Сжал зубы, из-за чего заныла челюсть. Костяшки на пальцах побелели. Сквозь зубы я, словно кобра готовящаяся наброситься на жертву, процедил: — Верните, что украли…

— Прости что ты там сказал, повтори? — спросила Моника.

— Верните мой кулон! — завопил я во весь голос.

Ярость и гнев стали моими друзьями. Лишь они могли мне помочь в трудную минуту. Я сорвал барахло с шеи откинул в сторону. Хватит с ними цацкаться, если не хотят по-хорошему, то будем по-плохому. Александрит дал мне понять наглядно: мозги — это наше сила; чем больше я буду ими пользоваться, тем сильнее смогу стать.

— Погоди, какой ещё кулон, я не понимаю тебя, — стала останавливать фургон хозяйка.

— Вы забрали кулон, верните! Иначе нашему договору будет конец… — Я встал в полный рост сжимая кулаки.

Мамаша Хейген распахнула кожаный полог фургона и вошла внутрь: — Так, я не поняла, что ты тут сейчас сказал. — Она скрестила перед собой руки и встала в ожидающем положении.

Так, я привлек её к себе внимание, это хорошо. Теперь можно начинать действовать. Зря Дю решил связываться со мной. Я так просто это не оставлю. Сначала он получит, а потом сама мамаша Хейген. Пускай не делают из меня дурака или безумца. Успокойся, дыши ровно, покажи, что прав, а она нет.

— Я думал мы договорились, на деле вы обманули. Забрали у меня дорогую мне вещь заменив этим барахлом. — Пальцем я указал на лежавшую ржавую цепочку.

Моника обратила внимание на указанный мною предмет. Несмотря на свои габариты её тело превышало вполовину ширины фургона. Ловким движением она подняла цепочку и стала разглядывать эту диковинку на глаз, потом попробовала на зуб, не чураясь на ржавчину. Сплюнула, вышла из фургона, поманила меня ничего не говоря. Я молча вышел за ней не прогоняя своё недовольство. Сейчас увидим, кто тут орел, а кто осел.

Мир встретил меня ярким утренним ветерком. Погода шептала весной и ароматами цветов. Красота! Множество цветов могло порадовать любого заядлого травника: им не было числа, мириады растений окружили нас. Лишь маленькая клея портила всю атмосферу явившись шрамом на глади разноцветного поля.

Душа травника ликовала. Захотелось всё забыть и броситься в омут различных запахов. Столько неизвестных растений, с которыми можно провести множество экспериментов! Лишь протяни руку — возьми, изучи, разотри, попробуй, узнай. Дрожь пробежала по всему телу, но я смог себя сдержать продолжая следовать за Моникой.

Моника подобно тарану подминала под себя беззащитную флору оставляя после себя шлейф гибели. Я следовал за ней проклиная её за такое варварство. Все мои мысли были только об одном: вернуть артефакт любой ценой, пока никто не прознал его силу. Через пару секунд мы оказались за фургоном. За ней привязанный по пояс толстым канатом волочился Дюк словно какой-то балласт. Догнав нас, он упал навзничь тяжело дыша.

— Мама, уже привал? — спросил умоляюще парень выравнивая дыхалку, но вместо ответа получил мощный удар ногой по боку.

Ух ты ж! не думал, что так радикально она пойдет против своего сына. Но ничего страшного — ему полезно. Будет держаться от меня подальше. Следующий раз трижды подумает, прежде чем ко мне приставать.

— Верни Лаиту его вещь. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю, — грубым тоном сказала она бросив ржавую цепочку к ногам сыну.

Парню даже не потребовалось времени на обдумывания, как сразу все выложил на духу: — Это всё Анна виновата. Я ей отдал эту цепочку, взамен она дала мне это. — Он вытащил из кармана красивую брошь со множественными камнями.

— Ты ещё вздумал свою сестру подставлять. Как ты после этого можешь называться мужиком! Я тебе покажу как воровать у наших гостей и врать родной матери. — Она была готова снова его поколотить.

