– Пошли! – Говорит напарник и, крепко заломив подозреваемого за руку, надевает наручники и выводит его на улицу.

Анастасия тем временем обходит коридор и заходит на кухню. Старая хрущевская квартира имеет такой же старый хрущевский бардак. Единственным обновлением в квартире ей показался один из первых цветной советский телевизор. Он выключен и вряд ли работает. На кухне расположен маленький столик, усыпанный крошками непонятной еды или закуски, а также большое количество пустых бутылок водки. На угловом диванчике мирно дрыхнет пьяная женщина. Возможно, мать подозреваемого, а может и сожительница, обременившая свою жизнь алкоголем. Настя приподнимает ногу и тяжелым ботинком слегка толкает спящее тело. Лучше бы она этого не делала.

Женщина, очевидно, еще не отоспалась и далеко не была трезвой, она еле приподнимается, упершись рукой за столик, после чего обнаруживает на своей кухне незнакомую девушку.

– Ты кто? – Промычал пьяный женский голос. – А-а-а. Ты, наверно, любовница этого скота. Ну, сейчас я только встану и доберусь до тебя, сука!

Настя молча стоит и наблюдает на бестолковые попытки пьяного тела подняться, вперемешку с руганью в адрес Насти, стола, тумбочек, всей этой кухни и даже президента страны. Настолько это зрелище выглядит жалким и невыносимым. Страна погрязла в отходах своего населения, пичкающего себя алкоголем и наркотиками, совершенно не думающего о своем будущем и будущем окружающих людей, исключением которых она далеко не являлась. Правительство с этой проблемой не боролось и бороться не собиралось. Все в этой стране давно куплено и сводилось к выживанию, где каждый сам за себя. 90-е годы наложили большие отпечатки на современный мир и власть, а лишняя попытка куда-нибудь влезть всегда приводила к смерти инициатора. Лучше сидеть в кустах и получать дивиденды с тех же бандитов, чем попробовать отбить хлеб у тех, кто в действительности управляет страной. А страной управляла любовь к деньгам и наркотикам.

Пьяное полусонное тело по-прежнему пытается приподняться, чтобы хоть сеть. За эти короткие пять минут Настя столько матерных слов услышала, сколько не слышала уже очень давно. Она также продолжает наблюдать за беспомощной пьяной женщиной, не выдавая присутствия эмоций, которые, впрочем, у начальницы иногда проявлялись, но чаще в виде гнева. И было у нее огромное желание застрелить это полуживое существо. Жаль, что нет отдельного закона для отдельных спецслужб на разрешение стрелять в людей по своему усмотрению. Настя бы тогда очень многих убила.

Спустя пять минут наблюдений начальница отвлекается от своих размышлений, разворачивается и молча направляется к выходу. Михаил с преступником уже сидят в машине. Сам Михаил напоминает своим счастливым видом домашнего питомца, довольного до невозможности. Встретил старого сослуживца и радуется, будто не преступника поймали, а по дружбе встретились. Теперь нужно отвезти заключенного в штаб, выбросить его там в камеру и забрать своего «питомца» на давно запланированную встречу одноклассников.

В машине играет тихая музыка. За окном уже глубокая ночь. По сторонам черные степи и черный лес. Движение машины идет спокойным – 40 километров в час, Настю это вполне устраивает. Михаил периодически оглядывает то дорогу, то спидометр, то свою начальницу. Его недоумевает такое ненормальное спокойствие. Будто она едет не на вызов, а просто отдохнуть и расслабиться в дороге. Так ему кажется, а уже через полчаса молчаливой езды, он все-таки решается разорвать тишину первым.

– А куда мы едим? – Спрашивает он.

Начальница поворачивает свою голову в сторону Михаила, демонстрируя свою неприязнь к тому, что он не знает, куда они едут. Михаил начинает подозревать, что он мог забыть об этом. Она наверняка говорила, но вылетело из головы. Это Михаила сильно расстраивает, потому что он совсем не хочет забывать все то, что говорит ему начальница.

– Сегодня ночью встреча одноклассников. – Отвечает она, стараясь сдерживать свою неприязнь. После ответа она снова поворачивает голову в сторону дороги.

Михаил молча залезает в тайник под бардачком, чтобы проверить наличие своего «кедра» и боеприпасов к нему.

