Жак. Спокойно прошелся по ней, останавливаясь перед витринами и куря сигареты. На бульваре Порт-Руаяль осмотрелся, спросил дорогу и направился к улице Санте. Вскоре показались темные, мрачные стены тюрьмы. Миновав их, он остановился возле дежурного жандарма и приподнял шляпу:

– Здесь находится тюрьма Санте?

– Да.

– Я хотел бы вернуться в свою камеру. Машина потеряла меня по дороге, и мне не хотелось бы злоупотреблять…

Жандарм проворчал:

– Ну надо же, проваливай, откуда пришел, да поживее.

– Прошу прощения, именно отсюда я и пришел. А вы не даете Арсену Люпену вернуться назад, это может вам дорого стоить, дружище.

– Арсен Люпен! Скажет же такое!

– Сожалею, но я не захватил с собой визитной карточки, – сказал Арсен, делая вид, что шарит по карманам.

Обескураженный жандарм оглядел его с головы до пят. Потом как бы нехотя дернул за шнурок звонка. Железная дверь приоткрылась.

Несколько минут спустя в канцелярию ворвался начальник тюрьмы, он размахивал руками, стараясь изобразить безудержный гнев. Арсен улыбнулся:

– Господин начальник тюрьмы, не старайтесь обвести меня вокруг пальца. Подумать только! Из предосторожности вы везете меня одного в машине, устраиваете дорожный затор, полагая, что я возьму ноги в руки и сбегу к друзьям. А чем заняты двадцать ваших полицейских, которые сопровождают машину пешком, в фиакрах и на велосипедах? Могу представить себе, как бы они меня отдубасили! Живым я бы не вырвался. Скажите, господин начальник, наверное, вы на это и рассчитывали?

Потом пожал плечами и добавил:

– Прошу вас, господин начальник, не нужно обо мне заботиться. В тот день, когда я решу отсюда сбежать, я обойдусь без посторонней помощи.

На следующий день газета «Эко де Франс», которая явно становилась главным органом, официально освещающим подвиги Арсена Люпена, – поговаривали, что он был одним из ее основных вкладчиков, – опубликовала подробное описание этого не доведенного до конца побега. Приводился даже текст записок, которыми обменялись заключенный и его таинственная подруга, рассказывалось о способе их передачи, пособничестве полиции, прогулке по бульвару Сан-Мишель, инциденте в кафе на улице Суффло – ничего не утаили. Было известно, что опрос официантов ресторана, поставлявшего еду Люпену, предпринятый инспектором Дьези, не дал никаких результатов. Более того, стал известен один потрясающий факт, доказывающий, насколько разнообразны возможности этого человека: тюремная машина, в которой его перевозили, оказалась специально приспособленной для побега, ею подменили один из шести «воронков» для перевозок заключенных.

Предстоящий побег Арсена Люпена теперь ни у кого не вызывал сомнений. Сам он объявил о нем весьма уверенно, о чем свидетельствовал его ответ господину Бувье на следующий день после инцидента. Когда следователь стал подтрунивать над его неудачей, Люпен посмотрел на него и холодно заметил:

– Выслушайте меня внимательно и поверьте мне на слово: этот пробный побег был частью общего плана побега.

– Не понимаю, – хмыкнул следователь.

– А понимать вам вовсе не обязательно.

И поскольку следователь, проводя допрос, полностью опубликованный в газете «Эко де Франс», снова вернулся к расследованию, Люпен заметил с усталым видом: