Наконец, когда дорога смазалась в один сплошной темный фон с дрожащими по краям световыми дорожками фонарей, она притормозила и медленно съехала на обочину.

Мила опустила стекло, жадно вдыхая ртом прохладный ночной воздух. Чтобы сдержать слезы, она закрыла глаза, но они приподнимали веки и текли по щекам, теряясь в складках губ. Она, как маленький ребенок, начала размазывать их по лицу вместе с косметикой, и через пару минут оно превратилось в обезображенную маску Джокера. Мила не видела себя, но чувствовала, как прекрасно уродлива сейчас.

VII

– Господи, что у тебя с лицом? – брезгливо сморщилась Бэт, проходя в слабо освещенную прихожую небольшой квартирки Милен.

– Я, вообще-то, спала, – буркнула та в ответ и, ссутулившись, зашаркала в сторону гостиной, пока подруга закрывала за собой входную дверь и прихорашивалась перед большим зеркалом.

Мила с размаху шлепнулась на диван и, запрокинув гудящую голову на широкую спинку, закрыла глаза.

– Не притворяйся, не так много ты вчера выпила, – бросила Бэт, проходя мимо.

Захлопали дверцы кухонных шкафов, зазвенела посуда, и с каким-то сегодня особенно омерзительным звуком заработала кофемашина. Мила зажмурилась, пытаясь перетерпеть волну боли, вызванной мерзким гудением. После того количества килобит звука, ее уши до сих пор были словно воспалены. Через пару минут наконец воцарилась тишина.

– Кофе подан, садитесь жрать, пожалуйста, – с каким-то садистским удовольствием громко позвала Бэт.

Мила вздрогнула и открыла глаза. Сделав над собой усилие, она тяжело поднялась с дивана и медленно, без резких движений, подошла к столу, за которым уже по-хозяйски расположилась Бэт с чашкой кофе в руках. Милен не спеша опустилась на стул напротив и зло уставилась на подругу.

– Кофе пей, – усмехнулась та в ответ на укоризненный взгляд Милен, – остынет.

– Что ты вчера подмешала в то приторное пойло? По-моему, у меня провалы в памяти.

– Ничего не подмешивала, с чего ты взяла?

– Бэт, у меня башка трещит, и я плохо помню, что вчера было. Блин, ты же знаешь, я не дружу с наркотой.

– Да брось, какая наркота. Просто немного кодеина. Тебе определенно нужно было расслабиться.

– Немного кодеина? С ума сбрендила? Я чуть не трахнулась в сортире с тем недоумком, как там его Сэсил, Сирил…?

– Ты поэтому ему рожу разодрала? – спросила Бэт, делая глоток из большой белой чашки с хитро улыбающимся котом.

– Что, сильно разодрала? – с брезгливой небрежностью спросила Милен. Она, конечно, помнила тот абсурдный инцидент в сортире, но надеялась, что память просто выдала желаемое за действительное.

– Ну, недели на две он точно выпал из обоймы соблазнителей Парижа. Не переживай, поработает пока руками, – осклабилась Бэт и поставила чашку на стол.

– Да, там есть над чем поработать, – задумчиво ответила Милен, вспомнив его тугой, перевитый венами ствол в своей руке. Она брезгливо сморщилась и сделала большой глоток кофе, словно пыталась запить им неприятные воспоминания, как горькое лекарство.

– Я просто не верю, что ты не воспользовалась его вниманием, – осуждающе покачала головой Бэт. – Когда у тебя в последний раз были серьезные отношения? Да о чем это я, когда у тебя в последний раз был секс? – она попыталась положить свою ладонь на руку подруги, но та отдернула ее и, порывисто поднявшись из-за стола, отошла к окну.

Конечно, Милен могла сказать, что секс у нее был прямо-таки вчера, но весь ужас от произошедшего между ней и Жано прошлой ночью приводил ее в какое-то болезненное, высасывающие последние силы отчаянье. Она не могла об этом не то чтобы говорить, она думать об этом несмела, изо всех сил надеясь, что это просто глюки на фоне приема того наркотического дерьма, которым так щедро ее вчера напоила Бэт.

– Я правда волнуюсь за тебя, – голос подруги стал на редкость серьёзным.

Милен понимала, что Бетти права. Но что она могла со всем этим поделать?

– У меня есть Поль, – она развернулась к Бэт лицом и присела на низкий подоконник. – У нас скоро свадьба, ты помнишь?

– Вот только не начинай снова про свадьбу, – Бетти смотрела подруге в глаза, в ожидании когда та перестанет ломать комедию. – Никто не спорит, что Поль замечательный парень, но я же о другом. Неужели я не понимаю, для чего вам обоим понадобился весь этот балаган со свадьбой?

