– Завтрак готов, – объявила Барбара, когда Ральф вернулся.

У него на щеке было грязное пятно, а в волосах – паутина. Он чихал.

– В этом подвале сплошная пыль и грязь, но там полно всяких лопат для снега, так что я смогу расчистить дорогу к сараю. – Подошел к плите, открыл дверцу и поднес свои окоченевшие руки к пламени. – Там, внизу, ледяной холод, как в могиле. Кстати, у тебя здесь приятно пахнет!

– Кофе и яичница. По крайней мере, съедим хоть что-то горячее.

Усаживаясь за стол, Ральф осторожно сказал:

– Нам следует быть экономнее с запасами. Возможно, их придется растянуть на некоторое время.

– А ты не подумал, что мы могли бы пойти в магазин в Дейл-Ли пешком?

– Исключено. Снег достает мне до бедра, а я довольно высокого роста. Для этого потребуется слишком много времени, потому что нам придется раскапывать дорогу практически после каждого шага. Кроме того, мы наверняка не сможем сориентироваться. Улицы, по которой мы должны идти, не видно, а мы совсем не знаем этой местности.

– Тогда это будет пышное Рождество, – предположила Барбара подавленно. – Послушай, давай после завтрака проведем инвентаризацию, чтобы понять, что у нас есть, хорошо?

Инвентаризация дала удручающие результаты. У них было еще четыре яйца и шесть кусков хлеба, начатая 125-граммовая пачка масла и кусок уэнслидейлского сыра, примерно размером с кулак. Кроме того, небольшая баночка апельсинового джема, пачка молотого кофе, банка сгущенного молока, пачка соли и коробка сахара. Накануне вечером были еще спагетти, но от них осталась половина, и еще остатки соуса. Они могли бы их, конечно, разогреть, но вряд ли после этого будут сыты.

– Если б только мы послушали Синтию Мур! – воскликнула Барбара. – Ведь она сразу посоветовала нам купить как можно больше продуктов.

– Давай посмотрим еще в кладовой, – предложил Ральф. – Возможно, Лора Селли хранит там какие-нибудь консервы. Мы ей их потом возместим.

Но мисс Селли, похоже, терпеть не могла делать запасы, и, как предположила Барбара, особенно консервов – в ее глазах это явно было новомодное и сомнительное изобретение, к которому она относилась с законным недоверием. В кладовой, примыкавшей прямо к кухне, также не нашлось ничего съестного, кроме четырех небольших картофелин и пары червивых яблок. Единственное, что было в огромных количествах, так это чай. В стеклянных и жестяных банках, в пакетиках, черный, зеленый, фруктовый, лечебный… Любой экзотический сорт, который только можно было себе представить. Этот невероятный выбор, должно быть, обошелся Лоре в приличную сумму. Вероятно, чай являлся единственной роскошью, которую она себе позволяла.

– От жажды мы, во всяком случае, не умрем, – сказал Ральф. – Можем пить чай хоть до седьмого пота. Хотя, разумеется, выглядит это довольно мрачно…

– И в холодильнике мышь повесилась! – воскликнула Барбара раздраженно. – Ты знаешь, мне кажется, она относится к той категории алчных старух, которые в последние дни или недели перед отъездом питаются лишь древними остатками, чтобы не покупать ничего нового, что потом могло бы остаться! А если что-то все-таки остается, они это упаковывают и потом съедают в поезде, потому что не позволяют себе купить в ресторане даже небольшой кусок пирога!

Жена попала в самую точку, подумал Ральф; во всяком случае, ему показалось, что Лора Селли и в самом деле не располагала особыми деньгами, и с содержанием Уэстхилла ей было непросто.

– Смотри-ка, это единственное, что есть в этом постепенно оттаивающем холодильнике, – продолжала Барбара рассерженно, вынимая стеклянную литровую бутылку, заполненную на четверть молоком. – Это ведь замечательно! Теперь, кроме наших остатков сгущенного молока, у нас, по крайней мере, есть какое-то количество молока для кофе и этого проклятого чая!

– Барбара, – воскликнул Ральф; неожиданно его лицо показалось Барбаре очень усталым. – Глупость сделали мы, а не она. Нам надо было вчера купить все, что нужно. И потом, какой смысл сейчас все вокруг поносить…

– На какое время нам хватит того, что у нас есть?

