– И как вы мне это объясните? – обратилась она к директору.
– Алина Сергеевна, клянусь богом, я не знала о произошедшем! – всплеснула руками директор, – Марья Алексеевна, почему вы мне не сообщили?!
– На это был ряд причин, – спокойно отозвалась психолог, – я неоднократно говорила вам о проблемах Феди, но вы пропускаете услышанное о своем внуке мимо ушей. Вот и итог!
– Лиза, девочка моя, не плачь, пожалуйста. Мы забираем документы и уходим отсюда.
– Может, не стоит принимать такие поспешные решения, Алина Сергеевна? – заволновалась директор. – Лиза – наша гордость на олимпиадах по литературе. Вы же знаете, как мы уважаем ее таланты. Потерять такого успешного ученика будет очень больно для нас.
– Я приняла решение, и точка! – начала она одевать Лизу в розовый полушубок. – Документы я заберу сама позже, – после она взяла ее за руку и поспешила прочь из кабинета.
– А как же оплата за этот месяц? – прокричала директор вслед идущим по зеленому коридору, на стенах которого в рамке красовалась школьная фотография Лизы с подписью под ней «Лучший ученик года».
Обернувшись и не сбавляя темп шагов, Алина крикнула:
– Да пошла ты в жопу!
Но даже в новой общеобразовательной школе, где среди ее одноклассников были дети из малообеспеченных семей от вторых, а то и третьих браков, живущих в разваливающихся общежитиях или жалких однушках, Лиза не нашла себе друзей. Девочки язвительно хихикали у нее за спиной и в лицо за стремительно набравшиеся от неведомых до этого лакомств килограммы, материальные блага родителей и даже за то, что Лиза была единственным ребенком в семье. «Хрюшка!», «Баба-яга!», «дурнушка» – этого она вдоволь наслушалась за долгие годы и уже привыкла к насмешкам, но старательно училась, писала блестящие сочинения, и ее любимый учитель старой закалки по русскому языку, семидесятилетняя Нина Ивановна, которую одноклассники ненавидели за строгость и шутили над ее длинными, еле открывающими остроносые лодочки, летящими юбками, шелковыми просвечивающими блузками и красной помадой, посреди класса вслух читала эссе Лизы и подытоживала: «Вот так надо писать, дебилы!» И только лучшая подруга Катя, с которой они сидели за одной партой с четвертого класса, была ее отдушиной. Высокая, с длинной шеей, Катя не отличалась успехами в учебе, Лиза помогала наверстать ей упущенное, и на протяжении всех учебных лет они были не разлей вода не только в школе, но и за ее стенами. Вместе они гуляли, смотрели сериалы, проводили летние каникулы в гостях то у Лизы, то у Кати, а с пятнадцати лет, когда Лизу отпускали с ночевкой к подруге и мама Кати работала в ночную смену на заводе, они тайком ходили в ночные клубы, пили «Российское» шампанское, вместе учились готовить роллы и забивать утащенный у Алины кальян.
Отношения Лизы с отцом резко испортились после того, как он в очередной раз решил на время покинуть семью. И не из-за женщины, а просто потому, что не мог найти работу, а Алина уже устала тащить на себе финансы и быт. Они громко ссорились, но Лиза жила у бабушки с дедушкой и знала о скандалах только понаслышке. Это произошло один раз, и десятилетняя она встретилась с отцом и убедила его попросить прощения у матери и вернуться. Так случилось и во второй раз, но на тот момент Лиза так сильно возненавидела его, что даже назвала крысой. Тогда уже мама не была в депрессии, и их дела шли в гору – она успешно строила карьеру в сетевом маркетинге, поменяла замки в квартире и решила купить новую машину, но все же ее сердце содрогнулось при виде любимого человека, и она приняла его обратно.
– Лизуш, с тобой хотят поздороваться! Сейчас передам трубку – веселым голосом сказала Алина сонной Лизе воскресным утром, когда та только проснулась на диване в квартире бабушки.
– Привет, дочка! – крикнул Толик, и Лиза, помня о всех пролитых слезах мамы, от ненависти скукожилась и сбросила звонок.
Папочка вернулся в семью, решив стать строгим отцом и взять на себя ее воспитание. Наступал подростковый, безбашенный возраст, Лизу тянуло то к течению эмо, то к пятидесятым. Увлеченная чтением книг и написанием статей для местной газеты, созданием школьного радио и многочисленными невзаимными влюбленностями в мальчишек-одноклассников, Лиза училась все хуже, ее оценки катились к черту, и наказания отца в виде домашних арестов и отбирания телефона и компьютера стали нормой. Какие-либо успехи воспринимались как должное и не награждались похвалой, а промахи оценивались крайне жестко, и главными мечтами Лизы на тот момент стало поступить в университет на журналиста и съехать от родителей.
