Прощай!
Письмо LXIX
[Осмеяние боязни бешеных собак.]
Лянь Чи Альтанчжи - Фум Хоуму,
первому президенту китайской Академии церемоний в Пекине.
Снисходительная природа оградила этот остров от моровых язв, столь губительных для других частей света. Когда дождливый сезон в Китае запаздывает, в стране воцаряются голод, уныние и ужас. Ветры, дующие с выжженных солнцем недр западной пустыни, с каждым порывом несут смерть. Обитателям же счастливой британской земли все ветры несут здоровье, и землепашец, засевая свое поле, радуется будущему урожаю.
Но хотя англичане избавлены от истинных бедствий, не думай, друг мой, что это делает их счастливее других народов. Правда, мор или неурожай им не грозят, но зато у них есть своя особая напасть, которая причиняет стране необычайный ущерб. Бедствие это распространяется со скоростью чумы и заражает почти все сословия. А самое странное заключается в том, что обитатели страны даже не дали названия этой болезни, хотя врачам других стран она хорошо известна и зовется _паническим страхом_.
Не бывает года, когда бы страну не поразило это жестокое бедствие в том или ином обличье, но по сути своей оставаясь тем же. Один год беда приходит из пекарни в виде шестипенсовой булки {1}, на другой - она является в облике кометы с огненным хвостом, на третий - грозит из плоскодонного судна {2}, а в четвертый - приводит в ужас, обернувшись укусом бешеной собаки {3}. Люди, зараженные этим поветрием, лишаются душевного покоя, в унынии бродят они по улицам, расспрашивая о новых несчастьях, и обретают утешение лишь в том, что нагоняют страх друг на друга. Им все равно, далека ли опасность или близка, велика она или мала. Едва они вознамерились пугаться и пугать, как ничтожнейшие пустяки начинают порождать растерянность и отчаяние. И страхи каждого равны уже не истинной своей причине, но ужасу, который он читает на лицах окружающих, ибо стоит только возникнуть тревожным слухам, как они продолжают разрастаться сами по себе, хотя причина их давно перестала существовать.
Сейчас в Англии господствует эпидемия боязни бешеных собак, и вся страна ввергнута в смятение. Англичане выходят нынче из дома, оглядываясь по сторонам, точно бешеные собаки подстерегают их чуть ли не за каждым углом. Врач предлагает свои средства от укуса, сельский стражник запасается петлей, а некоторые смельчаки надевают сапоги и толстые рукавицы, дабы достойно встретить врага, если он на них кинется. Словом, весь народ готов мужественно обороняться, и, судя по всеобщему воодушевлению, англичане преисполнены твердой решимости не стоять покорно, пока их кусают бешеные собаки.
Определяют же они, бешеная ли это собака или нет, прибегая к способу, напоминающему тот, каким в старину европейцы угадывали ведьм. Старуху, заподозренную в колдовстве, связывали по рукам и. ногам и бросали в воду; если она не тонула, ее немедленно вытаскивали, чтобы сжечь на костре, а если она шла ко дну, то обвинение с нее снимали и ее хоронили по христианскому обряду. Точно так же собаку, которую подозревают в бешенстве, окружает толпа и принимается дразнить несчастное животное. Если пес огрызается или пробует укусить, тогда все единодушно признают его бешеным, ибо кто же не знает, что бешеные собаки кусают все на своем пути, а если бедняга пускается наутек, то ему опять-таки нечего ждать пощады, ибо известно, что бешеная собака всегда бежит туда, куда обращена ее морда.
Посторонний наблюдатель вроде меня, которому смешны эти выдуманные страхи, не без улыбки следит за тем, как развивается эта национальная болезнь. Ее первый слабый признак - тут же забытая история о том, что через соседнюю деревню пробежала собачонка, которая кому-то показалась бешеной. Затем начинают рассказывать, что через некий городок пробежал мастиф и искусал пятерых гусей, которые тотчас взбесились, на их клювах заклубилась пена, и вскоре они издохли в страшных мучениях. Затем наступает черед трогательного рассказа о маленьком мальчике, которого собака укусила за ногу, и он сам пришел, чтобы его полечили соленой водой {4}. Не успевают англичане вдосталь поохать из-за этого происшествия, как их уже пробирает ледяная дрожь от ужасного известия о некоем человеке, недавно скончавшемся от укуса, полученного несколько лет тому назад. А следом за этим рассказом появляется зловещая повесть о том, как почтенного отца семейства и семерых его детей искусала бешеная болонка и несчастный родитель догадался о беде, когда попросил пить и увидел, что болонка плавает в чашке.
Вот так рождается панический страх, и уж тогда каждое утро приносит слухи о новых несчастьях. И, как с историями о привидениях, которые все любят слушать, хотя и испытывают ужас, так и в подобных случаях все с жадностью внимают этим россказням и прибавляют от себя новые, устрашающие подробности. Случится, например, какой-нибудь нервической даме у себя в поместье испугаться собачьего лая, что, увы, случается не редко, и вот уже в округе начинают рассказывать о том, что бешеная собака бросилась на знатную даму. А в соседнюю деревню приходит страшная весть уже о том, что бешеный мастиф искусал знатную даму. С каждой минутой история обрастает зловещими подробностями, а когда попадает в Лондон, то жители уже описывают друг другу, как знатная дама с безумными глазами, брызжа пеной, бегала на четвереньках, лаяла по-собачьи и кусала слуг, пока по совету домашнего врача ее не задушили между двумя перинами, а бешеный мастиф тем временем рыщет по Англии, ища, кого бы ему пожрать.
На днях моя хозяйка, добрая, но легковерная женщина, разбудила меня ранее обычного. С перекошенным от испуга лицом она заклинала меня, если я хоть немного дорожу жизнью, не выходить из дому, потому что недавно произошло ужасное событие, переполошившее весь город. Где-то в окрестностях, заверила она меня, бешеный пес укусил фермера, который тотчас взбесился, кинулся на скотный двор и укусил свою лучшую пеструю корову, которая тоже не замедлила взбеситься: ее морда покрылась пеной, она встала на задние ноги и, расхаживая так, то лаяла по-собачьи, то начинала разговаривать, как фермер. Когда я стал допытываться, откуда моей хозяйке это известно, оказалось, что ей рассказала об этом соседка, которая узнала это от другой соседки, а та слышала все от верных людей.
