Видя, с каким удовольствием все едят ягоду, я решилась. Сорвав с куста маленький синий шарик, засунула в рот и удивилась, насколько ярким оказался вкус.

Следующие пятнадцать минут, мы увлеченно собирали и ели ягоду. В какой-то момент я заметила, что не слышу гоблина, который, как обычно, напевал песню. Бросив собирать ягоды, я пошла искать мастера Йорка и довольно быстро обнаружила его сидящим облокотившись на пенек. Лицо его было спокойным, как во сне, но он… не дышал!

– Мастер Йорка! Мастер Йорка! – потрясла я его за плечико. Но тело гоблина соскользнуло с пенька и повалилось на бок.

– Тиллиус! – в страхе закричала я. – Мастеру Йорку плохо!

Но на мой возглас никто не откликнулся. Я с расширенными от ужаса глазами, бросилась искать между деревьями, зовя поочередно то Тиллиуса, то Лоренса, то Свету. Вскоре в траве я обнаружила летописца, который лежал, подсунув под голову руку. На земле валялись, выпавшие из его кулака несколько синих ягодок.

– Ядовитые! – поразила меня страшная мысль. – Господи, неужели все… Тиллиус, Света! Хоть кто-нибудь!

– Ну чего ты орешь? – вдруг раздалось где-то над ухом, и я с радостью обернулась.

– Светка! Живая! – в порыве чувств я прижалась к туловищу орчихи, перемотанному простыней.

– Хм… Ну живая, да, а что, были сомнения?

– Мастер Йорка и Лоренс лежат без сознания и не дышат, – указала я на летописца, – Тиллиус тоже не откликается.

– Да ну?

Светка дотопала до тела Лоренса, приподняла его безвольную руку и отпустила. Никакой реакции.

– Хм, действительно без сознания. Значит и Тиллиус тоже, я видела его там, возле дерева, думала прилёг отдохнуть. Обрадовалась, что больше ягод достанется. Думаешь, они того?

– Не знаю, – прошептала я. – Давай соберем их вместе и посмотрим внимательнее. Неси на поляну Лоренса и Тиллиуса, а я пойду за гоблином.

В кои-то веки, подруга не споря, кивнула и принялась за дело. Я вновь отыскала мастера Йорка, но, несмотря на то, что он был меньше меня, поднять на руки не смогла. Безвольное тело оказалось тяжелым. Схватив его за шкирку, я поволокла по земле в сторону поляны, решив про себя, что сейчас не до церемоний.

Мы уложили наших спутников рядком и стали пытаться привести их в чувство. Что мы только не делали! Били по щекам, растирали уши, кричали и хлопали в ладоши, пытались влить в их рты воды из наших фляжек, даже спели хором любимую гоблинскую песню. Всё оказалось бесполезно. Наши друзья не шевелились. Порывшись, я нашла в сумке зеркальце, оставшееся с Земли, и поднесла ко рту Тиллиуса. Оно не запотело.

– А через какое время начинают остывать трупы? – вдруг спросила орчиха.

– Фу, Света! Не говори так! Я уверена, что они живы! Почти… – нетвердо добавила я.

– Ну и что ты тогда предлагаешь?

Я задумалась, глядя на лежащих друзей. Наверняка есть какое-нибудь противоядие. И внезапно меня осенило!

– Светка, а помнишь, старуха говорила, что она вроде как лесная знахарка?

– Не знаю, я, когда ем, на мелочи не отвлекаюсь.

– А я точно это помню! Надо идти обратно к ней! Она наверняка знает, что нужно делать.

– Но как мы всех дотащим? Ну я могла бы двоих взять. Но ты даже мелкого не донесешь.

Я снова задумалась. Теперь, когда, казалось, что решение проблемы найдено, мозг заработал быстрее.

– Я знаю, как переместить всех нас.

Я бросилась к Тиллиусу и нащупала за воротом рубахи кристалл. Осторожно сняла его.

– Ключ! Мы были у дома старушки, значит, ключ сможет нас туда вернуть.

Светка одобрительно хмыкнула. Она закинула Тиллиуса на одно плечо, Лоренса на другое и придерживала их рукой. Я крепко прижала к себе мастерка Йорка, а затем мы обе ухватились за кристалл пальцами.

– Думай о тропинке возле её дома, – предупредила я Светку и закрыла глаза, представляя нужное нам место.

…И через несколько ударов сердца, почувствовав, как вокруг всё стремительно меняется, я открыла глаза. Мы стояли на тропинке возле знакомой избушки.