– Какой из тебя журналист? – кричала разгневанная классная руководительница и по совместительству учитель по математике Татьяна Михайловна – одинокая, скучная женщина за сорок с ярко-рыжей «химией» на голове, проживающая со своей старой матерью и несколькими котами. – Журналист должен анализировать, а ты даже простое уравнение решить не можешь! С твоими оценками только дворы мести, тупая ты овца!
– Посмотрим, кто еще дворы будет мести, карга старая! – вцепившись в мел у доски, в ответ тихонько шипела Лиза, а после урока, собирая учебники в сумку, отшутилась Кате. – Кажется, у нашей математички недотрах – поэтому такая злая.
И самым лучшим днем в школьной жизни Лизы был Последний звонок. Десятки воздушных разноцветных шаров улетали в небо, ее одноклассницы в советской школьной форме, больше похожей на костюмы порноактрис, с огромными белыми бантами на голове, плакали, обнимались, обещали никогда и ни за что не прекращать общаться, а Лиза, одна из толпы отказавшаяся от традиций и одетая в черные брюки в пол и греческую бежевую блузку, кричала: «Аллилуйя! Я вас больше не увижу!»
Несмотря на низкие баллы ЕГЭ, Лиза смогла осуществить свою мечту и поступить в университет на журналиста, где нашла единомышленников и навсегда забыла, что такое буллинг. То в одном издательстве, то в другом она брала интервью, писала статьи и наработала себе приличное портфолио. И вроде бы все было хорошо, но террор со стороны отца так и не прекращался: Лизе запрещали с подругами ходить в клуб, оставаться с ночевкой и гнобили за каждый ее промах или произвол.
Однажды, беря интервью у стилиста, вместо платы за статью она заключила с ним бартер – он сделает ей крутую прическу, а она напишет серию статей про его студию красоты. После похода в салон Лиза пришла домой с коротким каре и окрашенными волосами, а ее длинные русые пряди остались в мусорном баке салона. Лиза выглядела замечательно, внешне повзрослела, и чувствовала себя прекрасно – она всегда хотела избавиться от длинных кос. Зайдя в квартиру, счастливая, она открыла дверь в спальню родителей, где они смотрели фильм:
– Ну, как вам? – радостно вихляя головой, спросила она.
– Твою мать! Ты что наделала? – заорала мама.
– Что не так? По-моему, очень красиво! – стыдливо ответила Лиза.
– Ты похожа на шлюху! Я столько времени, денег и сил потратила на твои волосы, а ты их срезала! – продолжила кричать разгневанная Алина.
Лиза стояла посреди коридора и чувствовала себя оплеванной. Она понимала, что встретит негативную реакцию родителей на новую стрижку, но и подумать не могла, что она будет из ряда вон выходящей.
– Уйди с глаз моих долой и не появляйся! – завершил диалог отец, встал с кровати и с треском захлопнул дверь спальни у нее перед носом.
На протяжении недели семнадцатилетняя Лиза была закрыта под домашний арест: родители запретили ей выходить из дома, посещать университет, отобрали телефон, компьютер и даже пульт от телевизора. И хоть Лиза перенесла много боли, предательств и разочарований, она всегда верила, что добьется желаемого, ее полюбят по-настоящему, а не за послушание и заслуги, счастье наконец-то постучится в дверь, и она создаст свою семью.
Глава 4. История со счастливым концом
Краснодар
15 июня 2019 года
Присев на стул и сгорбившись, Лиза схватила себя за голову и, раскачиваясь туда и обратно, поднимая и опуская пальцы ног, пыталась унять головную и сердечную боль. С момента расставания с Женей прошло три года, и за это время в ее жизни многое изменилось: она переехала начать все с чистого листа в другой город, из неумелой девочки-подростка стала взрослой, мыслящей на несколько шагов вперед девушкой, но неизмеримая тоска по ее старой любви никогда не давала ей покоя. Ее телефон вновь зазвонил, Лиза посмотрела на экран и не стала отвечать на звонок. То был ее молодой человек, ни имя которого, ни он сам тогда не интересовали ее. Подобно пазлу, по кусочкам она собирала воспоминания о Жене, и агония, которая возгоралась внутри нее, от этого бушевала только сильнее. Пройдя в чем есть в кровать и не умыв лицо, она свернула одеяло в рулон и всем телом обняла его. За окном распогодилось, и в ночной тиши комнат были слышны ее всхлипы. «Мой бедный, маленький Юджин. Прости меня», – слышалось вместе с ними. Но вскоре она уснула и оказалась там, где давно мечтала побывать вновь.
