– Заходят иногда туристы или рейнджеры парка. Саймон же всех отсюда гонит, кроме меня.

– В чем же секрет?

– В понимании животного мира.

– Все ясно. А почему ты без обуви?

– Так удобней. Да и решила тебе подыграть.

В конце концов, после всего этого сумбурного приключения, Билли, как и обещала, отвела меня к выходу. Солнце уже стремилось к горизонту, когда мы оказались у той самой оранжереи, где случайно встретились. Но на этот раз входить не стали, а обошли с правой стороны и через узкую тропинку вышли к большому отверстию в каменном заборе.

– А официального входа здесь принципиально нет? – возмущаюсь я и представляю что нужно будет еще как-то пройти через клумбы с розами.

– Так ведь интересней, – пожимает плечами девушка.

Я спешно прощаюсь с ней и выхожу на оживленную Вашингтон-авеню.

После целого дня, проведенного среди ручьев и деревьев, шум города вызывал не что иное, как приступ тошноты. Или это оттого, что за все время я ничего не съел.

"Нужно придумать план!" – говорю сам себе и тут же вспоминаю, что дом моей матери находится в пяти или шести кварталах отсюда. Удачное совпадение! На Роджерс-авеню и Стерлинг Плейс. Решаю отправиться туда как можно скорей и все выяснить.

С ориентацией по этому району возникли трудности, а окружающие настороженно относились к босому парню с подорожником на руке. Но мне все же удалось найти дорогу до нужного дома. Трехэтажный кирпичный кондоминиум, построенный Бог знает сколько времени назад, грузно возник передо мной, а знакомые пейзажи вызвали чувства тоски и смятения.

"Сколько я не видел маму? Три года? Как она меня встретит?"

Эти вопросы волновали все сильнее по мере приближения. Я дождался, пока дверь подъезда кто-нибудь откроет, поднялся на второй этаж, подошел к знакомой двери и, переведя дыхание, постучал. В ответ тишина. Секунды превращались в минуты, а по ту сторону не возникало никакого движения.

"Странно", – подумал я и зачем-то дернул ручку.

Дверь оказалась не заперта. Внизу живота проскользнул холодок смятения и сменился плохим предчувствием.

"Мам, ты дома? Это Натан".

Я вошел внутрь и осторожно нажал выключатель. Узкий коридор загорается тускло-оранжевым светом. Заставленные полки, разбросанная обувь, повсюду пустые коробки из-под пиццы. Поспешно обхожу всю квартиру, но обнаруживаю только безжизненные комнаты с горами мусора, осушенных бутылок вина и пачками из-под сигарет. В квартире держится стойкий запах плесени и просроченных продуктов. Складывается впечатление, будто здесь уже пару месяцев никто не жил.

"Что происходит?"

День второй

Вчера мне ничего не оставалось делать, как переночевать в пустой квартире Анны Холмс. На одной из кухонных полок я обнаружил копилку с монетами, ограбил ее и накупил еды: молоко, два сэндвича с тунцом, набор для приготовления китайской лапши и мятную резинку. После ужина немного прибрался, расчистил место в зале и уснул прямо на диване, который все еще слабо пах ванильными духами моей матери.

А на утро отправился в консульство Франции, надев белые женские кроссовки, светлую рубашку оверсайз и черные мужские брюки не своего размера, которые отыскал в шкафах. На оставшиеся деньги я взял карту Нью-Йорка и рассчитал маршрут до места назначения. Посольство, а там же и консульство, находится на Манхэттене, на Пятой авеню, протекающей вдоль Сентрал-парка. В 13 милях отсюда!

“Прекрасно!”

Чтобы добраться как можно скорее и сэкономить силы, я беспардонно останавливал все подряд машины с просьбой подкинуть до Манхэттена. Много раз слышал отказ, но нашлись и отзывчивые самаритяне. С помощью такого автостопа я прибыл на место за один час и сорок минут.

10:35

– Я все правильно поняла: вы, Натан Леруа, гражданин Франции и проживающий по адресу Руе Фальгьер 12 в Париже, проснулись вчера утром в Проспект-Парке в Бруклине, Нью-Йорк и не помните, как там оказались. У вас нет ни документов, ни телефона, ни средств к существованию, верно? – молодая сотрудница в огромных круглых очках и с чересчур вылизанной челкой дотошно задавала вопросы, записывая все в какой-то бланк.

