– Вот когда появится, тогда я вылечусь, и мы поговорим об этом еще раз. Не раньше!

– Меня твои родители уже достали.

Я решил рассказать ей, как на Первое мая ее отец отвел меня в сторону на «мужской» разговор.

– Если у вас там с Алиской чего-то не получается – сейчас медицина сильно вперед шагнула. Нет ничего постыдного в мужских болячках. Если вам помочь чем надо или денюжку тебе подкинуть на лечение – обращайтесь, не стесняйтесь. Поможем, чем сможем. Нет, ты послушай. Не отворачивайся от меня. Понимаю, для мужчины сознаться в отсутствии денег стыдно, но не всем же миллионерами быть. Не каждому дано. Алиска тебя покрывает, вот и придумала эти свои отговорки, мол «не хочу детей». И правильно делает, она у нас молодец. Жена мужа поддерживать должна, каким бы он ни был. Но от нас-то скрывать нечего, да и не выйдет. Мы же родные люди, все видим. Это же нас всех касается. Так что ты давай это… Не глупи. Если ружье холостыми стреляет – его чинить надо, а не брехать всем, что не очень-то и хотелось.

Самое печальное, что я никогда не проверялся и родители Алисы могли оказаться правы. Я не видел смысла в том, чтобы идти и сдавать спермограмму, когда моя жена не хочет детей. Лишняя трата времени и денег.

Алисе мой рассказ показался смешным.

– А мне вот было не до смеху.

– Ой, да забей ты. Нашел кого слушать. Мне мать вообще в карман какой-то языческий оберег подложила. Человечек из бечевки. Смотри, чтобы тебе деревянный фаллос не сунула.

Я даже пытался давить на жалость, как бы глупо и бесполезно это ни было в решении такого вопроса.

– Мои родители не гордятся мной, понимаешь? Их даже нет рядом, чтобы компостировать нам мозги внуками. Да, они были никакими родителями, но, если бы у меня был выбор – я бы лучше выбрал таких, чем не рождаться вовсе. Я хочу… Не знаю. Исправить их ошибки, быть лучше.

– Дети – это не средство исправления чужих ошибок. Это средство совершения своих. Не хочу добавлять себе новых страданий, а детям передавать свои старые.

– Ты боишься, что наш ребенок будет как ты, а я надеюсь на это. Помнишь, ты рассказывала, как твоя мать с тобой не занималась, как мало внимания ты получала? Мы с тобой можем исправить это! Наш ребенок будет самым счастливым, а мы будем им гордиться, несмотря ни на что!

– И чем ты будешь гордиться? Медалью Джослина? Да, сынок, ты не умер, это такое достижение! Такое достижение, как и у всего населения земли, у каких-то восьми миллиардов человек. Но если ТЫ доживешь до пятидесяти – тебе дадут блестящую железку! Ведь для тебя это успех!

Конечно, по-своему Алиса была права. Это все мое упрямство, черт бы его побрал. Но главное, что мне в голову пришла идея. В тот же вечер я связался с ребятами из Русинмеда и договорился о встрече.

До начала эксперимента оставалось полгода, и Василий (ведущий инженер компании) сказал, что они смогут создать прототип к нужному нам сроку. Такой вариант решения нашей проблемы я и предложил коллегам.

– Более физиологичное воздействие, смена расходников лишь раз в три дня, а остальное время – чистое наблюдение. Блестяще, – Севанян сразу же одобрил мою идею. – Просто блестяще. Надо, конечно, будет следить, чтобы не возникла липодистрофия с таким количеством введений и замеров…

– Сколько же эта срань будет стоить? – надулся Багреев. – Нам уже выделили бюджет, и я пообещал этому червю из министерства, что тот запрос на повышение финансирования был последним. А я, черт возьми, держу свое слово! Так сколько с нас сдерут эти мошенники?

Точную сумму нам предстояло выяснить, но уже сегодня мы получили предварительный расчет.

– Ха! Уволим пару санитаров, и тогда впишемся в бюджет. Какие сговорчивые ребята! Значит, решено, я обо всем договорюсь, у меня зять в закупках работает, тендер оформит как надо. Аналогов у прибора, понятное дело, нет, хех, так что никто другой его и не выиграет.