Мила опустила глаза, рассматривая свои босые ноги.

– Я не хочу об этом говорить, – отрезала она, когда Бэт снова открыла рот с очередными доводами в пользу здоровых отношений.

– Я просто волнуюсь за тебя, вот и все.

Бетти встала из-за стола и, подойдя к окну, присела рядом с Милен.

– Я же вижу, с тобой творится что-то неладное. И не ври мне, что дело в скором открытии выставки или твоих отношениях с матерью. Ты знаешь, что можешь рассказать мне обо всем, – она смотрела на слепо уставившуюся перед собой Милу и ждала, когда она придет в себя. Давить было бессмысленно, Бэт слишком хорошо ее знала.

– Не обижайся, – виновато ответила Мила и наконец подняла глаза на подругу. – Я пока сама не понимаю, что происходит.

– Я так и знала, что дело тут не обошлось без какого-нибудь холодного брутального красавчика, – задумчиво улыбнулась Бэт.

– Только не начинай, – предостерегла ее Милен от дальнейшего развития темы брутальных красавчиков, – или вообще ничего и никогда не узнаешь.

– Что, даже на свадьбу не пригласишь? – ерничала Бетти.

– Да какая там свадьба, – вздохнула Мила, снова потупившись.

«Башку бы не оторвали, и то хорошо…»

Не успела Бэт закинуть очередную удочку, чтобы разговорить подругу, как в дверь настойчиво постучали. Мила так сильно вздрогнула, что по лицу Бэт расплылась злорадная улыбка:

– Это он?

От этих слов Милен словно обдали ведром ледяной воды и она, выпучив глаза, в какой-то растерянности смотрела на сияющую от своей догадки подругу. Видимо, ужас от мысли, что за дверью действительно мог быть «Он», отразилась гримасой страдания и растерянности на лице Милы и, не дав ей опомниться, Бэт со всех ног бросилась к двери.

– Бэт, – срывающимся от волнения голосом крикнула ей в след Милен и на негнущихся ногах засеменила следом.

«А, это ты». Услышала она буквально через несколько секунд.

В прихожей раздался голос Поля и звук приветственных поцелуев. К тому времени, как Милен доковыляла до коридора, пыхтя и трясясь от какого-то всепоглощающего ужаса, Поль уже бодрым шагом направлялся ей на встречу.

– О, Господи…

Он встал, как вкопанный, глядя на помятый вид невесты:

– Что тут происходит?

Он сделал еще пару шагов ей навстречу и, с плохо скрытой брезгливостью, наклонился поцеловать. Чтобы не ранить его эстетические чувства, Мила подставила под его поцелуй щеку и сразу направилась в ванную.

– Вот и правильно. Все утро уговариваю ее умыться, – бросила ей в след Бэт.

«Действительно, о, Господи, – разглядывая себя в зеркале, произнесла вслух Мила. – Да, доктор… – вздохнула она и залезла в душ.

Через полчаса она вернулась в гостиную в белом махровом халате и с гладко зачесанными назад мокрыми волосами.

– И так… чем обязана визитом? – уже совсем бодрым голосом спросила она в основном Поля.

– Здравствуйте, – Поль обалдело смотрел на нее. – У отца день рождения, забыла?

– День рождения? – тупо переспросила Мила, подавившись вдохом. – Почему ты не предупредил?

– В каком смысле, не предупредил? Я тебя еще две недели назад предупредил, а позавчера, между прочим, напомнил.

«Черт, вот почему автопилот привел меня вчера к поместью. По пьяной лавочке, видимо, вспомнились слова Поля о дне рождения отца. Да, ситуация. И как, интересно, ты сегодня заявишься на вечеринку? Здрасте, мол, с днем рождения. А подарок я еще вчера сделала».

– Просто… малыш, просто я, по-моему, заболеваю, – выпалила ошарашенная Милен первое, что пришло в ее чугунную голову, и с надеждой посмотрела на сидящую на подоконнике Бэт, которая с неподдельным интересом наблюдала за выяснением отношений. К ее довольной роже только попкорна не хватало, а так прям кино… – Бэт, собственно, из-за этого и пришла. Принесла мне противовирусное, – Милен подкрепляла зрительный контакт с подругой настойчивым киванием. И Бэт, несмотря на то, что кино ей определенно нравилось, все же протянула: – Да-а-а… именно, – и для пущей убедительности подняла вверх указательный палец. Правда, глаза от Поля отвела, боясь разрушить линию защиты неуместной улыбкой, которая так и дергала за уголки губ.