– У тебя добавилось шрамов на лице. Смотрю, времени зря не теряешь, – подмигнул он проводнику, и впервые за вечер Саввар коротко улыбнулся.
– Рад видеть тебя, Пирит! – он достал трубку, ловкими движениями набил ее табаком и почти сразу выпустил идеально круглое кольцо плотного сизого дыма.
– Что-то не так?
– Думаю, мне все же показалось, но на всякий случай останемся у тебя сегодня. Свободные комнаты есть?
– Конечно! Для вас всегда найдется пара комнат, но придется потесниться, уж извините, – поклонился Пирит воинам Саввара, доставая из-за пазухи свою трубку.
– Ничего, они могут много странных мест вспомнить, где пришлось искать укрытия в ночь. Деревянный пол вполне сгодится, – подмигнул Саввар.
– Да, я уже и забыл, каково это – спать на голой земле, – выпуская целый сноп дыма, ответил трактирщик.
Из кухни показался Деньша. Взглядом нашел Пирита, поклонился Саввару, дождавшись приглашения, бодро подошел к столу.
– Окреп ты, Деньша! Так скоро станешь настоящим воином, Пяст может тобой гордиться! – поприветствовал его Саввар.
– Спасибо! Господин Айрин старается сделать из меня хорошего бойца, но пока я, с его слов, отчаянно сопротивляюсь! – Деньша присел рядом с Пиритом под одобрительный смех воинов. Он поставил перед трактирщиком полную кружку теплого, сладковато пахнущего напитка.
– Что слышно с севера? – Саввар вопросительно посмотрел на Пирита.
Трактирщик был знаменит не только своим неподдельным гостеприимством, но и умением собирать слухи и вовремя подсказывать путникам правильную дорогу, разумеется, если таковой умеет спрашивать.
– Сложно сказать, друг, – он сделал большой глоток, разом отпив половину кружки. – Начну с того, что в Инистом лесу давно забросили заставу. Пяст страшные вещи рассказывает, да и торговцы поговаривают, что там снова что-то проснулось. Мы с тобой знаем, как это бывает, не забыли еще…
Он остановился, чтобы сделать затяжку, потом продолжил, исподлобья глядя в глаза собеседнику, с которым можно говорить, не таясь и не вдаваясь в подробности: первое, потому что пуд соли вместе точно съели, второе, потому что и без лишних слов тот понимает, что к чему.
– Хранители взялись самочинно судить людей, недалеко до восстаний, если так пойдет. Надеемся только на благоразумие градоправителя и самого примия.
Сказав это, он залпом осушил кружку, поставив ее перед Деньшей, юноша скорым шагом отправился в кухню.
– Саввар, – приглушенно добавил Пирит, – неспокойно на окраине. Прошлой ночью на вышке всех обученных воронов потравили, что случится, нескоро помощи дождешься. Приходит время Сул-Ура. Нас ждут нелегкие времена.
Из кухни вновь показался Деньша, и Пирит сразу перевел тему, продолжив отвечать на вопрос Саввара.
– В долине Висина объявил Титу об отказе платить налог, впрочем, как и каждые три года. Предполагаю, будет небольшой показательный поход, и все кончится вялыми мелкими стычками, северяне все же привыкают к нашим законам. С Приюта вестей меньше, говорят, недавно князь Гвал покинул город, направился на север, я уверен, что он преклонит колено перед Бойданом, и именно за этим туда он и поехал. Как изменятся отношения между севером и Кьянком, время покажет.
Саввар молчал, обдумывая услышанное, потом проговорил:
– Я провел их сегодня утром через Инистый лес. На удивление, спокойно. Я слышал, кто-то пропал в лесу?
– Да, – Пирит снова сделал большой глоток и, понизив голос, добавил:
– Несколько воинов из отряда Рукона пропали, пытаясь восстановить заставу. Их всего-то было там не больше пяти десятков.
Поняв, что Саввар ждет подробностей, продолжил.
– После того, как отряд вышел из города с обозами, прошло не меньше трех дней. Вести от них не поступали, и Рукон решил выехать на четвертый день, проверить, как там дела.
Он снова понизил голос, почти переходя на шепот.
– В ту ночь стояла премерзкая погода, шел такой сильный ливень, что, казалось, дранка не выдержит и сломается под градом массивных капель. Дозорные заметили движение у северных ворот, но в темноте не смогли разобрать, что там. Голосов не было слышно, решили подождать до утра.
