Литмир - Электронная Библиотека

Анатолий Леонов

Святой сатана

© Леонов А., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *
Святой сатана - i_001.png

Пролог

Весной 1621 года от Рождества Христова нескончаемые вьюги заметали дороги Европы. Города Швеции и Германии утопали в сугробах по самые крыши. Даже во Франции свирепствовала снежная пурга. Неестественные морозы сковали Париж. До конца апреля город пребывал заложником в ледяном плену разбушевавшейся стихии. Не лучше дела обстояли и на юге. В итальянской Падуе выпал снег «неслыханной глубины», а у турок в Османской империи замерз Босфор, да так крепко, что люди безбоязненно ходили по льду с одного его берега на другой. Армянские хронисты сообщали то же самое об озере Севан.

За океаном первые английские переселенцы Плимутской колонии, только в ноябре 1620 года сошедшие с торгового судна «Мейфлауэр» на американскую землю, крайне тяжело перенесли сильные морозы и голод, свалившиеся на их головы. Лишь немногие дожили до теплых весенних дней и, если бы не бескорыстная помощь местных индейцев, выживших не было бы вовсе.

Впрочем, суровая погода никак не мешала европейцам заниматься своим любимым, веками испытанным занятием – войной, взаимным уничтожением с грабежами и насилием. В Чехии после разгромной победы в битве при Белой горе, католики по всей стране со вкусом и удовольствием резали кальвинистов и лютеран. Ровно так же, как за несколько лет до этого кальвинисты и лютеране с боевым задором резали самих католиков.

В Трансильвании князь Габор Бетлен, лишенный австрийскими Габсбургами венгерской короны, копил силы и в открытую заявлял свои права не только на венгерскую, но уже и на польскую корону. Кто знает, чем бы обернулись его притязания и как закончилось многолетнее кровавое противостояние с австрийцами, если бы в момент подготовки нового «крестового похода» на Габсбургов он вдруг не заболел, после чего очень быстро отдал богу душу, не оставив после себя прямых наследников!

В Каталонии крепостные крестьяне Ла Висбалы с оружием в руках перебили всех своих сеньоров и, соединившись с городским плебсом, превратили восстание в большую войну за отделение Каталонии от Испании. Она растянулась на десятилетия, получив название «войны жнецов». Вице-король Каталонии Санта-Колома требовал от Мадрида: «Пошлите мне королевскую армию, достаточно сильную для того, чтобы сокрушить этот народ». Армия не помогла. Крестьяне и присоединившиеся к ним горожане Барселоны напали на дворец вице-короля и дома испанских вельмож и всех убили, в том числе самого Санта Колому. Лишь 32 года спустя Барселона сдалась Филиппу IV, которому пришлось подтвердить все вольности и привилегии каталонцев.

В 1620 году датчане захватили у раджи Танджура город Транкебар, а потом более двухсот лет не знали, что им с таким приобретением делать, пока наконец не спихнули этот балласт за 20 тысяч фунтов жадным до чужих территорий англичанам.

В том же году турки захватили крепость Хотин и начали поход на Речь Посполитую. Очередная война заставила поляков на время забыть свои притязания на Московский стол и сосредоточиться на новом противнике. Откровенного вранья и глупого бахвальства спесивые ляхи оставили после той войны много больше, чем это доступно здравому смыслу, но то, что война, в которой погибли почти все лошади, показала малую пригодность конницы в позиционных боях, а хваленые крылатые гусары не оказали должного влияния на ход боевых действий – это истина, оспариваемая только глупцами. Наступали новые времена. Решающую роль в войне теперь играли пехота и артиллерия, и то и другое у поляков оказалось критически плохим, что в дальнейшем сослужило им дурную службу.

В Лондоне английский парламент начал борьбу с королевским двором. За продажность и мздоимство был осужден и отправлен в ссылку лорд-канцлер Френсис Бэкон, получивший тем самым возможность вдали от государственных дел сосредоточиться исключительно на философских сочинениях, что в конечном счете послужило человечеству только на пользу.

