В Испанию карты мамлюков в XIV веке завезли североафриканские арабы. Там эти карты стали популярны и уже оттуда распространились по всей Европе – в несколько видоизмененном и приспособленном под европейские реалии виде. Так, наместник стал всадником, а помощник – пажом. Позже сюда добавилась еще королева. Церковь и светская власть объединились против нового увлечения – (naipes). Упоминание же оригинала, игры наместников (na’ibs), отслеживается в испанской литературе вплоть до 1379 года. Не нужно быть гением, чтобы понять, что современные игральные карты и Таро произошли от колоды мамлюков из пятидесяти двух карт. Соответственно до XII века Таро не было и в помине. Многочисленные же заявления о куда более древней истории этой колоды, берущей начало едва ли не в царстве фараонов за много веков до нашей эры, носят полуфантастический характер и научными данными не подтверждены.
В начале XV века, во времена расцвета Возрождения, испанскими картами, созданными на основе мамлюкской колоды, заинтересовались в Италии. Примерно в 1420 году одного итальянского художника посетило вдохновение: он добавил в колоду королев (mamma mia!) и козырей, чтобы можно было играть в игру под названием trionfi (триумфы). Она похожа на современный бридж. Впоследствии в Италии ее называли Tarochi, а во Франции – Tarot[6]. Оригинальное название trionfi отсылает к триумфальным маршам Древнего Рима. Изображения козырных карт, добавленных к мамлюкской колоде, были созданы на основе Библии, греческой и римской мифологии (очень популярной в то время) и других языческих текстов, а также некоторых философских трактатов, в такой, например, области, как мистический платонизм. Эти изображения не имели ничего общего ни с египетскими богами, ни с еврейской каббалой (о которой в Италии узнали только спустя шестьдесят лет после появления первой колоды Таро).
На протяжении последующих столетий (1400–1700 гг.) колода trionfi использовалась преимущественно для салонных и азартных игр. Позже она стала применяться также и для гадания, сначала по предварительно написанным оракульным текстам. К 1750 году итальянские картоманты (те, кто гадает на картах) присвоили значения непосредственно самим картам. В середине XVIII века искусство чтения судьбы с помощью колоды карт набрало популярность во Франции, откуда стремительно разнеслось по Европе. В своей автобиографии немецкий поэт Гёте (1749–1832) упомянул о том, как в юности стал свидетелем чтения расклада заезжим французским картомантом.
В конце XVIII века реальная история возникновения Таро была замещена серией мистификаций. В 1781 году (в этот год была открыта планета Уран), в Париже, священнослужитель Антуан Кур де Жебелен и оккультист граф де Мелле опубликовали свои умозаключения о том, что в марсельском Таро содержатся не только египетские мистерии Исиды и Тота, но и тайные мистические учения двадцати двух букв ивритского алфавита. Никаких доказательств представлено не было, то есть гипотеза была чисто спекулятивной. Однако ее проглотила не только неискушенная доверчивая публика, но вслед за тем еще и несколько поколений тарологов. Эссе, написанные Жебеленом и де Мелле, положили начало традиции суеверного оккультизма и оторванных от реальности бездоказательных измышлений.
Примерно в 1870 году другой француз, Жан Баптист Питуа (Пол Кристиан, 1811–1877), подхватил суеверные тенденции в оккультизме. Он ввел термины «Старшие арканы» и «Младшие арканы», чтобы обозначить разницу между предполагаемыми сокровенными (арканными) духовными знаниями, якобы сокрытыми древними адептами в мистических изображениях Таро. Примерно к этому же времени относится еще одна известная мистификация в оккультной литературе: было заявлено об обнаружении неких таинственных зашифрованных манускриптов. Эти манускрипты были переданы масону Уильяму Линну Уэсткотту, который чудесным образом расшифровал их в 1887 году. Проникновение в тайный смысл рукописей, которые представляются весьма сомнительными, привело к зарождению герметического ордена Золотой зари. Орден славился тем, что его верхушка с простыми смертными общалась не иначе как посредством медиумов. К тому времени оккультизм в Европе набрал уже такую популярность, что Золотая заря сумела уловить в свои сети немало вполне умных и достойных людей.
Из герметического ордена «Золотой зари» вышли две наиболее влиятельные и художественно выполненные современные колоды Таро: Уэйта Смита и Тота Кроули Харрис. Первая – это шедевр художницы Памелы Колман Смит (1878–1851), вторая создана кистью леди Фриды Харрис (1877–1962). Эти колоды далеко ушли от первых североитальянских колод Таро с изображениями из Библии и языческих текстов. Вполне в духе традиций «Золотой зари», в этих новых картах прослеживаются мотивы мистической каббалы. Каббалу многие серьезные мыслители считают достойной внимательного рассмотрения. Но эта мистическая традиция и прорицание с помощью Таро, увы, никоим образом между собой не связаны.
В этой книге я хочу исследовать общий для Таро и астрологии символизм, в том виде, в котором он существовал до 1781 года и, соответственно, до того, как месье Жебелен и месье де Мелле успели все извратить. Для этого потребуется отправиться на тысячу лет назад и проследить зарождение этого символизма в культурах Древней Греции и Древнего Рима. Как я уже упоминал, Таро обладает богатой иконографией, созданной на основе библейских учений, языческих мифов, греческой философии неоплатонизма – всего того, что восхищало создателей первых колод Таро в Италии XV века.
Астрология и связанные с ней геомантия и алхимия были неотъемлемой частью мировоззрения эпохи Возрождения. Роберт Плейс обратил внимание на сходство между алхимической трансформацией и путешествием Дурака через Старшие арканы Таро. К алхимическому символизму в Таро многократно обращался Алистер Кроули[7]. В XIX веке «Золотая заря» для описания мастей Таро использовала астрологические соответствия и каббалу. Однако, как уже упоминалось, древнеегипетские боги и каббала на самом деле имеют к Таро весьма далекое отношение.
Гадание с помощью карт Таро – это уникальный личный опыт, и сколько существует тарологов, столько существует способов гадать. Сами по себе карты – всего лишь кусочки картона, украшенные картинками. Эти картинки являются отражением культурной среды того места и времени, когда и где была изготовлена колода. Все остальное – в руках, голове и сердце таролога.
Нет никакого одного на всех, универсального и неизменного настоящего Таро. Настоящее Таро существует в уме каждого таролога в тот момент, когда он (или она) читает карты, и связано с историей жизни толкователя, его опытом, его восприятием реальности. В полной мере это относится и ко мне. Я буду рассказывать о том, что такое настоящее Таро для меня, о том, как я это вижу, в контексте моего увлечения астрологией и того глубокого уважения, которое я питаю к культуре Древней Греции. Я вижу связующие нити, которые идут из глубин эллинских времен к современным практикам Таро, и хотел бы, чтобы и вы, дорогой читатель, тоже их увидели.
Мне также хотелось бы рассказать вам, как, на мой взгляд, с нами говорит Таро. Чей голос мы на самом деле слышим, когда карты говорят. Ввиду моего воспитания и жизненного опыта я не особенно верю в духов-наставников, мастеров и тайных вождей, древних египетских богов, магические ивритские буквы, лепреконов, фей, вампиров, стихийных духов и сонмы других персонажей иных миров, равно как и в волшебную силу частей тел христианских святых. Да, есть мнение, что их-то голоса мы и слышим, толкуя карты. Я не разделяю это мнение. Для меня Таро – это инструмент, который позволяет получить доступ к естественному человеческому дару: нашей интуиции. Лишь наша интуиция по-настоящему имеет значение. Она с нами и говорит, когда карты нам о чем-то сообщают.