Он тяжело вздохнул: рассказ явно не доставлял ему удовольствия, но пересилил себя и продолжил.
– На рассвете, когда ливень унялся, в город прокрался отвратительный запах гнили. Ворота открыли: в повозке лежали прикрытые тряпьем оторванные кисти, руки, уши и…
– Дальше можешь не рассказывать. Скажи только: что-нибудь еще обнаружили?
– Думаю, тебе лучше будет выяснить все у примия. Он перерыл там все, что было в повозке, рядом с повозкой, в ста метрах от повозки, его помощники все записали.
– Вот, наверное, и причина тревоги, – помолчав, проговорил Саввар. – На обратном пути я обязательно зайду в город, недели через две или три.
Он задумчиво навис над столом и, неожиданно улыбнувшись, добавил:
– Сготовишь нам свежего темного, Пирит?
– Через две-три недели, говоришь? А кто знает, что будет через две-три недели? Город пустеет, думаю, нам с Деньшей тоже придется трогаться с места.
Разговоры утихли, и вскоре воины разошлись по комнатам. Саввару пришлось поселиться в одной комнате с Деньшей, юноша был не против и вежливо предложил гостю свою кровать.
Тишина наполнила трактир, пробралась в каждую комнату внизу, оттуда на лестницу, поднялась по ступеням, цепляясь за выступы деревянных половиц, остановилась в начале верхнего коридора, а затем тронулась, медленно и плавно, накатывая с каждым разом все ближе и ближе к запертым дверям.
За одной из них раздался голос:
– Иди тихо, понял! К рассвету все должны быть готовы! – дверь легонько скрипнула, вспугнув тишину.
Из комнаты Менза вышел его помощник. Шаг его был легок: ни одна половица не выдала его. Направляясь к лестнице, несколько раз остановился, прислушиваясь, у комнат проводников. Спустившись вниз, пробрался к входной двери и, прижавшись к мощному засову, бесшумно его поднял: дверь пошатнулась в смазанных петлях и легко поддалась, впуская свежий ночной ветер.
Обратно в комнату Менза он вернулся спустя четверть часа, неся с собой три тяжелых свертка.
Саввар спал тревожно, то и дело просыпаясь и прислушиваясь: всю ночь ему мерещилось, что кто-то ломится в дверь. Тяжелый сон отпустил к утру. Когда Саввар окончательно проснулся, Деньше в комнате уже не было. Из кухни наверх поднимался аппетитный запах сваренной на завтрак каши.
Он поднялся с кровати и внимательно осмотрел комнату. Она была простой и чистой, без лишних украшений, разве что рисунок на стене, видимо, сделанный очень давно, старый меч в углу, подаренный не иначе, как лично Пястом, да несколько камней выложены горкой на широком подоконнике: свет лился сквозь них, причудливыми узорами ложась на пол и стены.
Саввар умылся в небольшой бадье – Деньша принес свежей воды ранним утром и при этом умудрился не потревожить его сон – и спустился вниз.
В зале было еще пусто, только Пирит с Деньшей завтракали за отдельным столом. Перед ними стояли два глиняных горшочка с дымящейся кашей. Деньша, увидев Саввара, молча поднялся с места, вежливо поклонился и ушел в кухню.
– Утро доброе!
– Оно и видно, что доброе. Я глаз до самого рассвета не сомкнул, – Саввар упал рядом с бодрым трактирщиком, ожидая, когда Деньша принесет ему завтрак.
– Прогуляемся до конюшни после завтрака? Харрас привез с востока коней интересной породы.
– Может, и прогуляемся, – сонно ответил проводник.
– Чего хмурый такой? Сегодня первый день, важный день! – улыбнулся Пирит.
– Шестнадцать лет быстро пролетели, – растирая лицо руками, произнес Саввар.
– И следующие шестнадцать так же пролетят, брат лазутчик.
– Пролетят-то, пролетят.
– Думать о плохом – беду навлекать.
– А впрочем, ты, может, и прав.
Из кухни вышел Деньша, неся еще один горшочек с кашей.
Через четверть часа вниз потянулись воины Саввара, за ними спускались и северяне. Пирит ушел в кухню, готовясь подать гостям завтрак, Деньша присоединился к нему.
