Он знал, что его отец найдет, сгоревший труп мальчика, подростка на краю участка. Данте сомневался, что его отцу могло прийти в голову, что его разыграли. Его брат находился за океаном, в безопасности в чудесном доме с друзьями, которых он приобрел в центре, и жил хорошей жизнью вдали от этих игр, а не был пешкой на доске. Данте больше никогда его не увидит, никогда не рискнет, что кто-нибудь найдет его до Дэмиена, ради его собственной безопасности.

         Данте знал, как только Амара рассказала ему о щедром предложении его отца, ее жизнь была потеряна. Его отец собирался нарушить ее ритм, и он, блядь, не мог этого допустить. Таким образом, он устранил единственное влияние, которое его отец имел на него в течение многих лет, спланировал фальшивую смерть своего брата и защищал девушку, которая владела его сердцем, даже когда он сломал ее.

         Что-то забилось в его груди, вспоминая последний раз, когда он видел своего брата несколько недель назад, почти такого же роста, как он, достаточно умен, чтобы понять, что Данте ему говорил. Дэмиен понимал, что брат любит его, поэтому ему пришлось отпустить его. Он всегда будет следить за ним, но, пока старик не умрет, они не могли больше видеться.

         С Амарой ему пришлось залечь на дно. Ее жизнь висела в неустойчивом равновесии между угрозой отца и обещанием Данте. Ожидание стоило того. Ожидание стоило того.

         Хотя он воображал, что она скажет ему, чтобы он пошел к черту, если появится, ее голос низкий, скрипучий и, блядь, запутывает его сердцебиение, как всегда. Он не думал, что она знает, как сильно он любит ее голос. В его мире выстрелов и криков ее голос был нежной молитвой, свидетельством того, что после бесконечного шума была жизнь.

         После этого есть жизнь.

         Старик еще не мог умереть. Было слишком много переменных, которые повлияли бы на множество жизней, если бы его убили.

         Данте много раз представлял, как убьет его, истязает по-разному за все, что он сделал со своей матерью, своим братом, Рони, Амарой. Он хотел прокрасться в его комнату и перерезать его горло во сне. Он хотел войти в его кабинет и пустить пулю между его глаз. Он хотел завести его в комнату для допросов и заставить его часами истекать кровью.

         Данте питал ненависть, которую он испытывал к этому человеку, скрывая ее под легкой улыбкой, все время планируя по крупицам разделить свое королевство, перемещая части, пока не осталось ничего, кроме голых основ империи, которую Данте построил.

         Еще не время.

         Но однажды это время придёт.

         И в тот день Данте будет курить чертову сигарету, наблюдая, как он истекает кровью, и вернется домой, чтобы трахнуть девушку, которую любит.

Глава 12

Амара

18 / 19 лет

         Новый город был для неё незнакомым, усугубляемым тем, что она была совершенно одна.

         Она скучала по маме, по своему лучшему другу, по сводной сестре.

         Она скучала по холмам, лесам, пейзажам.

         Она скучала по нему.

         Она скучала по его поцелуям, глазам, голосу. По той легкой усмешке, которую он ей дарил, по тому безупречному взгляду на его лице, по огню в его бесконечных глазах. Она скучала по скульптурам, беседам и книгам, танцам, поездкам и мечтам.

         После многих лет, проведенных вместе каждый день, разлука казалась еще более жестокой. Но она справится. Ей придется.

                                            ***

         — Привет, я Дафна!

         К ней подошла девушка из ее класса. Первая неделя в школе, для неё была немного подавляющей. Кампус был красивым, а классы интересными.

         Амара улыбнулась.

         — Привет, — прошептала она мягким голосом.

         Девушка нахмурилась.

         — Почему ты шепчешь?

         Легка улыбка тронула её губы.

                                           ***

         — Я не знаю, как начать разговор с кем-либо, — сказала Амара своему новому терапевту, симпатичному чернокожему мужчине средних лет с кабинетом недалеко от университетского городка. — Люди всегда спрашивают, почему я не могу нормально говорить, и я не могу им сказать, что я слишком много кричала, так ведь? Я не думаю, что пытки — это часть вежливого разговора!

         Доктор Нельсон спокойно наблюдал за ней, позволяя выпустить злость.

         — Я не могу выйти без браслетов или шарфов, потому что однажды один парень увидел мои запястья и спросил, что случилось. Разве люди не видят в этом что-то травмирующее? Разве не могут быть более чувствительными? Я скучаю по себе. Я скучаю по возможности просто быть собой, не ощущая себя сломленной.

                                          ***

         Она смотрела в потолок, наблюдая, как вентилятор медленно движется, сердце бешено колотилось после пробуждения от кошмара. В ее квартире, было темно, и она была одна. Кто угодно мог придти. Кто угодно мог забрать ее с постели. И она не сможет даже закричать о помощи.

         Она смотрела в потолок, гадая, зачем она вообще здесь, гадая, насколько высоко был вентилятор от пола, гадая, выдержит ли он достаточно веса.

         Затем она выбросила эти мысли из головы.

                                            ***

         — Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе в гости? — спросила Нерея по телефону. — Мы можем весело провести выходные. Ты можешь показать мне город.

         — Я с удовольствием, Нерея, — прошептала Амара в свой телефон. — Тебе понравится музей, который здесь есть.

         — Я выгляжу как человек, которому нравится музей? — усмехнулась она.

         Они строили планы. Нерея приехала к ней на выходные. Амара почувствовала себя великолепно.

         В Понедельник она снова окунулась в своё одиночество.

         Просыпалась, ходила на занятия, возвращалась в темную квартиру, училась и спала.

         И так каждый раз. Все повторялось.

         Иногда по ночам она просыпалась, дрожа от кошмаров, а иногда засыпала измученным сном. Она всегда стремилась к последнему, работая, изучая и утомляя свой мозг.

                                         ***

         Какой-то шум заставил ее остановиться, ключ в замке, ее рука на ручке.

         Шум раздался снова, из-за растения сбоку от ее двери.

         Амара наклонилась, приподняла рюкзак на плече и положила книги на пол, ее браслеты зазвенели при движении, и снова раздался шум. Мяуканье.

         Она заглянула за растение и увидела крошечного кремового оттенка котенка с большими оливково-зелеными глазами, тихо мяукающего.

         Ее сердце растаяло. Осторожно взяв ее на ладонь, Амара поднесла к лицу, с искренней улыбкой на губах после стольких лет.

         — Ты заблудилась, малышка? — спросила она тихим детским голосом. — Как ты сюда попала?

         Котенок моргнул, снова мяукнул, а затем положил ей голову на руку, сделав движение, от которого Амара превратилась в лужу.

         Она выпрямилась, отперла дверь и привела домой товарища по одиночеству.

         — Итак, как мы тебя назовём, а? Пикси?

         Взгляд.

         — Пого?

         Взгляд.

         — Звездочка?

         Взгляд.

         — Лола?

         Взгляд.

         — Лулу?

         Мяу.

         — Ты теперь Лулу.

                                     ***

         Прошли месяцы.

         Было нелегко жить одной. Ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к этой идее. Лулу помогала.

         Амара не понимала, насколько безопасной для нее стала жизнь на территории. Она скучала по маме, по своему лучшему другу и даже по ублюдку, который разбил ей сердце. Хотя она все еще любила его за все, что он с ней пережил, она была рада не видеть его с того дня в лесу несколько месяцев назад. После разрыва отношений, которых никогда не было, Амара проглотила горькую пилюлю, попросила Вина отвезти ее к доктору Дас и заплакала, как младенец, в то время как женщина постарше безо всякого осуждения выслушивала ее.