Низкую цену Русинмед компенсировал размытыми формулировками об ответственности и отсутствующими гарантиями. Но Багреева это ничуть не смутило.

10 июня

Составили с Саней анкету. Будем предлагать два варианта: кандидаты могут заполнять анкету сами или это можем делать мы в процессе беседы. Интересно, что люди будут выбирать и что говорить. В понедельник начнем с самого утра и провозимся целый день, и так всю неделю! Здорово, что люди откликнулись и интересуются.

12 июня

Если исследование подтвердит, что эффективность моих разработок для людей столь же высока, что и для крыс, институт получит грант, и я возглавлю целую лабораторию. Смотрели с Алисой квартиры, приценивались. После повышения мы сможем позволить себе ипотеку.

13 июня

Саня спросил меня, нервничаю ли я. Конечно, я ответил, что нет. Но это было неправдой. Я почти всю ночь ворочался, не мог уснуть. Перед сном Алиса сказала, что я завтра буду важный как гусь.

– Почему? – удивился я.

– Ну как же. Я тебе рубашку чистую погладила. Еще галстучек повяжешь. Будешь такой сидеть, к тебе люди ходят, про твои заумные штуки спрашивают. А ты такой – вот это вот так, вот это вот так, а вот это вот так, и все это потому, что вот так вот.

Вот так вот. Я думал о том, какие вопросы мне придется задавать, но не думал о том, на какие вопросы мне придется отвечать. В животе появилось чувство как перед экзаменом, и сразу захотелось в туалет. Портфель собран. Сменка есть. Рубашка ждет на вешалке. Не хватало только букета цветов.

– А как именно работает ваш прибор?

– Видите ли, он еще не готов.

– У вас даже прибор не готов. Пф. А что за лекарство такое? Как оно работает?

– Это не лекарство, это…

– Что это?

Я забыл.

– А голову ты дома не забыл?

Мысли текли медленно, путались, и я не мог вспомнить. Если бы эти люди хоть чуть-чуть расступились, дали мне подышать – я бы точно вспомнил. Но они лишь плотнее обступили меня. Что-то спрашивали, чего-то от меня хотели. Я запрокинул голову, чтобы хоть немного глотнуть свежего воздуха.

Прямо надо мной висело яблоко, гнилое. Большая капля сока медленно стекла по нему и упала мне в рот. Почему я подумал, что оно гнилое? Оно сочное, спелое, прелестное яблочко. Я сорвал его и уже собирался укусить, но оно исчезло. Я почувствовал облегчение и тоску. Но не мог понять почему. Мысли никак не хотели связаться вместе, голова закружилась, мир наклонился, и я упал на дно ямы.

– Не надо, пожалуйста, не закапывайте меня! – молил я. – За что вы так со мной?

– Тебя спросили.

Первый насыпал на мою грудь земли с лопаты.

– А ты не ответил.

Второй поднял с земли крест.

– Теперь ты уснешь навечно.

Проснулся, мне было холодно и мокро, а красный утренний свет разлился по потолку из щели между занавесками. Этой ночью было двадцать пять градусов тепла.

Все эти люди… Такие странные. Каждый говорил не так, как предыдущий. К каждому требовался свой подход. Сегодня собеседовали восемь человек. К моему облегчению, люди не проявляли такого интереса к предмету исследования, как те из сна. Их куда больше волновали условия и оплата, а на эти вопросы отвечал Саня.

По итогу первого дня четверо отказались сразу, остальные сказали, что подумают. Бюджета хватит на шестерых, так что, если они согласятся, останется найти всего лишь одного. Думаю, к концу недели укомплектуем подопытных. Хотя, возможно, стоит подписать больше людей на случай, если кто-то передумает в последний момент. Лишним-то мы всегда можем отказать прямо перед началом.

17 июня

К пятнице у нас набралось двенадцать «думающих». Пока никто из них не перезвонил. Хотя более скорого ответа мы и не ожидали. Впереди выходные, люди отдохнут, подумают, выспятся, поговорят с родными.

После работы ходили на осмотр помещения, найденного профессором Севаняном. Полное разочарование. Я по своей природе человек непривередливый. По крайней мере сам себя таким считаю. Но это было слишком плохо, даже для меня. И слишком дорого, судя по реакции Багреева.