Да, это служебный автомобиль сотрудника ФСБ! Все оружие, спрятанное в тайниках этой машины, нелегальное, ворованное, либо купленное ее дядей на черном рынке и ни за кем не числится. Не говоря уже о том, что в переднем бардачке всегда можно найти пакет с героином, который, якобы, на экспертизу везется.

За два года Михаил до сих пор не привык к таким подобным стрелкам и перестрелкам, которые были совсем не похожи на бои в Чечне. Все та же жестокость, кровь и никакой пощады, с той лишь разницей, что в Чечне это было предсказуемо, а тут нет. За все время перестрелок с наркомафией начальница ни разу не крикнула «Руки вверх!» или вовсе «Вы арестованы!». Все побоища провоцировала она же сама, без какого-либо объяснения и в самый неожиданный момент открывала огонь первой, при этом ее первая пуля всегда попадала в голову. А дальше как сложится.

За время ее службы любой сотрудник в штабе ФСБ может отозваться о ней как о психопатке, досрочно выпущенной из дурдома и посаженной на эту должность за неимением хорошо обученных, нормальных и стрессоустойчивых сотрудников, либо по какой-то глупой ошибке гендиректора ФСБ, перекурившего что-то непонятное тем же вечером. Но сделать ничего не могут. Слишком хорошо работает ОКОН, чтобы его расформировывать. Хотя и были попытки.

Служебный внедорожник продолжает не спеша двигаться по темной неосвещенной дороге. Благодаря отсутствию освещения очень хорошо видны звезды. Они могли бы сделать эту поездку романтичной, если бы сама поездка не была посвящена разборкам в наркобизнесе. За их автомобилем уже двигаются с такой же скоростью еще два похожих внедорожника, черных и полностью тонированных.

– К нам сели на хвост. – Подмечает Михаил. – Это они?

– Ага. – Отвечает Настя, поглядывая в зеркала заднего вида.

Оба внедорожника быстро обходят машину Насти и выстраиваются в ряд спереди. Дальше Настя ведет машину вслед за ними, увеличивая скорость, чтобы догнать.

– В этих машинах сидят люди, которые будут проводить сделку «деньги на товар». – Говорит Настя непринужденным голосом. – После того, как я подам сигнал, твой выход.

– Я понял. – Соглашается Михаил. – Все по стандартному сценарию?

– Да. – Отвечает Настя и заворачивает машину вслед за впереди идущими внедорожниками на съезд в проселочную дорогу, которая ведет в еще большую глушь.

Михаил приоткрывает окно, опустив толстое стекло на своей двери, чтобы подышать свежим воздухом. Перед каждой такой сделкой у него запирается дыхание и поддаются нервы, будто все в первый раз.

– Я давно заметила, что ты постоянно приоткрываешь окно перед встречей. – Обращает свое внимание его начальница. – Ты же воевал в Чечне, а тут, будто каждый раз впервые.

– Возможно, это не естественно для командира взвода, участвовавшего в чеченской кампании. – Говорит Михаил. – В Чечне мне приходилось меньше переживать и нервничать. Там было все просто и понятно: кто свои, кто враги, что надо делать, отлаженные сценарии, одинаковое поведение врагов. А тут…

Михаил затихает, не зная, как закончить предложение, а Настя растягивает слабую ухмылку и продолжает следить за впереди идущими машинами. Он осознает, что каждая такая встреча имеет все шансы стать для них последней, но его начальница этого или не понимает, или не хочет понимать. Конечно, Михаил уже много раз обдумывал варианты, как отговорить Настю от таких встреч. А когда она улыбается, видя тех, кто станет ее жертвами, он начинает сомневаться, что она вообще когда-нибудь откажется от подобных встреч.

Уже так темно, что без фонарика тут не разберешься, поэтому Настя ориентируется на камеру ночного видения, отчетливо выводящую на экран бортового дисплея впереди идущую машину. Объехав мелкий заброшенный поселок, машины заезжают на ничем не освещенную поляну, где стоят еще два внедорожника. Из всех автомобилей выходят люди. Настя проверяет свой пистолет, снимает с предохранителя и тоже выходит. Михаил сидит наготове и нервничает. От этого мрака очень плохо различаются силуэты людей, тем более что все были в черной одежде и казались словно тени в темноте.