В то же время живший в Лондоне голландец Корнелиус Дреббель, за год до того создавший микроскоп с двумя выпуклыми линзами, в 1620 году построил подводную лодку. Его творение способно было оставаться под водой в течение нескольких часов, брать на борт до 16 пассажиров и погружаться на глубину 15 футов. Лодка совершила множество плаваний по Темзе, но так и не смогла вызвать энтузиазма у чинов Адмиралтейства. Впоследствии Дреббель изобрел инкубатор для цыплят, ртутный термостат, сконструировал систему кондиционирования воздуха, однако разбогатеть так и не смог, до конца жизни живя за счет собственного небольшого трактира.

В 1621 году фламандский живописец Рубенс закончил картину «Охота на львов», испанский драматург, поэт и прозаик Феликс Лопе де Вега опубликовал новеллу «Приключения Дианы» и поэму «Андромеда», а в далекой Аргентине в городе Кордова был основан университет Сан-Карлос.

А в России от Псковского озера до Енисея, от Студеного океана до Каспийского моря люди ничего необычного в наступивших холодах не заметили, справедливо полагая – чуть теплее зима или чуть суровее, какая разница? Ни один русский летописец не удостоил напугавшую Европу стужу ни малейшим упоминанием. Писали тогда много, писали по делу. О прибытии в Россию зарубежных мастеров-«рудознатцев». О создании Анисимом Михайловым «Устава ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» и начале издания Посольским приказом первой рукописной газеты «Куранты», которая содержала переводные иностранные новости. Об окончании работы государевым жалованным иконописцем Прокопием Чириным росписи новых царских хором: Столовой избы и Постельной комнаты. Сообщали о приезде в Москву к государю Михаилу Федоровичу царских посольств Имеретии и Гурии, искавших в Российской державе защитника от Османской империи. Отметили и неожиданное прибытие ко двору посланника гетмана Петра Сагайдачного, предлагавшего послужить своим казацким войском царю так же, как служили ему казачки́ донские. Упыря этого на Москве хорошо помнили, поэтому ответили уклончиво и, одарив посланника щедрыми подарками, отправили обратно. Государство Российское крепло и богатело на глазах изумленных иноземцев, еще недавно в мыслях и наяву деливших ее территорию между собой. Теперь не только торговать, но и служить ей стало привлекательно и выгодно для многих европейских искателей приключений. Шел 7129 год от сотворения мира, или 1621-й от Рождества Христова. Начинался он интересно. То ли еще впереди?

Глава первая

В конце апреля весна наконец добралась и до Москвы, а в высокой каменной подклети Аптекарского приказа, находившегося в Кремле, напротив Чудова монастыря, несмотря на установившиеся теплые дни было сумрачно и сыро. Холод гулял по пустынным покоям, тесным клетушкам и узким переходам, заставленным громоздкими шкафами, стеллажами с открытыми полками и запертыми на висячие замки сундуками, о содержимом которых знали лишь несколько посвященных. Все помещения мрачного полуподвала в данный момент пустовали. Лишь в небольшой каморке у лестницы черного хода сквозь неплотно прикрытую дубовую дверь пробивалась узкая полоска света и доносились приглушенные голоса.

В квадратной комнате с низким сводчатым потолком по углам были расставлены тяжелые, грубо кованные шандалы с горящими свечами. Свечи нещадно коптили и потрескивали, выстреливая вокруг себя охлопками мелких искр. Каждый раз, как это происходило, человек, сидящий посередине комнаты на колченогом стуле, робко вздрагивал и сжимался в комок, стремясь спрятать лохматую голову в плечи. В этом растерянном, объятом трепетом и до смерти напуганном существе теперь с трудом можно было узнать наглого и самоуверенного холопа боярина Бориса Салтыкова Семку Грязнова по кличке Заячья губа. Он похудел, осунулся и словно бы высох, как вяленый лещ на солнце. Одежда превратилась в рубище и дурно пахла. Неопрятная борода свисала клочьями, кожа пожелтела и сморщилась. На тощей, грязной шее под судорожно двигающимся кадыком багровел большой рваный рубец – след от зубов боярина Салтыкова, едва не отправившего его на тот свет.

1
{"b":"730250","o":1}