— Вот именно, ты не участвовал… Из-за этого это твоё наказание на сегодня. В следующий раз не будешь прохлаждаться, — манерами аристократа сказал он, закручивая свои усики.

— Хм… — задумался на мгновение, сев по-турецки.

— Что-то не так, Марк? Или вам нужно отдельное приглашение?

— Да всё так. Но есть в ваших словах противоречие.

— Какое же? Просветите нас.

— Только для этого я хочу уточнить кое-что. Если бы я принял участие на уроке, я бы всё равно убирался бы, как все? — все тоже задумались над моими словами. Арманд д’Аржанкур кивнул, подтверждая. — Тогда выходит, вы хотите меня припахать ни за что, злоупотребляя своими правами учителя. При этом вы не объяснили, за что меня наказали. Если с одной стороны, я участвую, то убираю инвентарь. А если не участвую, то всё равно, как наказание, убираю. Вот тут открывается другой вопрос, что за несправедливость. Если вы учите нас быть честными и праведными, когда сами нарушаете данные вами слова.

— Ты слишком умный для своего возраста… — прокомментировал он мои слова. — Хорошо, ты свободен.

Пожав плечами, я вылез из-под мата, сунул руки в карманы. Только хотел выйти из зала, как снова услышал за спиной едкий комментарий:

— А почему этому олуху можно уйти, а мне нет? Так нечестно, — возмутилась богатенькая блондинка.

— Вы-то почему возмущаетесь, Буржуа? Я видел, как вы участвовали на занятиях, не вижу причин отпускать вас…

— Но-но… — попыталась она протестовать.

— Видишь, судьба-злодейка одарила кого-то умом, а других обделила. Если не можешь работать головой, значит, будешь работать руками, — на этой фразе я покинул зал, оставив за собой последнее слово.

***

Спортивный зал, пять минут спустя.

Две лучшие подруги взялись за очередной мат и потащили в кладовую. Одна из них — с голубыми глазами и китайско-европейскими чертами лица — заметила кое-что странное и хотела сообщить своей подруге.

— Алья, тебе не кажется, что новенький какой-то замкнутый? С нами он уже как год, а друзей у него так и нет.

Её лучшая подружка — смуглая девушка среднего роста с темной кожей и золотистыми глазами — махнула плечами.

— Неудивительно, он сам этого не хочет. Я слышала, что один парень попытался наладить с ним контакт. Так после этого парня неделю не видели в коллеже. После этого инцидента мало кто хочет рисковать.

— Откуда такая информация? — не поверила словам подруги первая.

— Слухи. Погоди, подруга, ты что удумала? — с подозрением в глазах она уставилась на черноволосую.

— Ну, понимаешь… — с досадой улыбнулась она.

— Маринетт, не хочешь ли ты мне сказать, что тебе он нравится? А как же Адриан? — решила поиздеваться она, повысив голос.

— Тише, не надо так громко, — стушевалась черноволосая с косичками, оглядываюсь по сторонам. — Совсем нет. Мне до сих пор нравится Адриан. Просто мне как-то жалко стало новенького. Вот подумала, может ему устроить вечеринку. Чтобы другие могли узнать его получше. Тем самым мы могли бы опровергнуть те слухи.

— Смотрю, подруга, ты совсем безбашенная. Ради кого-то незнакомого ты готова променять своё личное время, — она замолчала на секунду, понадеявшись увидеть отрицательную реакцию подруги. — Вот из-за этой твоей черты я полюбила тебя, подруга. Ты всегда готова броситься в бой ради чужого. Ну, какой план?

— Алья…

***

Снова я полез туда, куда не надо. Опять меня понесло. Почему же я всегда так реагировал на таких людей? Может, у меня на генном уровне так прописано. Не перевариваю мажоров и стерв. Как только вижу их, то сразу хочется или сказать что-то, или спустить с небес на землю. Но бывали такие моменты, что в голову лезли всякие нехорошие мысли. Из-за чего такие, как Хлоя, могли пострадать — физически и морально. В таких случаях мне приходилось себя заставлять уснуть. Лишь так я могу всех уберечь от себя.

