Нога соскальзывает, и лодка тут же спрямляет курс. Но ничего – мы уже завершили полуциркуляцию и теперь мчимся прочь от того места, где рвутся плазменные заряды и встают столбы воды… Судорога свела мне грудную клетку, и я разинул рот, как рыба – видимо, снова треснуло повреждённое две недели назад в другой потасовке ребро… Нечем дышать, но я пытаюсь улыбнуться… Назло судьбе… И тут…

Ослепительная вспышка – а потом вся река позади нас словно взлетела в небо… Будто кувалдой ударили по днищу лодки, а потом нас вместе с контрабандистом ударной волной отбросило от кормы. Пока я приходил в себя, нас догнала поднятая взрывом речная волна. Она перехлестнула через корму и прокатилась по днищу лодки… С моего лица смыло сажу и чужую кровь… Ошалело отфыркиваясь и пытаясь выбраться из-под тела своего недавнего противника, я выгнулся, задрав голову. И вытаращенные глаза мои видели, как падающая с неба вода борется с разгорающимся пламенем на носу…

В правом борту лодки зияли две огромные дыры, нос её был разворочен, и там полыхало пламя. На корме было не лучше – из-под измочаленной обшивки борта, словно кости, торчали белёсые рёбра поперечного силового набора. Повезло, что очередь пришлась по надводной части борта. Иначе мы давно бы потонули… Контрабандист рядом со мной слабо шевелился, в сумерках белело его лицо. Девочка на носу приподняла голову и посмотрела на меня. Интересно, есть ли у неё ещё какой-нибудь прибор?

«Восстановить контроль над ситуацией! – твердил я себе, стиснув зубы и пытаясь встать на четвереньки. – Восстановить контроль…»

Девочка плакала, и дорожки от слёз на её чумазом лице уже были видны даже без фонаря. Быстро светлело. День обещал быть погожим – сквозь кроны ещё не одевшихся листвой деревьев на крутых склонах холмов возвышавшегося над нами левого берега Уараты, над алой полоской занимающейся зари, чистое небо светилось нежной лазурью. Но на западе, над океаном, оно всё ещё было тёмно-синим, а зенит едва только посерел… Таким же серым было лицо раненого контрабандиста. И бурые пятна крови, всё больше проступавшей из его ран, уже не казались чёрными. Кровотечение из перебитой голени я ему остановил, перетянув ногу его же ремнём выше колена. Но что делать с раной на животе, где обрывки свитера шевелились среди внутренностей, я не знал…

– Ахту… Ахту… Как же так… – сидя рядом, девочка повторяла это как заведённая. И раскачивалась в такт своим словам взад и вперёд…

В лодке нашлась аптечка – она каким-то чудом уцелела после попадания в носовой отсек. Но аптечка была самая примитивная. Единственным полезным в данной ситуации препаратом оказалось противошоковое – три дозы. Две я сразу вогнал Ахту, а третью, по его настоянию, вколол девчонке. «Не так ей страшно будет», – пробормотал контрабандист, глядя, как расширяются после инъекции зрачки Льеты. Он-то хорошо понимал, что будет дальше…

Мы шли вверх по реке, к ближайшему рыбацкому посёлку с меланхоличным названием Старая Сеть. Туда, в отличие от места нашей предрассветной засады, хотя бы могла подъехать машина. Или, если повезёт, то отыщется площадка для посадки нашего катера. И появится возможность отправить этих двоих в больницу. Но возращение к людям для них означало теперь не только медицинскую помощь… Одно дело – попасться на контрабанде, а совсем другое – оказаться вдруг военным преступником, взятым с поличным. И это в нашем-то мире, где любой осмысленный взгляд в будущее полон страха с примесью истерики…

– Скажи хоть, кто ты! – потребовал Ахту, приподнимая голову. – Если ты служивый, ты должен…

Ни слова не говоря, я достал из кармана и осветил потайным фонарём свою профессиональную карточку.

– Ну точно, адвослужба! Оперативник… Так я и знал… – с досадой изрёк контрабандист и закашлялся. Наверное, у него ещё и рёбра были сломаны. Как и у меня… Только я раньше со своими рёбрами успел, ещё до сегодняшней перестрелки. Сегодня же я легко отделался… В отличие от моего незадачливого противника.

