«Где я?!»

Катори дернулся, но освободить от цепей разведенные в стороны руки не было никакого шанса. Еще и ноги тоже были накрепко зафиксированы цепями. Ноющая боль в конечностях было не самое страшное, страшнее оказалось осознать, что на нем нет одежды. Он совершенно голый! Паника буквально захлестнула пленника. Хотелось кричать и звать на помощь, даже несмотря на то, что отлично понимал, что в его положении это было бы большой глупостью. Следующие минуты он старательно пытался вспомнить, что было до всего этого кошмара. Странно, но кроме хождения по крыше небоскреба и пронизывающих порывов ветра, ничего не вспоминалось. Этот холод пронизывал даже сейчас, вынуждая тело дрожать, хотя в помещении было довольно тепло.

Подергав руками, пленник вскоре затих, стараясь успокоить дыхание и выйти из состояния паники. Это далось ему с большим трудом. Но вот непроизвольную дрожь, даже спустя полчаса, унять никак не получалось. Катори не мог не думать о том, что его ждет. Он даже предположил, что его похитил домовладелец, чтобы удовлетворить свою животную похоть. А иначе чего бы нужно было его раздевать?

«Урод! Извращенец! Если я выживу тебе конец!» − посылал он мысленные угрозы ненавистному человеку. От осознания безнадежности своего положения Катори переполняло чувство обиды на себя, на весь несправедливый мир и глаза наполнились слезами. Потом слезы высохли и в душе образовалась пустота и безразличие.

Но стоило услышать звук приближающихся шагов, как пленник поднял голову, настороженно уставившись на дверь. Страх с новой силой овладел им. Нервная дрожь в теле усилилась.

Наконец, раздался щелчок и дверь отворилась. В комнату вошел незнакомый ему человек в ярко-красной рубашке, черных брюках и того же цвета остроносых туфлях, которые явно были приобретены не в секонд-хенде.

Катори даже обрадовался, что это не его великовозрастный преследователь. Появилась надежда договориться.

− Это ты… похитил меня? − заикающимся голосом проговорил Катори. − Зачем?

− Здравствуй, Катори, − останавливаясь напротив, дружелюбно произнес незнакомец.

− Мы знакомы?

− Не совсем. Называй меня Мастер. Буду рад познакомиться с тобой поближе…

У Катори, догадавшегося о его намерении, пересохло в горле. Он смог лишь открыть рот от возмущения. Чувства, отразившиеся на лице пленника, позабавили Мастера. Этот парень даже не пытался их скрыть, в отличие от многих предыдущих жертв.

Мастер неторопливо приблизился к пленнику, насмешливо рассматривая испуганное лицо, потом протянул руку, собираясь коснуться его груди. Катори инстинктивно отшатнулся.

− Ты чего это? Не надо… Я же мужчина. Тебе что проститутов не хватает?

− Мне нравишься ты.

− Слушай, отвали от меня! − пленник отчаянно попытался увернуться от его руки.

− Катори… интересное имя, − Мастер провел указательным пальцем по его щеке, потом опустил руку к шее и продолжил движение вниз.

− Перестань! − сердито выдохнул пленник.

− У тебя японские корни?

− Тебе-то что?

− Я же сказал, хочу узнать тебя поближе.

Палец Мастера остановился на левом соске, потом медленно переместился к правому и стал играть им.

− Слушай, ты ошибаешься, я же не из этих… Отпусти меня, обещаю привести к тебе подходящего парня. Тебе с ним точно понравится, он опытный и, если перекрасить волосы, станет на меня похож. Пожалуйста…

Мастер, посмеиваясь, ответил:

− Ну зачем мне другой? Опыт приходит со временем, я сам тебя всему научу.

− Не надо, умоляю…

Мастер до боли сжал сосок, дождавшись, когда пленник издаст мучительный стон. Катори отвернулся, пряча набежавшие от боли слезы и закрыл глаза.

− Вчера ты стоял на крыше и собирался закончить свою жизнь. Считай, что она закончилась, и ты попал в ад. Или ты думал, прекратив земное существование, тебя там встретят с распростертыми объятиями?

Почувствовав прекращение боли, Катори открыл глаза. Мучитель начал обходить его со стороны спины, продолжая касаться рукой. От таких прикосновений пленника пробирал озноб и тело покрылось мурашками.

− Твоя жизнь больше не принадлежит тебе. Она в моих руках. Я сделаю с тобой все, что захочу.

− Умоляю, не надо так со мной…

− Догадываюсь, как тебе трудно принять то, что тебя ожидает, − в голосе Мастера прозвучало сочувствие. Он обошел пленника и снова встал напротив. Взяв Катори за подбородок поднял его голову. По щекам несчастного ручьем бежали слезы. − Обещаю, я не буду делать тебе слишком больно и не буду резать или калечить. Цвет крови меня не возбуждает. Для начала, чтобы ты немного освоился в непривлекательном для тебя положении и окончательно понял всю безнадежность попыток повлиять на меня, устрою тебе приятную пытку. Чем скорее ты смиришься, тем лучше.

Пленник, не выдержав, всхлипнул.

− Это будет унизительно, но изменить ты уже ничего не можешь так, что расслабься и получай удовольствие.

Мастер отпустил голову пленника и отойдя на шаг в сторону нажал ногой, скрытую на полу кнопку. Под ногами Катори завибрировал пол.

− Что это? − Катори не скрывал, охватившего его беспокойства.

− Тебе понравится. А теперь… − Мастер вынул из кармана брюк пульт и направив сигнал в свободную перед пленником часть комнаты, образовал в ней голограмму, изображающую постель и лежащих на ней двух парней, застывших в поцелуе.

Катори бросил на мучителя беспокойный взгляд, окончательно убеждаясь, что не обманывается в своих предчувствиях.

Тот коварно улыбнувшись, пояснил:

− Мне интересно, как долго ты сможешь контролировать свои животные инстинкты.

− И что это тебе даст?

− Мне? Ничего. Все дело в тебе. Привыкай, Катори, твоя новая жизнь будет намного приятнее прошлой.

На этом Мастер включил голограмму и направился к выходу. Вскоре за ним закрылась дверь.

Персонажи постельной игры ожили и с упоением принялись ублажать друг друга. Звуки и изображение этой голограммной сцены было максимально реалистичным. Катори опустил голову, чувствуя отвращение к происходящему. Он бы с радостью оказался где-нибудь подальше. «Голубки» еще и комплиментами осыпали друг друга, чем вызывали у невольного свидетеля приступы тошноты, но сопротивление организма длилось недолго. Спецэффекты сделали свое черное дело и вот уже Катори начал ощущать первые признаки приближающегося возбуждения…

==\\==

− Он продержался двадцать три минуты, − с восхищением проговорила Ландит, она вместе с Мастером с интересом вглядывалась в монитор.

− Сильный парень, − оценил Мастер. − Я и десяти не смог продержаться.

− Тебе ведь самому не понравилось, зачем заставляешь его через такое проходить?

− Почему ты думаешь, мне не понравилось?

− Тебя выворачивать начинало через минуту просмотра.

− Так это в начале, а потом хорошо пошло. А его даже не вырвало – крепкие нервы!

− Может надо было показать ему сцену с девушками? − ненавязчиво предложила голограмма.

− Это было бы слишком просто. Я хочу помучить его, вселить самые страшные подозрения и лишить всякой надежды.

Ландит возникнув за спиной собеседника, неожиданно обняла его за шею.

− Ты такой… милосердный.

Затем она растворилась в воздухе.

− Милосердный? − искренне удивился Мастер. − Что-то ты сегодня слишком эмоциональная.

Милосердный… Хотя, я ведь не режу пленника на запчасти. Хм… наверно она права – я милосердный!

==\\==

Контролировать организм было невозможно. Возбуждение нарастало вместе с темпом игры участников голографического сексмарафона. После каждой феерической кульминации невольного свидетеля ожидало несколько минут отдыха и все начиналось по новой.

Катори всячески старался не поддаваться, даже вспомнил песню про войну и пел ее во все горло, пытаясь перебить ахи и охи возбужденных голограмм.

− Солнце взошло, на планете война

Горе и плач детей.

Да кому жизнь такая нужна?

Мать защити сыновей!!!