Густой лес вокруг постепенно сдавал позиции, отступая перед неотвратимым напором цивилизации. Вековые сосны и ели падали под аккомпанемент визга пил и цоканья топоров. Мир менялся и Аластор не согласился бы, что перемены были к лучшему.

Когда он приехал сюда, деревня утопала в бескрайнем зеленом океане лесов. Тогда в Абеллайо едва насчитывалось полтора десятка домов, и лесорубы только начинали осваиваться в деревне. Природа была уверена в своём превосходстве и лес активно наступал на крохотную деревушку, заставляя местных регулярно расчищать подлесок. Сейчас же деревня разрослась и уверенно теснила сумрачную лесную чащу.

«Да уж, если так и дальше пойдет, нашим правнукам вообще леса не останется, будут сами себе деревья сажать…»

Размышления Аластора прервал гневный выкрик.

– Будьте прокляты, черти лохматые! – из-за пилорамного цеха доносился поток ругательств, а басовитый голос крайне разочарованного человека был хорошо знаком Аластору. – Чтоб вас блохи поели, шавки проклятые!

Эпитеты, доносящиеся из-за угла, становились всё более бранными, и Аластор даже немного развеселился, отдавая должное мастерству Герела в придумывании проклятий и ругательств.

– Герел, что у тебя опять случилось? – спросил он, поворачивая за угол.

Картину, представшую перед глазами, даже с большой натяжкой не получилось бы назвать веселой. Массивные двери цеха сняты с петель, пилорама раскурочена и, на первый взгляд, не подлежит ремонту, а повсюду вокруг валяются испорченные инструменты и разорванная рабочая одежда. Когда Аластор представлял себе очередной мерзкий день, он не ожидал, что судьба окажется настолько изобретательной.

– Что, черт возьми, случилось? И что это за запах? – Аластор отшатнулся, с трудом сдерживая рвотные позывы.

Из цеха пахло так, словно там держали свиней, и их хозяева были не слишком-то заботливыми.

– Эти барсучьи дети вскрыли ворота, устроили бедлам, да еще и размазали повсюду то ли звериное, то ли своё дерьмо! –яростно потрясал руками Герел, оглядывая место преступления.

Коренастый, совершенно лишенный растительности на голове, но в то же время обладающий удивительно волосатыми предплечьями бригадир поднял с земли пилу и, снова выругавшись, со злостью швырнул инструмент на землю.

– Они и пилу дерьмом обмазали! Ну, все! Я иду к этому бесполезному комиссару, пусть выделяет людей. Мы выловим всех разбойников, и я собственноручно сколочу для них виселицу. Нашлись тут защитнички лесов! – окончив пламенный монолог, Герел развернулся и направился в сторону деревни.

Бригадир шёл подскакивающим шагом, по которому знающие его люди могли определить, что лучше убраться с дороги подобру-поздорову, и Аластор не завидовал комиссару.

– Ах да, – Герел приостановился и, нахмурив кустистые брови, взглянул на Аластора. – Побудь пока за главного, организуй рабочих. Надо посмотреть и записать, что эти зеленые отбросы испортили на этот раз. Ну и, ясное дело, попытайся отремонтировать пилораму. Если мы опять сорвем из-за них сроки, я своими руками выловлю и придушу всех выродков!

– Я думаю, ты немного перегибаешь палку, – Аластор покачал головой и внимательно оглядел разгром, учиненный в цеху. Запчасти для пилорамы почти закончились, а пока королевская бюрократия направит к ним караван – настанет зима.

Кажется, диверсанты наконец достигли своей цели, но плата за успех может стать слишком высокой. Аластор решил немного сгладить углы, чтобы Герел не принялся вершить самосуд среди невиновных.

– Они, конечно, натворили дел, но убивать за такое – перебор. Их лучше на общественно полезные работы к нам притащить, вот это стало бы подспорьем. А от повешенных нам какая польза? Только вонять будут, да ворон привлекать.

