И нынешнее Восприятие Трехглазых охватывало лишь то, что допускалось Священными Писаниями.

Умы нынешних Трехглазых почитали Землю под ногами, служили Творениям ее, среди коих были Цветы, Травы и Деревья.

Как Божествам служили им, молясь в Священном Свете, который от них исходил. И только рачением о Земле и Сиянии Творений ее заняты были их Умы.

И Телами, и Мыслями, и Духом своим несли они Службу Ей, чьи Дети рождали Свет для их Глаз.

С высоких Башен Новой Айэды, в каком направлении ни глянь, до краев горизонта, пока они не терялись в темноте Безнебесья, простирались сияющие плантации, на которых трудились культоры от народа Трехглазых.

И Земли вокруг Сияли как Драгоценность своим Светом, а Пустое Небо над ними погрузилось в Темноту.

Но Мехтильду среди прочих было дано Знать о том, о чем не знали иные из народа.

И Знание это терзало его, и противоречило писаниям святых.

В пятнадцатилетнем возрасте Мехтильд отправился из дома странствовать по Святыням и Городам и входил в Храмы босым.

И в храмах стремился отделить ложное от истинного, и непрестанно задавался вопросом о Судьбе своей и о том, почему имеет в себе Знание, которого не имеют иные?

Вот он слушал голоса предикторов в Палатных Атриумах Сакрарий, что проповедовали Учение праотцов и праматерей о Пустом Небе или Безнебесье.

И они неустанно повторяли:

– Безнебесье… Безнебесье, Пустое Небо… Пустое Небо!

Но Мехтильд в сердце своем протестовал. Однако высказаться вслух не решался.

Но однажды приблизился он к предиктору, который зло и отстраненно посмотрел на обратившегося к нему, и Мехтильд спросил:

– Что есть Безнебесье… что значит Пустое? Слово, как мне понять его значение, с чем сравнить…

И что есть Небо, и что вы называете? и что значат слова эти по отдельности и в совмещении своем?

И хотел задать еще множество вопросов, и сердце его рвалось к истине.

Но в ответ предиктор лишь презрительно фыркнул и, махнув рукой в широком рукаве, прогнал Мехтильда, чтобы он не отвлекал его праздными разговорами и запрещенным любопытствованьем о Предметах Творения.

И Мехтильду хотелось ответить: у меня нет сомнения о Предметах Творения и Творце их, однако есть сомнения в том, занимаете ли вы пост свой по праву!

И хотя был сильно огорчен, удержался, ибо знал, что власть предержащие карают противных им.

Но, как был, с трепещущим сердцем, выскочил на ступеньки Храма и перед малочисленной публикой нищих, слепых, калек и попрошаек, изрек:

– У них нет Знания, нет, остались только слова!

Но собравшиеся, кажется, не поняли его Речей, тогда Мехтильд вытащил из сумки несколько монет и бросил нищим в чашу для подаяний, а затем быстрым шагом скрылся.

Но монеты те уже вышли из употребления, ибо элементы, из которых они сотворились, принадлежали к исчезнувшим Землям вдалеке.

Потому с тем же успехом Мехтильд мог насыпать им в чашу горсть бесцветных камней и песка с пыльной дороги.

Когда же один из нищих догнал его, то сообщил об этом Мехтильду, сказав:

– В этих камнях, что ты дал, нет ценности!

А тот радостно отозвался:

– У них нет Знания, остались лишь слова! Теперь понимаете? Пустословие – вот их знание!

И Мехтильд продолжал путь свой, слушая проповедников и миссионеров на большаках и площадях, и в замкнутых помещениях.

И в помещениях этих было множество народу среди множества искусственных вещей, и Мехтильду было противно находиться среди вещей, а народ перешептывался, мол, зато нет Пустоты, и они страшились Пустоты, но Мехтильд знал, что искусственно заполненное пространство хуже Пустоты.

И знал он, что Умы их заполнены Ложными отражениями искусственных вещей, и хотя уподоблены Храму, но лишены Сияния, лишены Силы, лишены Знания.

И собрания тех из народа возглавляли предикторы, вместе вещая единым неослабевающим голосом, всюду твердили и утверждали для всех:

– Пустое Небо… Пустое Небо…

И вслед за ними повторяли:

– Безнебесье, да, оно Пусто! Только у нас Свет!

– Да!

И малые из народа заливались беспричинными слезами, сами не зная, чему радуются и о чем ликуют.

И отовсюду Мехтильд уходил, но если встречал незнакомцев, что трудятся и честно зарабатывают на свой хлеб, и скромны, то улыбался им, а они – ему.

И они расходились своей дорогой, но в тайне знали, что не одиноки, и будут добры друг к другу повсюду, и доброта их едина, а они – в Ней.

Тем временем же предикторы Учили сыновей своих и дочерей своих, а учили они Великой Беспредельной Тьме, которая похищала Сияние Дальних Земель и делала Земли непригодными для Жизни.

– И сжигала Дыхание Небес подобно пламени!

И учили:

– Пламя опустошило Небеса, да, Дыхание их, Небеса обесплодились Огнем…

Дальние же Земли, принадлежащие Землям Трехглазых, когда тьма поглотила их, сделались Безземельем, а Безнебесье сделалось тем – что над ними!

И хотя Безземелье наречено Дальней Землей, оно было Ближней Землей, пока Тьма не уничтожила Свет, что Имелся в Ее Творениях.

Творения же ее были таковыми:

– Как трава, деревья и всякий минерал, что сияют своим светом!

И Учили предикторы такими словами, говоря:

– Всюду были Земли, сияющие подобно слитку золота или морю!

И Сияние их излучалось ввысь и отражалось в Зеркалах Пустого Неба.

Сияющая Земля внизу и Безнебесье вверху сливались в Отражении своем и взаимодействием порождали темный энлиль.

Когда Мехтильд услышал проповедников об энлиле, то заинтересовался, чтобы послушать.

И учили они, что если из Малых Форм кто Зрел Отраженную Землю в Безнебесье, то есть в Пустом Небе, или на поверхности Сияющих Вод, то есть в Океанах и Морях, то эти Деяния признавались возможными благодаря энлилю.

– Ибо энлиль господин всяческих отражений, будь то рожденных от Ложных или Истинных Вещей!

В Храмах учили, что Великая Беспредельная Тень всегда оставалась Далекой, пока ей противоборствовал Священный Свет Земли.

Но служители и Хранители Земли, даже Великий ее Хранитель Гамгаллат, отвергли веру отцов и матерей и предались Пустому Небу, и Вошли в Отражения свои!

И отражения поглотили их, и Земля, которую они Хранили и Озаряли, сделалась беззащитной, и Великая Тень взяла ее и связала своими сетями подобно тому как вода заполняет пустоты, так и Тьма заполнила всякую Землю вдалеке.

И те от народа, что находились в Ближних Землях, устрашились для себя подобной участи.

И они узнали, что произошла трагедия, и причиной ее было то, что многие Хранители из Дальних Земель соблазнялись Ложными Путями, которые Отражались для них в Безнебесье.

– И ступали на них, и уже не возвращались обратно, – и предикторы повторяли:

– …это Ложные, да, Ложные… Пути Лжи и Тьмы, они совратили Хранителей!

Истинный же энлиль являлся Драгоценностью, он почитался Трехглазыми соответственно.

И все, что входило в истинный энлиль, приумножалось в ложном энлиле.

И войти в истинное пространство энлиля означало осквернить энлиль, и Трехглазый Народ верил в это, и предикторы говорили:

– Никто не войдет в Истинный Энлиль, никто не войдет… и никто не может Осквернить его, никто!

И Трехглазые знали, что Истинный Энлиль не возьмет в себя ничто, потому он порождает Ложный Энлиль для тех, кто идет Ложными Путями, и повторяли:

– Ложный, да, Путь!

И никто не уподобится Истинному Энлилю, ибо в нем нет отражений, которые бы он Принял! Ибо они Нечистые!

Но Мехтильд лишь сильнее запутывался в их словах и учениях, в том, как отражались они в уме его.

И Мехтильд решил обратиться к мудрецу, умевшему, как говорили, растолковать речи предикторов.

И Мехтильд направил к нему огнеподобную поступь свою, а когда пришел, то поклонился и обратился к мудрецу, которого все просто называли Трехглазым, с такими словами: