Эта книга – необычный эксперимент. В ней собраны тексты автора и самые интересные комментарии к ним разных людей, по большей части ему незнакомых, изначально опубликованные на портале Сноб. С одной стороны, вести диалог с незнакомыми людьми, или «друзьями» по соцсетям и блогам – дело привычное. У многих из нас уже давно нет визитных карточек, а у многих их никогда и не было; люди обмениваются адресами фейсбука или инстаграма. «Ты есть в фейсбуке?» сейчас звучит, как «ты за мир?» – риторический вопрос, который подразумевает естественный ответ «да».

В известном смысле, поколение соцсетей – или поколение f – нейтрализует поколенческие различия, о которых писал немецкий социолог Карл Мангейтм и с точки зрения которого, эти различия столь существенны, что от каждого нового поколения требуется пересмотр почти всех ценностей предыдущего, в более простых терминах – конфликт отцов и детей. С другой стороны, соцсеть – это только интерфейс, на котором так или иначе эти конфликты возникают, потому что никакая сеть не может отменить восприятие конкретным человеком того или иного события, произошедшего в реальности. Пусть это, скажем, будет присоединение Крыма или пенсионная реформа, ну или менее значимые события – люди на них реагируют совершенно по-разному и в зависимости от их жизненного, профессионального, интеллектуального и прочего опыта.

Не менее интересны реакции «сетевиков» на события в самой сети. Например, выход на Youtubʼе какой-нибудь новой песни, клипа, лекции и проч. Интересно, что и на такое виртуальное событие могут быть самые разные реакции – от полного неприятия до восторга, от ненависти к обожанию. И, если принебречь откровенным троллингом, то эти реакции также выдают различия в индивидуальном и социальном восприятии виртуальных событий.

Сеть не заменила ни реальность, ни восприятие этой реальности, она ее известным образом продлила, как пистолет продляет руку. Сегодня сосуществование сети и реального мира – это по сути то же самое, что реальность и миф у людей древности, земная жизнь и мир мертвых у древних египтян, шумеров или даже греков. Подобно тому, как мы проводим часть жизни в социальных сетях, Интернете, который для многих уже больше, чем чисто виртуальное пространство, люди древности создавали мифы и жили в них с неменьшей, видимо, верой в реальность своих мифологических персонажей и событий. В том же Древнем Египте убежденность в существовании мира после смерти, своеобразной виртуальной реальности, была настолько велика, что эта, земная жизнь у многих – от фараонов до строителей пирамид – оказывалась не более, чем подготовкой к жизни «по ту сторону».

Можно сказать иначе: наши социальные сети – это «мир по ту сторону», где каждый может побывать еще при этой жизни. Но так или иначе, как и наши древние предки, мы живем одновременно в двух реальностях, одновременно конкурирующих и дополняющих друг друга.

«Социальная история» сделана как своего рода вырезка мнений из бесконечного информационного потока – мнений, которые могут совпадать по тому или иному вопросу, а могут и расходиться настолько, что дискуссия порой кажется виртуальным мордобитием. Всех людей, чьи комментарии собраны в книге, объединяет только одно – все они наши современники. Во всем остальном – образовании, политических предпочтениях, стране проживания, возрасте и прочим – эти дискутанты разнятся между собой.

По аналоги с facebookʼом эту книгу можно назвать opinion book – причем мнения выражены на самые разные темы: от того, можно ли убить младенца Гитлера, окажись вы с ним в одной комнате, до обсуждения роли орального и анального секса в современном обществе; от вопроса, является ли сегодняшнее общество в России диктатурой до некрофилической структуры власти в Северной Корее, от оккультных истоков нацизма до вопроса, почему власть не называет Алексея Навального по имени. И многое прочее.

Собранные вместе и звучащие одновременно в этой книге, голоса современников образуют своеобразную полифонию, о которой еще писал Михаил Бахтин и которая, по его мнению, характеризует романы Достоевского. Или, кто-то может это воспринять как додекафонию, изобретенную Арнольдом Шёнбергом, где не существует самой идеи благозвучая или неблагозвучая. 12 тонов октавы находятся между собой в равном соотношении, нет предпочтений или «главного» тона, а их серия образует уникальную звуковую последовательность. В нашем случае это не тоны, а люди, еще точнее – сетевики, многие из которых никогда не встречались друг с другом в реальной жизни и которые говорят так, как могут – иногда складно и по делу, иногда коряво, иногда аргументированно или, если эмоции побеждают над стилем, – желчно.

Но все эти мнения спонтанные, поэтому часто резкие, но по большей части искренние. Самое антропологически интересное в этом – посмотреть, какие именно темы и сюжеты волнуют наших современников. И оказывается, что кроме насущных политических вопросов, нас продолжают волновать темы морали, выбора, ценности жизни, интимности…

И еще: все разговоры о том, что людей сегодня не интересует ничего, кроме денег и комфорта, безосновательны.

В одном из своих интервью Славой Жижек сказал о Дональде Трампе буквально следующее: «Трамп – это настоящая катастрофа, его избрание означает разложение публичной морали». Если это политический анализ, то он, мягко говоря, ниже среднего, так что будем считать, что Жижек просто хотел рассмешить слушателя. Смешно, когда постмодернистский автор пытается быть моралистом, значит и ему трудно расстаться с определенными иллюзиями. Впрочем, словенский философ далеко не одинок в своем непопадании в цель, когда речь идет о нынешнем американском президенте. Так, в книге «Опасный случай Дональда Трампа» (2017)2 под редакцией судмедэксперта Бэнди Ли, собраны мнения двадцати с лишним психиатров и психологов, которые утверждают, что ментальное состояние президента Америки вызывает серьезное опасение и что мы имеем дело с законченным нарциссом и социопатом. Сама Ли ранее заявляла о том, что Трамп балансирует на грани умственного помешательства и не может быть лидером сверхдержавы. Рони Джексон, лечащий врач президента, выступая в Белом Доме перед представителями прессы, всех успокоил: за исключением легкой близорукости, здоровье его пациента в полном порядке и он проживет еще уйму лет.

Как бы то ни было, парадокс заключается в том, что все суждения о Трампе как о политике (и человеке) не имеют смысла или, скажем мягче, неполны по той причине, что Трамп – не политик, а литературный персонаж, точнее даже – литературное произведение, и в политику он пришел не столько из бизнеса, сколько со страниц культовых романов или как отдельный роман, смоделированный в первую очередь с «JR» (1975) Уильяма Гэддиса и «Бесконечной шутки» (Infinite Jest, 1996) Дэвида Фостера Уоллеса. Между выходом этих двух романов – два десятилетия, в которые и умещается «золотой век» американского литературного постмодернизма; в этот же период Трамп создает свой основной капитал, реальный и символический.

Разумеется, за это время было создано немало авангардных романов: «Радуга земного притяжения» (1973) Томаса Пинчона, который подытоживает то, что можно было бы назвать «Америка как жанр»; «Женщины и мужчины» (1987) Джозефа Макэлроя, который отвечает Пинчону, описывая Америку на микроуровне, потому что у Пинчона это геометрическая, эзотерическая конструкция; «Туннель» (1995) Уильяма Гасса, где происходит еще большее интровертирование нарратива – рассказ профессора истории в американском университете о его жизни в нацистской Германии; «Любовница Виттгенштейна» (1988) Дэвида Марксона – о женщине, считающей себя последним человеком на Земле. Но для того, чтобы понять почему Трамп сегодня президент США, нам важнее первые два романа, которые стоят ближе всего к нашему герою.