В голове что-то щелкнуло, моё лицо исказилась улыбкой. Неожиданно я влез в самый опасный момент и подставил свою руку под удар. Мамаша остановилась на полпути от удивления: — Не нужно пороть горячку преждевременно. Если ты продолжишь его охаживать тумаками, он просто сломается. В один прекрасный вечер он исчезнет ничего не сказав. Тогда ты останешься без сына, а Аннушка без брата. Наоборот ты должна поговорить с ним, узнать причину его такого поведения. Достучаться до него, понять его. Только потом узнав всё, ты можешь принять решения. А своими действиями ты лишь отталкиваешь его от себя. Дай нам самим разобраться, в этой ситуации позволь мне разрешить эту дилемму. — Мамаша Хейген скорчила недовольную моську.

— Будут тут всякие учить меня, как правильно воспитывать детей. Самому смалу девять лет, никак не может о себе позаботиться, а лезет с нравоучением… Какие нынче пошли дети… — Пробурчала под нос она отмахиваясь. — Делайте что хотите… Учти, если ничего не решите я, не стану отвечать за твой украденный кулон.

— Благодарю… — Сделал неловкий поклон, после повернулся к рыжему парню. Он, недовольный происходящим, лежал на земле, подпершись локтями. — Дюк, не будем ходить вокруг да около, давай сразу договоримся. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе — все выигрыше. Что скажешь?

— Не вижу своей выгоды. Ты получаешь свою цацку, я снова по уши в дерьме. — Ага значит ему известно, кто взял мой кулон. Это всё упрощает.

— Значит, ты трогал мой кулон… — Схватился за ниточку.

— Не знаю, о чём ты говоришь. Я лишь понял, что ты потерял свой кулон — эта цепочка моя. Я обменял у Анны на эту брошь. — Он снова стал гнуть свою линию.

Я подумал, прикинул все варианты: — Скажи, когда ты обменялся с ней?

— Не стану отвечать на твои вопросы. Говорю, не вижу своей выгоды.

Хочет поторговаться, вот сорока проклятая! Сам заварил эту кашу, а ещё тут ерепениться. Но не буду ухудшать ситуацию — Моника дала мне понять. Больше она не станет вмешиваться, а значит, если всё провалиться, я могу попрощаться с артефактом. Тогда сыграем в одну игру, которой научил меня Ларгус, будет интересно испытать её на Дюке. Вот, как своими карими глазками смотрит на меня, будто видит во мне жирную копилку. Вот увидим, какой из тебя торгаш.

— Дам сорок серебряных…

— Пф-ф-ф… Издеваешься, даже несерьёзно. Сто и не серебрушки меньше.

— Тридцать пять.

— Погоди как это понимать, ты неправильно торгуешься.

— Тридцать. — вижу, как желваки на лице стали плясать.

— Эй, парень, ты ничего не добьешься этим. Если ты хочешь с кем-то договориться, то обе стороны должны прийти к выгодной для них цене.

— Двадцать пять.

— Ты что, совсем придурок, так дела совсем не делаются!

— Десять… — уже сухо произношу, делаю вид, что разворачиваюсь. Разворачиваюсь, позванивая мешком, и вижу ехидное лицо мамаши. Она оценила мой трюк и, кажется, знает, от кого я научился ему.

— Стой! — отчаянный крик. — Договорились на сорок… — пробубнил себе под нос парень, сбрасывая с лица рыжий локон, вытирая крючковатый нос рукой.

Теперь переходим к самому главному, заинтересовав его: нужно поставить жирную точку и получить своё. Самое главное — не переборщить иначе сорвётся с крючка моя жертва.

— Ты хотел сказать двадцать. Это за моё терпение и ущерб. — Сразу рублю сплеча. — Если бы ты сразу согласился, я бы докинул ещё сверху десяток другой. Но, увы, у нас с тобой не сложились товарищеские отношения. Тебе нужно быть гибким тогда люди сами потянуться. Иначе с тобой будут поступать как и ты с ними. — Вижу, парень немного обалдел от моей наглости. Вон, как кулаки сжал, готовый в любую минуту наброситься на меня.

Сжимая зубы, он согласился: — Прямо перед отъездом с нашего привала.

— Ты следил за ней после?

— Нет, она сразу ушла в фургон.

— Где я был в это время?

— Там же…

— Значит Анна, возможно, главная подозреваемая. Мамаша Хейген, а где сейчас Анна? — задал ей вопрос, на что получил возмущенный ответ.

— Вы что, с ума посходили, сыщики недоделанные? Обвиняете мою Аннушку в прегрешение в воровстве, да я вам за это такое устрою, что вы вовек не забудете, — стала метать в нас молниями Моника.