– Да, именно так.

– Родственники, друзья или знакомые в этом городе есть?

– Здесь живет моя мать. Вчера я приехал в ее квартиру, но никого не застал. Может она уехала или… Даже не знаю. Все это странно. А можно мне позвонить?

– Что из последнего вы помните в ночь с 14 на 15 мая? – проигнорировав просьбу, девушка продолжала сыпать вопросами.

Пришлось пересказать историю похода в бар.

– Понимаете, мэм, я не мог самостоятельно попасть в эту страну, потому-что вчера вечером изрядно выпивал. Также не исключаю акта преступления в отношении себя и требую, чтобы вы немедленно связались с моим отцом! Он подтвердит мою личность и вышлет деньги на обратный билет. У меня на носу национальные соревнования, позвоните моему агенту и…

– Полагаете, вас похитили? – вновь бесцеремонно перебив мою речь, она скептически ухмыльнулась и всучила направление на медицинский осмотр, дабы проверить целостность органов.

“Вот еще, думает, что меня продавцы людей украли, тайно перевезли в США и оставили в одном из боро Нью-Йорка, так и не вырезав ничего?”

Голова пухнет от дурацкой бюрократии, протоколов и бесконечных вопросов. Неужели нельзя просто ПОЗВОНИТЬ? Но если я хочу попасть домой как можно скорей, то придется подчиняться этим правилам.

Тщательный медицинский осмотр не показал никаких следов от разрезов или внутренних проникновений. Врач зафиксировал пурпурно-красные гематомы пока еще неизвестного происхождения и направил обратно к “вежливой” сотруднице. Та в свою очередь приняла заявление и записала на встречу с начальником отдела, Марком Корнелли – еще одним невольным слушателем моей странной истории. Спустя час я подробно объяснил этому суровому дядьке с уставшим выражением лица, которое, казалось, закостенело у него навсегда, всю ситуацию и настоял на том, чтобы он связался с кем-нибудь из дома. К счастью, Марк оказался сговорчив и один из первых воспринял меня всерьез.

– Я видел вас однажды по новостям. Вы тот теннисист, о котором все говорят, верно? – узнав меня, что-то поменялось в его тусклых глазах. Они сделались печальными, отчего лицо казалось еще более измотанным. – Сочувствую вашей трагедии.

– Благодарю вас и надеюсь на то, что вы сможете быстро разрешить этот вопрос с перелетами и так далее. Произошло какое-то недоразумение или вовсе преступление.

“Но трагедией я бы это не назвал”.

– Да-да, конечно! Не волнуйтесь, месье Леруа. Мы сделаем все возможное, чтобы вернуть вас домой в целости и сохранности.

Первые обнадеживающие слова с того момента, как я проснулся за несколько тысяч миль от дома. Вот он – момент, когда ко мне развернулась удача и упускать ее было нельзя.

– Да, и еще мне срочно нужен телефон для того, чтобы позвонить моему другу во Францию и убедиться, что с ним все хорошо, – уверенным голосом я попытался выманить у Марка средство связи.

– Звоните, без проблем! – он протянул мне свой мобильник.

“Вот так просто?”

Я поблагодарил его и вышел из кабинета на балкон, набирая на ходу номер друга. Протяжные гудки создавали во мне напряжение и в попытыках успокоиться я уставился на вид, который открывался с одиннадцатого этажа здания консульства: западная часть Лонг-Айленда в самом разгаре цветения. Огромный разноцветный конструктор из домиков и разнообразных зданий складывался в единую панораму. Между бетонных построек полыхали персиковые, лиловые, желтовато-розовые, пурпурные и уже ярко-зеленые пятна. С этого ракурсы было отчетливо видно, как природа пытается втиснуться в современные города и хоть как-то вернуть себе прежнюю вольность и обширность. Но каменные коробки разных геометрических форм, наполненные самыми жестокими существами на земле, отчаянно заполоняли все вокруг, разрастались и устанавливали свои правила.