– Фух, получилось, – сказала Светка.

– Как они? – с опасением кивнула я на бездвижные тела.

– Также, – мрачно ответила подруга. – Пошли к старухе.

Мастера Йорка мне снова пришлось тащить волоком. Но едва мы подошли к избе, как дверь со скрипом открылась, приглашая нас войти.

Тела нам пришлось сгрузить прямо на пол. Пока мы возились, старушка невозмутимо стояла и смотрела на нас.

– Вот вы и вернулись, – сказала она, когда мы, закончив, вытянулись перед ней навытяжку.

Я вздохнула.

– Наши друзья наелись ягод и потеряли сознание. Мы пытались их привести в чувство, но они даже не дышат. Вы… вы можете их вылечить?

Старушка подошла и, наклонившись, раскрыла кулак Лоренса, из которого выпали три оставшихся синих шарика.

– Это сонная ягода, деточки. Ваши друзья просто спят.

– Да ну чушь! Причем тут ягода? – не поверила Светка. – Мы вон с ней тоже её ели и ничего, ну тянет в сон, но замертво же не падаем.

Старушка усмехнулась.

– Ты большая, чтобы на тебя подействовало, надо ягоды не горсточками есть, а лукошками.

Старушка с прищуром взглянула на меня.

– А вот почему на тебя не подействовало, вот это мне не ведомо, – задумчиво сказала она.

Под её взглядом я почувствовала себя неуютно.

– Так вы сможете им помочь? – отвлекла я её от разглядывания.

– А зачем помогать? Пусть спят, – развела руками старушка. – Сон этот здоровый, крепкий, сил придает. Завтра бегать начнут, две ночи спать не будут.

– А сегодня? А сегодня нам что делать-то? – растерялась Светка.

– У меня оставайтесь. Накормлю, напою, не обижу. У меня, кстати, супчик наваристый уже в печке стоит, – лукаво взглянула старушка на Светку, она уже явно нащупала слабое место орчихи.

– Ну раз такое дело и помочь ничем нельзя, придётся остаться, – притворно вздохнула Светка и тут же направилась к столу.

Так мы и провели весь день у старушки. Можно сказать отдыхали в гостях. Кормила она нас досыта, работать не заставляла, но я чуяла, что всё это неспроста, ждала, что вот-вот хозяйка дома с нас что-нибудь потребует и когда день уже стал клониться к вечеру, не выдержала и спросила сама.

– Бабушка, так вы говорили, что мы вас можем чем-то отблагодарить?

– Можете, коли хотите, – опять витиевато ответила старушка, но у меня было ощущение, что отказаться не получится.

– Конечно, хотим, – не знаю, насколько искренне у меня получилось это сказать, но, в конце концов, быть неблагодарной тоже не хотелось.

– Ну тогда слушайте, – уселась старушка за стол, приготовившись рассказывать.

– Одну минуточку только, – остановила я её, подошла к Свете и отняла блюдо с оладьями, которые она поедала, ничего не слыша вокруг.

Подруга попыталась возмутиться, но я была непреклонна.

– А то ты когда ешь, ни о чем думать больше не можешь, – сказала я ей и предложила старушке начинать свой рассказ.

– Раз в год, в летнюю ночь, в лесу расцветает папоротник. Цветок тот – волшебный. Тому, кто его найдет, откроется сокрытый в земле клад, – старушка остановилась и выжидательно посмотрела на нас.

– И чё? – не поняла Светка.

– Сегодня как раз такая ночь.

– Вы хотите, чтобы мы нашли клад? – напрямую спросила я.

– Вот ты какая смекалистая. Точно отыщешь цветочек.

– Бабушка, папоротник не цветет, это всё сказки, – попыталась убедить я старушку.

– Сказки тоже не на пустом месте придумываются. Они несут знания тем, кто ведает. Для умного – подсказка, а дураку, конечно, одна выдумка!

– Ладно, бабуля, сказываешь, а что ж сама клад не ищешь? – задала справедливый вопрос Светка.

– Так ведь стара я. Еле двигаюсь. По дому-то ещё ничего, а по лесу бродить уже не возраст: спина ноет, ноги болят, – вздохнула старушка.

Вот только я ей ни разу не поверила. Не знаю почему, но что-то в старушке меня настораживало, и я сама не могла понять, что именно. И как назло, Тиллиус спал беспробудным сном, поделиться своими сомнениями было не с кем.