Даже начал учиться тут, какое-то время всё было отлично. Я наслаждался жизнью ученика. Так сказать, получал удовольствие от всего этого. Но потом ко мне зачесался паренёк, решивший набиться в друзья. Сначала я его игнорировал. Но он со своею дружбой начал перекрывать воздух. Вот тогда мне пришлось действовать. Не знаю, как у меня это вышло. Но подставить его удалось мастерски. Он целую неделю после этого не приходил в коллеж. Затем, вернувшись, он всё рассказал, из-за чего пошли нехорошие слухи обо мне. Это было очень хорошо для меня. Пускай я буду один, но все будут целы.

Вышел из главного корпуса. Направился к соседнему зданию, служившему общежитием. Пройдя через турникет, поднялся на четвёртый этаж. Прошел коридор и оказался у своей двери. Открыл дверь спокойно, без ключа. Не люблю запирать дверь перед уходом.

Комнатка небольшая, есть где развернуться и позаниматься. Из мебели кровать, тумба, письменный стол да пара горшков с растениями на балконе. Плюс имелась отдельная уборная с душем. Всё, что полагалось ученикам, которые учились по обмену. Если хотите более роскошные апартаменты, то вынь и положь денежку-другую.

Вот и закончился очередной день. Теперь я мог спокойно уединиться в своей комнате. Никто не стал бы меня беспокоить и… кому я вообще нужен. Сбросил с себя черную ветровку с капюшоном, за ней полетела майка, и остался лишь в джинсах. Я принялся делать физические упражнения. Помня лишь своё имя, я каждый раз ругал себя. Как в прошлом мог себя так запустить. Даже взглянуть в зеркало было тошно самому. Вот за год сбросил несколько килограмм. Подтянулся и более-менее стал выглядеть как человек.

Закончив упражнения, принялся за домашку. Я же не настолько безнадежный. Каждый раз, как только входил на чей-то урок, то сразу клал на стол готовый материал. По этой причине учителя меня кое-как терпели. Видели, что ученик учился и знал их предмет. Но вот на самих уроках я безнадежен. Не мог себя заставить учиться. Каждый раз появлялись разные мысли. Плюс монотонный урок клонит в сон. По этой причине я начинал спать на уроках.

— Чёрт, опять всякое лезет в голову. Вот почему эта стерва просто не может молчать? Ей всегда нужно что-то сказать в мою сторону, — карандаш в моей руке сломался на пополам. — Вот блин, теперь и карандаш сломался, — откинув обрубки, стал шарить по столу в поиске запасного. Минута, и вместо карандаша наткнулся на ветку дерева.

Не сказать, что ветку. Если описывать, то искусно вырезанную палочку ручной работы. Последний раз я держал, когда был в больнице. Потом, когда уже заселился сюда, забыл про неё. Вот она снова появилась. В длину палочка где-то двенадцать дюймов. Светло-серого оттенка с готическими узорами на конце. Начало палочки служит захватом для руки. Удобно держится и используется для взмахов.

Я, заворожённый красотой палочки, потерял счет времени. Лишь стук в дверь заставил меня отвлечься и убрать её в сторону. Встав из-за стола, я попытался понять, кто же в такой поздний час мне стучится. Дернув ручку двери на себя, увидел девчонку с чёрными волосами с синими бликами, завязанными в два коротких хвостика. Она по-дружески помахала, после чего сконфуженно отвернулась, закрыв лицо ладонями. Сначала я не понял, что происходит. Только потом до меня дошло. Я полуголый стою перед ней. Вот из-за этого она так и среагировала. Облокотившись спиной об косяк двери, скрестил руки.

— Что надо? — грубо спросил её, показывая своё недовольство.

— Ну понимаешь… тут такое дело… — стала что-то невнятно говорить.

— Короче, — уже сильнее стал давить на неё.

Успокоившись, она вздохнула, повернулась ко мне лицом. В её глазах я увидел собранность и упорство. С такой девчонкой нужно держать ухо востро. Видел, она сюда пришла не соли просить.

— Мне нужна твоя помощь. Другие отказались или времени нет. Учителя посоветовали обратиться к тебе, — четко и с расстановкой отчеканила она.

Интересная картина вырисовывается. Все отказались, учителя меня посоветовали. При том за целый год никто так не подходил ко мне. Что-то она скрывала, я чуял подвох.