Ральф пожал плечами:

– Посмотрим. Я сейчас перво-наперво займусь дровами, а ты оденься и потом собери все свечи, которые найдешь в доме. Не забудь, что в половине пятого уже стемнеет.

Барбара быстро обнаружила, что свечей в доме больше чем достаточно. Она поставила их в бесчисленные подсвечники, которые были распределены по всем помещениям. Перенесла некоторые из них в столовую и расставила на столе и на каминной полке. Столовая была меньше гостиной, и воздух в ней нагревался быстрее; поэтому ей показалось целесообразным на ближайшие дни сделать ее, помимо кухни, местом их обитания.

Через стеклянную дверь, выходившую в сад, Барбара увидела Ральфа, который с помощью лопаты прочистил в снегу узкий коридор к сараю. Она мельком взглянула на его лицо, это узкое, всегда чуть бледное лицо интеллектуала, и заметила, что оно искривилось от напряжения. Муж старался изо всех сил, но при этом было видно, что он не привык к физической работе. Барбара решила пойти в сад и помочь ему, иначе он рискует заработать себе инфаркт.

К полудню они добрались до сарая. Оба совершенно выдохлись и были на пределе своих сил. Барбара чувствовала, как по спине у нее ручьями струится пот. Так как снег шел не переставая, ее волосы были совершенно мокрые; к тому же снегопад с полным равнодушием постепенно сводил на нет их такую тяжелую работу.

– Теперь ты видишь, – спросил Ральф, тяжело дыша, – что мы ни за что не смогли бы дойти пешком до Дейл-Ли?

Барбара, с трудом переводя дыхание, облокотилась на лопату.

– Разве я что-то об этом говорила?

Она надавила на дверь, и та распахнулась. Барбара была рада, что дверь не заперта, – у нее уже не оставалось сил на то, чтобы заниматься изнурительными поисками ключа.

– Давай, – сказала она, – отнесем дрова в дом. До конца дня я и пальцем не пошевелю!

Но внутри сарая их ждал неприятный сюрприз. Дрова там были, но, очевидно, не нашлось никого, кто разрубил бы бревна длиной в половину ствола на поленья подходящего для камина размера. С тихим стоном Ральф смотрел на стоящий в ожидании чурбан для колки дров, из которого торчал огромный топор.

– Я этого еще никогда не делал. Я и в самом деле не знаю, как…

– Ты не будешь это делать, – быстро сказала Барбара, – ты не имеешь представления, что это такое, и если ты при этом получишь травму, мы не сможем вызвать врача. Я слышала историю от одного мужчины, который при рубке задел топором ногу.

Он рассерженно посмотрел на нее.

– Может, тогда скажешь, что делать? Ты будешь рубить дрова?

– Нет. Я в этом также ничего не понимаю. Но не хочу, чтобы это делал ты. Дом отапливался неделями. Правда, помещения на первом этаже довольно холодные, но не ледяные. Если мы тепло оденемся и укутаемся в одеяла, то наверняка не замерзнем.

– Барбара, все это может продолжаться неделю, и тогда довольно быстро здесь станет очень неуютно. Не говоря уже о том, что без огня мы не сможем сделать ни кофе, ни чай, а никаких других напитков у нас просто нет. Мы ничего не сможем сделать ни с яйцами, ни с картофелем. Мне не остается ничего иного, как только попробовать.

Ральф подтащил к чурбану самый маленький ствол и положил на колоду, вытащив из нее топор. Барбара отступила на пару шагов назад. Она едва могла наблюдать за всем этим. Ральф прекрасный юрист, но на удивление непрактичный человек и вряд ли способен даже забить гвоздь в стену. Видеть его здесь, в этом мрачном сарае, с топором в руке и с напряженно-решительным выражением лица, было настолько абсурдно, что можно было только закрыть глаза.

Он размахнулся – слишком робко, подумала Барбара, слишком слабо, – и она задержала дыхание. Последовал громкий треск, и когда она опять посмотрела на происходящее, то увидела, что ствол пролетел через весь сарай и целехонький лежал теперь в углу, в то время как топор снова торчал в колоде. Ральф с озлобленным выражением лица снова пытался его вытащить.