— За недозволенное поведения, приведшее к травме, ученик-нарушитель будет связан и высечен кнутом. Количество ударов не меньше двух и не больше десяти, по спине, кнут одинарный, — произнес Итилгаил, словно зачитывая указания из книги.

— Назначаемое число ударов? — Ректор посмотрел на Таонну.

Таонна помолчала, раздумывая:

 — Пять, — она свысока посмотрела на Арона.

Мальчик почувствовал, как кровь отлила от лица, и заставил себя сделать медленный вдох через нос, чтобы успокоиться.

— Возражает ли кто-нибудь из магистров против этого? — ректор оглядел стол, но все рты были закрыты, все взгляды суровы. — Второе обвинение: злоупотребление доверием академии, использования силы против её и своих товарищей. Магистр архивов?

— От четырех до пятнадцати ударов одинарным кнутом и исключение из Университета, — ровным голосом сообщил Итилгаил.

— Назначаемое количество?

Таонна уставилась на мальчика:

— Восемь.

Тринадцать ударов кнутом и исключение. Мальчика пробил холодный пот, и он почувствовал тошноту. Он знавал страх и раньше. В городе он всегда был рядом, помогая выживать. Но никогда раньше он не испытывал такой отчаянной беспомощности. Страх не того, что будет больно его телу, но что рухнет вся его жизнь. У него начала кружиться голова.

— Ты понимаешь, в чем суть этих обвинений? — жестко спросил ректор.

Он сделал глубокий вдох.

— Не совсем, сэр. — Он ненавидел звук своего голоса, дрожащий и слабый.

Ректор поднял копыто, и летописец убрал перо с листа.

— Если ученик, не являющийся студентом и выше, применяет силу без разрешения магистра — это нарушение законов академии.

Его лицо посуровело.

— Теперь ты понимаешь?

Арон потрясенно кивнул.

Ректор махнул летописцу, и тот снова занес перо над бумагой.

— Понимаешь ли ты, Арон, эти обвинения против тебя?

— Да, сэр, — сказал он как можно ровнее. Все казалось слишком ярким, и его ноги слегка дрожали. Жеребенок попытался расслабиться и успокоиться, но они только больше затряслись.

— Есть ли тебе что сказать в свою защиту? — коротко спросил ректор.

Он хотел только уйти. Взгляды магистров подавляли его. Возможно, он бы покачал головой и выскользнул из комнаты, если бы ректор снова не заговорил.

— Ну? — раздраженно повторил он. — Нет защиты?

Он сделал еще один глубокий вдох, закрыл глаза и сосредоточился. Через долгую минуту он почувствовал, как его окружило холодное бесстрастие «каменного сердца». Дрожь прекратилась.

Арон открыл глаза и услышал, как его собственный голос произносит:

— Я проходил экзамен, магистр Таонна дала разрешения, — удивительно, но теперь абсолютно спокойный и беспристрастный.

Ректор бросил на мальчика долгий суровый взгляд:

— Что? — он явно не мог в это поверить.

Арон завернулся в «каменное сердце», как в успокаивающий плащ.

— У меня было разрешение от магистра Таонна.

Магистры зашевелились на своих местах, озадаченные.

Ректор недовольно потребовал:

— Объяснись.

— Я опаздывал на занятия, подойдя к двери, я заметил, что магистр Таонна читает лекцию. И чтобы не срывать занятия, я бесшумной походкой проник в аудиторию. Магистр, после дискуссии, решила провести экзамен, в котором участвовал я и еще четыре студента. Мне нужно было не заметно пройти мимо четырех стражей и достать флаг, который они стерегут. Это были все правила, которые объявил магистр. Я решил использовать природную местность на себя, чтобы пройти экзамен, — несмотря на то, что его сердце буквально сжалось от страха, мальчик говорил связно и понятно, поочередно оглядывая каждого из присутствующих.

Судя по выражениям лиц магистров, это оказалось для них новостью. Где-то в глубине «каменного сердца» он успокоился, радуясь, что раздражение магистров основывалось на урезанной Таонной версии событий.

— Ты прошел экзамен перед классом? — спросил ректор, прежде чем Арон успел продолжить. Он переводил взгляд с жеребенка на Таонну.

Арон сделал наивное лицо:

— А это необычное дело?