– Это происходит уже не в первый раз! Тебе, как выпускнику Королевской школы, должно быть отлично известно, что наша лесопилка находится под королевским надзором. А наказание за диверсии на королевских владениях – смерть! – Герел подошел к Аластору и ткнул узловатым указательным пальцем ему в грудь. – Помяни мое слово, в следующий раз они подожгут дом, покалечат кого-нибудь из рабочих, а то и убьют. Вот тогда вы спохватитесь, но будет поздно!

Разъярённый бригадир провел пальцем по горлу и затянул воображаемую веревку, после чего развернулся и направился в деревню.

Небо просветлело, окрасившись в нежно-розовый оттенок. Туман начинал рассеиваться и к лесопилке потянулся тонкий ручеёк сонных работников. Они будут недовольны произошедшим. Каждая задержка означала потерю денег, а кроме денег ничто не могло удержать людей в такой глуши, как Абеллайо. Аластор и сам ощущал, как гнев плещется где-то в груди, но он умел держать его в узде. Также, как умел держать в узде все остальные чувства в угоду долгу.

«День сегодня обещает быть насыщенным, главное не забыть зайти к Ребекке» – он повернулся к цеху, собираясь с силами перед началом работ.

Аластор сделал несколько шагов и зарождавшийся оптимизм мигом сдулся от запаха «подарков», оставленных защитниками леса.

«Может и правда стоит парочку повесить?» – он невесело усмехнулся и отрешённо направился в цех, чтобы начать ревизию повреждений, нанесенных диверсантами.

Аластор в чём-то понимал мотивацию Серых Полосок, так себя называли диверсанты, и в чем-то даже мог согласиться с ними.

Рабочих в Абеллайо никто не звал, деревня исправно платила десятину, и жители просто хотели покоя. Но удачное расположение неподалеку от реки и одновременно среди густого соснового леса сделало её лакомым куском для втянутого в кровопролитную войну Терениса. Пожелания коренных жителей в таких случаях совершенно не учитывались, и те могли только радоваться, что их самих не сделали подневольными работниками, или не вырезали под корень. Королева не знала жалости и относилась к своим подданным ненамного лучше, чем к врагам.

«Я ведь тоже причастен к изменениям в Абеллайо, пусть и не по своей воле, правильно ли все это?» – отрешённо размышлял Аластор, осматривая повреждения пилорамы. У него было очень плохое предчувствие, но ведь не все плохие предчувствия должны сбываться?

К обеду происшествие на лесопилке успело стать главной новостью деревни: кто-то в тихую посмеивался над работниками лесопилки, кто-то ругал дикарей-диверсантов на чем свет стоит, но находились и всерьез сочувствующие Серым полоскам. Они, правда, старались не выделяться, поэтому со стороны казалось будто их меньше, чем было на самом деле.

Аластор вышел из цеха и прокашлялся. Руководство бригадой рабочих оказалось для него непростой задачей: лесорубы постоянно спорили между собой и оспаривали каждое решение своего временного начальника. Грубые и неотёсанные мужчины со всех концов страны приехали на лесопилку, чтобы подзаработать, и не собирались считаться с мягкотелым юнцом – таким они считали Аластора.

«Такое чувство, что завтра я буду нем как рыба, хотя возможно это и к лучшему» – усмехнулся он, и, потирая саднящее от криков горло, поспешно двинулся к окраине деревни.

Дом Ребекки стоял на стороне Абеллайо, не претерпевшей значительных изменений после превращения деревни в важный пункт деревообработки Терениса. Небольшой одноэтажный домик, сложенный из толстых сосновых бревен и окруженный с двух сторон грядками с лечебными травами, быстро стал важной частью поселения. Недоверие и неприязнь оказались слабыми аргументами в споре с болезнями и ранениями, так что поток нуждающихся в помощи не иссякал, даже несмотря на то, что девушка брала за лечение немалые деньги.

Ребекка Вуд хорошо разбиралась в медицине и на удивление быстро вписалась в повседневную жизнь жителей, помогая решить их проблемы со здоровьем. Задорная и привлекательная молодая девушка, неизвестно каким ветром занесенная в это захолустье, надолго стала главной интригой для местных. Она хорошо хранила свои секреты, поэтому со временем деревенские перестали спрашивать её и обсуждать эту тему, хотя по бросаемым взглядам легко было понять, что их интерес не угас.