Луч фонаря качнулся, и вплавленный в мою карточку большой прозрачный кристалл пустил изумрудные искры…

– Зелёный кристалл? Ничего себе… – Ахту прищурился. – Я знаю, таких вас немного… Я даже сейчас вспомню твоё прозвище… Космонавт? Род отца и матери не назову, а по имени ты – А́чет… Точно?

– Он самый, – сказал я.

– Матёрый… – удовлетворённо проворчал раненый контрабандист, словно это имело для него какое-то значение. Я в ответ только пожал плечами.

– Ты ведь знал, что это не контрабанда? – задал я вопрос, который давно уже вертелся на языке.

Ахту тяжело дышал, прикрыв глаза.

– Догадывался… – признался он наконец.

По моему взгляду он понял всё.

– Стыдить будешь? – запёкшиеся губы контрабандиста сложились в ироничную ухмылку.

Я ничего не ответил ему, поглядывая на проплывающие мимо прибрежные кусты. Я старался особенно не удаляться от берега – с нашими-то дырами в борту… Тут и волны были поменьше. А нам сейчас достаточно было черпануть пару раз хорошенько бортом – и ко дну.

Ахту, оказывается, всё ждал моего ответа. И не дождался, заговорил первым…

– У, какой ты правильный, – протянул он. – Да знаю я, что такие слова здесь уже не годятся…

– Пойми ты, дом мы хотели тут купить… – Ахту поморщился. – Столько денег предложили, что и на дом хватало. А свой, в Восточном, мы с Льетой на лодку эту выменяли… Игра на всю катушку, понимаешь?

Восточный – это было неофициальное название посёлка контрабандистов на Первой Земле. Посёлок тот стихийно вырос на скалистом берегу у Восточных гор. Там множество подводных скал, очень изрезанная береговая линия – идеальное место, чтобы прятать маленькие суда для незаконного промысла. Полторы с чем-то тысячи километров по берегу – это было уже слишком далеко для властей Кондуктории, как называло себя центральное правительство нашей колонии. Чтобы добраться до Восточных гор, нужно было преодолеть ещё горы Наветренные. А через них и дорог, считай, никаких не было… Нет нормальной армии, нет политической воли – непонятно, что играло здесь большую роль… И в результате Имллт оказалась одной из немногих колоний, где контрабандисты селились открыто и оседло.

Ну ладно там, в Устье реки Странника, на так и не заселённом Западном континенте, в другом полушарии нашей планеты. Прямо на Первой Земле они уже чуть ли не город свой построили… Если называть контрабандистов паразитами, то, видимо, у нас было на чём паразитировать… Да только форма сути не меняет – посёлок Восточный, по слухам, рос, но отнюдь не процветал…

– Я так думал, вот вырастет она – что там будет делать? – поведал мне свои тревоги контрабандист и перешёл к несбывшимся мечтам. – Может, другой жизнью бы зажили… А там нас ничто не держало уже… Как жена умерла…

Возможно, я идеалист. Или просто у меня приступ тупости после лёгкой контузии?

– Ты собрался тут жить… – не отрывая глаз от берега, спросил я. – А сам привёл сюда этого… Звёздного Защитника?

– А, вот ты о чём… Льета, видать, всё ещё верит в сказки… Наговорил нам тот мужичок…

«Что за мужичок?» – привычным усилием я удержался от инстинктивного вопроса. Ясно же, что просто так контрабандист ничего не расскажет… Даже этот контрабандист, и даже сейчас…

– А ты, стало быть, в сказки не веришь? – спросил я вслух.

– Я стреляный… – Ахту скривил губы. – Подозревал, что мы нужны будем, пока всё хорошо…

– Хорошо? – чуть повернув к нему голову, я приподнял брови.

– Да я же не знал, что эта штука стрелять умеет! – превозмогая боль, Ахту даже приподнялся на локте. – Должен был груз приплыть… Хороший, капитальный груз…

Я в ответ только покачал головой.

– Не время самому себя обманывать? – обессилено покачнувшись и упав обратно на спину, Ахту то ли рассмеялся, то ли закашлялся. – Да, ты прав, Космонавт… Ничего теперь не докажешь…

– Послушай-ка, – горячо заговорил он вдруг, снова пытаясь приподняться. – Ты ведь не только оперативник адвослужбы… Ты ведь из рыбаков по рождению! Помнишь свою общину?