— Немного странно… — заметил ректор, глядя на Таонну. Арон снова почувствовал его гнев, однако в этот раз он, похоже, был направлен не на него.

— То, что говорит мальчик, — правда? — ректор обратился к магистру.

Таонна открыла рот, словно собираясь это опровергнуть, затем, очевидно, вспомнила, что полный класс студентов и учеников стал свидетелем. И не сказала ничего.

— Проклятье, Таонна, — взорвался Бэльфалас. — Ты позволяешь мальчику пройти экзамен, который предназначен только для студентов, а затем притаскиваешь его сюда, обвиняя в злоупотреблении доверием академии и нанесения телесных повреждений? — брызгая слюной, прошипел он.

— Порядок! — Голос ректора был слишком тихим, чтобы назвать его криком, но в нем содержалась та же властность. Он обменялся короткими взглядами с Бэльфалас.

Ректор снова взял поводья в свои копыта.

— Все это значительно меняет дело. Таонна, ты все еще выдвигаешь обвинение против Арона?

Таонна бросил на меня свирепый взгляд, но ничего не ответила.

— Я предлагаю вычеркнуть все обвинения, — сказал Арвэн. Старческий голос магистра стал для мальчика сюрпризом. — Если Таонна дала ему экзамен, значит, она дала разрешение.

— Я ожидала, что он покривляется и сдастся, — сказала Таонна, все еще сверля фестрала взглядом.

— Это не злоупотребление, — упрямо сказал Арвэн, уставясь на Таонну из-за очков, морщины доброго дедушки сложились в гневную гримасу.

— Это подпадает под «неосторожное проведения экзамена», — холодно заметил Итилгаил.

— Вы предлагаете вычеркнуть два предыдущих обвинения и заменить на «неосторожное проведения экзамена»? — спросил ректор, пытаясь вернуть хотя бы видимость официальности.

— Да, — сказал Арвэн, грозно взирая на Таонну сквозь очки.

— Есть еще согласные? — спросил ректор, оглядывая зал.

Раздалось единогласное «да» от всех, кроме Таонны.

— Против?

Таонна промолчала.

— Магистр архивов, каково наказание за «неосторожное проведения экзамена»?

— Если кто-то получил травму, учащийся-нарушитель будет выпорот одинарным кнутом не более семи раз, — он посмотрел на мальчика.

Арон задумался, что за книгу цитирует магистр Итилгаил.

— Назначаемое число ударов?

Таонна посмотрела на лица остальных магистров, понимая, что волна пошла против нее.

— Три удара.

Ректор прокашлялся.

— Кто-нибудь из магистров возражает против этого наказания?

— Да, — хором сказали Бэльфалас и Арвэн.

— Кто желает отменить наказание? Голосование поднятием копыт.

Сразу подняли копыта Бэльфалас, Арвэн и Менелтор, за ними ректор.

Минастир копыто не поднял, как и Итилгаил, Кирдан, Эмин Дуир и Таонна. Иладин жизнерадостно ухмыльнулся ему, но тоже не поднял копыто. Арон выругал себя, за то, что лезет, куда не нужно.

— Четыре с половиной голоса за откладывание наказания, — сказал ректор после паузы. — Наказание остается: три удара будут нанесены завтра, в полдень.

Поскольку Арон находился в «каменном сердце», то все, что он почувствовал — это легкий аналитический интерес, каково это: быть публично выпоротым. Магистры уже собирались встать и уйти, но, прежде чем все завершилось, он заговорил:

— Ректор?

Он сделал глубокий вдох и выпустил его в слове:

— Да?

 — Это может считаться подтверждением пройдённого экзамена на повышения в студенты. Говорят, я поставил рекорд про прохождения в среднем уровне сложности, — Арон чуть склонил голову на бок, его явно забавляла сложившаяся ситуация.

Таонна и ректор разом открыли рты, но магистр оказался громче:

— Слушай ты, мелкий наглец!

— Таонна! — рявкнул ректор. Затем повернулся к мальчику: — Боюсь, что прохождения экзамена мало для получения повышения в студенты.

— Прошел с первого раза и на среднем уровне, — вставил басом Бэльфалас.

Иладин впервые заговорил, кажется, застав врасплох всех за столом: