Юнга отвёл путешественницу в её каюту, и пока шли приготовления к отплытию, с широкой улыбкой на лице объяснял и показывал, что к чему и что делать на корабле строжайше запрещено. Внимание эльфийки привлекло лежащее на столе плоское блестящее устройство. Оно было чем-то отдалённо схоже с палантирами Фэанаро. Юнга с охотой рассказал, как пользоваться «девайсом», показал, куда нужно нажать, чтобы устройство заработало. За изучением каюты Мудрая не заметила, как шум порта постепенно стих.
Колголас вежливо извинился и чинно покинул маленькое помещение, однако Нэрданель услышала, как едва закрыв дверь за собой дверь, юнга вприпрыжку мчался по коридору. Сердце эльфийки сжалось, стиснутое чьей-то ледяной рукой, и Мудрая без сил опустилась на стул у открытого окна. Парусник бойко шёл по волнам, ладья Ариэн поднялась ввысь над безмятежно тихой лазурью моря, и вскоре башни города стали крохотными, а потом совсем исчезли в синей дали. Вцепившись руками в раму иллюминатора, нолдиэ наконец дала волю слезам. Отчего, почему она раньше не решилась сесть на корабль и отправиться в Эндорэ?
Когда вокруг остался только бескрайний простор моря, Нэрданель смогла взять себя в руки и вернулась к лежавшему на столе «палантиру»: так она мысленно, по привычке продолжала называть девайс. От прикосновения её ладони экран устройства засветился, лишенный каких-либо эмоций голос стал монотонно рассказывать Мудрой о современной жизни в Средиземье. Сначала эльфийка слушала с огромным интересом, но вскоре мозг перестал воспринимать поток совершенно новой информации. Нэрданель уронила голову на сложенные перед собой руки и крепко заснула, однако включенное устройство продолжало неутомимо бубнить ей на ухо.
За время, проведённое в долгом плавании, нолдиэ научилась пользоваться девайсом, выучила всеобщий язык, на котором сейчас общались в Эндорэ, и даже пыталась разговаривать на нём с Колголасом, но всё равно очень многое в жизни Средиземья было ей непонятно: иногда Мудрая по несколько раз прослушивала одну и ту же информацию, разглядывая ожившие картинки, показанные палантиром, и стараясь хоть что-то запомнить.
***
И вот в одно раннее утро в густом зыбком тумане показались скалистые берега, и телерийский парусник вошёл в одну из многочисленных бухт в заливе Голуэй. Так на современных картах называлась местность в Форлиндоне. На берегу виднелась крепость Дангвайр.
Стелившаяся над водой дымка исчезла с первыми лучами солнца, а вместе с ней пропал и эльфийский корабль, оставив на пустынном в столь ранний час причале свою единственную пассажирку. Ещё во время морского путешествия, один из моряков объяснил путешественнице, что в Средиземье нужны «деньги». Люди, сейчас живущие в Эндорэ, очень жадные до золота и красивых побрякушек. Они дают за маленький простенький перстенёк нолдорской работы очень много разрисованных листочков бумаги. Только надо идти в «банк» и отдать эти «купюры» на хранение, потому что ходить с таким количеством денег по улицам опасно. «Бандиты и грабители» только и ждут удобного случая, чтобы забрать эти «банкноты», и могут даже убить из-за этих бумажек. Тогда Нэрданель с рассеянной улыбкой выслушала болтовню моряка, но его слова оказались правдой. В антикварной лавке возле крепости эльфийка с большой неохотой обменяла свои серьги с изумрудами на огромную кучу тонких листочков бумаги с напечатанными символами. И поняла, что вся эта гора бумаги слишком мала, чтобы по-настоящему оценить работу Мастера. Таскать с собой увесистую сумку с «купюрами» было очень тяжело и крайне неудобно, поэтому Нэрданель быстро нашла вывеску банка. Моряк оказался прав - в здании «банка» нолдиэ попросили показать странную бумагу, которую ей выдал капитан судна, прежде чем нолдиэ сошла на берег. Выданная грамота называлась «удостоверение личности», тогда Мудрая не стала вдаваться в подробности, для чего это нужно. Ей хотелось побыстрее найти сына.
После того, как путешественница написала своё имя в нижнем углу каждого листа целой стопки «документов», у неё забрали всю эту кучу «банкнот», а на её ладони осталась лежать плоская четырёхугольная пластинка из неизвестного твёрдого материала. Это называлось «банковская карточка», на которой записано количество «денег», что ей дали за серьги в лавке. Как записано, кем записано? Нэрданель пожалела, что не расспросила моряков ещё дотошнее. Видя её растерянность, служащий банка постарался доступно объяснить, как пользоваться картой, чтобы не расплачиваться наличными. К его удивлению, женщина в старинном шёлковом платье, представившись путешественницей из далёкой страны, довольно быстро разобралась во всех премудростях и, сжав в ладони выданную карту, вскоре покинула прохладное помещение банка.
Первым делом Нэрданель направилась в ближайший «магазин» и купила новую одежду, чтобы больше не вызывать изумлённых взглядов и ненужных расспросов. Впервые расплатившись картой, убрала её и удостоверение личности в купленную там же сумку-кошелёк, которая теперь удобно висела на её поясе. После размеренной череды одинаковых дней в Валиноре эльфийке казалось, что здесь время сломя голову мчится вперёд. Когда наступил вечер, Мудрая вновь вышла к морю и, пройдясь по пустынной набережной, опустила руки на каменный парапет причала. На западе величественно догорал закат, и эльфийка тяжело вздохнула, проводив взглядом последние лучи заходящего солнца.
Может быть, она поступила глупо, только теперь отправившись на поиски сына? Нэрданель вспомнила свои скорые сборы, сопровождавшиеся недоуменными взглядами отца и матери. Сармо спросил, не сошла ли дочь с ума, когда она сказала, что собирается плыть за море. Скоро она узнает, был ли прав отец, считая неразумной её идею отправиться в Исход в одиночку…
========== Маэдрос. Отец и сын. Песнь Созидания ==========
Комментарий к Маэдрос. Отец и сын. Песнь Созидания
https://www.youtube.com/watch?v=31qsloTqXuU Luca Turilli’s Rhapsody-Yggdrasil (Legendado)
https://www.youtube.com/watch?v=W03uWUDicqU Luca Turilli’s RHAPSODY - IL CIGNO NERO
atto* - отец
Звенящая тишина. Два росчерка молнии вспороли тьму. Стремительный полёт уносил огненные души всё дальше вглубь чертогов Намо. Далеко позади остался центральный тронный зал, от которого широким веером расходились бесчисленные запутанные коридоры.
Душа Маэдроса впервые наслаждалась неожиданно возникшим в чертогах Мандоса чувством полной свободы. Парила во мраке. Камнем падала вниз и резко взмывала вверх. Поначалу Нельо не ощущал верха и низа, это понимание пришло позже. Стылый воздух вдруг стал наполняться запахами. Пусть пахло не цветами, а плесенью, но это было внове для души. Самое главное, пропали вязкие невидимые стены, державшие fёa в застенках темноты. Небытие неуловимо начинало меняться…
Неизвестно, как долго они летели, ибо в чертогах Намо не существовало такой меры как время, но полёт замедлился. Душа Маэдроса зависла на месте, следуя примеру Пламенного Духа.
— Отец?
— Теперь мы попробуем это… — дух Мастера продолжал творить. Сгусток огненной энергии превратился в призрачную светящуюся фигуру. — Повторяй за мной.
— Хорошо, — душа старшего сына потянулась вслед за отцом. Потребовалось совсем немного усилий, чтобы обрести облик эльфа. Получилось!
— Молодец! — силуэт Майтимо ярко вспыхнул от похвалы.
— Что дальше?
— Дальше так, — отец протянул к нему призрачные руки, и Нельо ответил тем же. Их пальцы соединились. Безмолвие чертогов нарушило тихое пение, от которого сияние огненных душ только усилилось. Зазвучавшая музыка создала вокруг отца и сына узор из светящихся нитей, и тьма Небытия расступилась. От звуков песни, отважно нарушившей вечную стынь чертогов Намо, потоки струившегося от душ света сплетались друг с другом, превращались в мерцающую сферу. Этот купол накрыл две огненных души, но пение не прекратилось. Теперь фигуры эльфов уже не парили в пустоте: гармоничным звучанием дуэта Мастера и его старшего сына была создана некая субстанция, со всех сторон окружившая души нолдор. Фэанаро неутомимо выискивал и вытаскивал из сокровищницы памяти Маэдроса крошечные, разрозненные кусочки счастливой жизни. Нельо внезапно понял, что сам загнал себя в ловушку кошмарных воспоминаний. Это же так просто, думать только о том, что было хорошего в его прошлой жизни! Утвердительный кивок Мастера послужил ему ответом. Пение стихло, когда вокруг отца и сына возникла комната в их первом доме…
