- Притормози, спринтер, знакомиться будем, меня Андрей зовут, - сказал он, наблюдая тщетные поиски Вадима.

   Вадим, не переставая лихорадочно искать прореху в броне второго света, по-совиному вывернул голову на сто восемьдесят градусов, глухо зашипел, выпучив округлившиеся глаза и скаля островатые зубы, пурпурные, как в марганцовке.

   Андрей нахмурился и взгромоздил на овальный стол один из расставленных вокруг стульев, наскоро приклеил ножки к столешнице нитями силовых потоков и вскарабкался на эту шаткую конструкцию, до Вадима не достал, спрыгнул на пол за вторым стулом.

   - Зря упрямишься, братишка, прям как неродной, - сказал Андрей, волоча стул.

   Вадим бесцельно переполз по куполу, лишь бы убраться подальше.

   - Выпарю из тебя золотую капельку, натурально кровными родственниками станем, - миролюбиво продолжал Андрей, попутно сооружая башню из стульев.

   Вадим впился в стык стекла и алюминиевого профиля, костяшки пальцев побелели, длинные ногти почернели и заострились. Профиль неохотно поддавался, чуть медленнее ногтей. Вадим сжал челюсти.

   Андрей забрался на импровизированную вавилонскую башню и добыл из нагрудного кармана рубашки металлические стерженьки в фалангу пальца длиной, закрепленные в форме равностороннего креста.

   Вадим едва сдержался, чтобы не завопить.

   - Не психуй, Воронцов, - раздался в голове Вадима мелодичный девичий голос, - протиснешься, я помогу.

   Между стеклом и металлом разверзлась сверкающая щель в полсантиметра шириной.

   Вадим прикрыл глаза и долго выдохнул. Вызвал перед мысленным взором схему древа жизни, выбрал ветвь. Проследовал по ней до основного потока. Вплел собственный ток в общую схему.

   - Убьёшься, сволочь, стой! - неожиданно яростно выкрикнул Андрей.

   - И тебе не хворать, человечины кусок, - невпопад ответил Вадим, кинув прощальный взгляд под ноги, где в зале для заседаний Андрей потрясал портальным крестом. Скольких нерасторопных Вадимов он угробил, чтобы достать такой? Вадим плюнул вниз и растер плевок подошвой по стеклу, а потом разбежался и прыгнул с края крыши.

   - Лена, подсоби, - попросил Вадим далекую собеседницу.

   Незримое крыло поддержало Вадима на лету, он пронёсся меж колоколенок собора, над скульптурной группой памяти павших воинов и музейными танками под открытым небом, пропетлял только построенный жилой комплекс, плавно уцепился за тёплую солнечную стену старого дома. Перебираясь как огромная неуклюжая ящерица, добрался до угла и спрыгнул в палисадник.

   - Спасибо, Лен, а Кириллыч как? - спросил Вадим, замедляя дыхание. Десять секунд на вдох и выдох, сорок секунд, минута.

   - Позаботился, молодец, - насмешливо отозвалась Лена, - добрался Илья Кириллович, уж почище твоего.

   - А сам?

   - Получше вроде, скажем дипломатично, поменьше уже похожа рядом с ним на молодую мамочку.

   Вадим хмыкнул, живо вообразив Лену со здоровым лбом на руках. Воображаемый Кириллыч с серьёзным лицом убрал за ухо прядь длинных темных волос и смиренно воззрился на Вадима глубокими чёрными глазами.

   - Всё Илье Кирилловичу скажу, - пригрозила хихикающая Лена.

   Вадим с улыбкой отмахнулся и отключился от общей частоты.

   Андрей взмахом руки разметал пирамиду из стульев, неспешно спустился на первый этаж, приложил к турникету портальный крест, крутящаяся дверь покорно пришла в движение, выпустив Андрея в холл.

   Охранник за стойкой не обратил на Андрея внимания к счастью для себя.

   Нечистая сила, вот как твари называют людей как Андрей. Потому как эти гады внутри местами жидкие, из той же дряни, как внешние силовые потоки, чистой нечеловеческой природы. Гордятся, значит. Это Андрей узнал от первого нелюдя, с которым посмертно сроднился через кровь.

   - Немного до капли осталось, - сказал Андрей ближайшему подсохшему каштану, поправляя крест в кармане, - и смотаюсь отсюда в ваш хваленый мирок, уроды.

   Вечерело. Зажглись первые фонари, огни дрожали на поверхности мелкой речки у парка. Вадим стоял у самой кромки и смотрел на воду.

   Вода смотрелась такой же черной, как великая Гладь родного мира. Если прищуриться как следует, дворец фигурного катания сойдёт за Алебастровый дом, громоздящийся неровными глыбами, наполовину утопленными в Глади.

   Вадим сел на бетонный берег и закрыл глаза. Вот бы вся людская ссылка для них, малокровных, оказалась дурным сном. Сейчас Вадим откроет глаза и проследит за громадой демона-рыбы, извивающейся над смоляной зеркальной Гладью. Вадим дотянулся сознанием до стекающих в Гладь ручейков Источника Чёрных Дев.

   - Заберите меня отсюда, сёстры, спасите меня, - прошептал Вадим, поддавшись минутной слабости.

   - Прости, прости нас, прости, - прошелестели бесплотные бесцветные голоса и растворились в темноте.

<p>