– Лотти, он согласился? Что он ответил Изабелле? – спросила Анна, отсмеявшись.

– Спроси у Мелани. Я понятия не имею, – пожала плечами Шарлотта.

Она отвернулась к окну и подперла щеку рукой, провожая взглядом кружившийся в воздухе осенний лист.

– Лотти, я думала, мистер Гастингс пригласит тебя, – не унималась Анна, дергая соседку по парте за рукав.

– С чего бы это?

Вошел мсье Лярю – преподаватель французского. Вся болтовня мигом затихла, – мсье не терпел английской речи на занятиях.

– Я иду с кузеном Эдмундом, – небрежно бросила Шарлотта, когда после урока они брели по коридору плечом к плечу.

– Собралась умереть со скуки?

Мимо прошмыгнула Мелани, несущая указку и кипу листов с домашними заданиями всего класса. Все знали, что она влюблена в строгого учителя французского и помогает ему, даже если он не просит.

– Мелли! – окликнула Шарлотта. – Гастингс согласился? Изабелле удалось?

– Конечно, согласился. Несмотря на выходки, он воспитанный человек. Над ней и так смеются все, кто был свидетелями этой сцены. Вообрази, что было бы, откажи он ей прилюдно. Жуть! Так что это поступок, достойный джентльмена самой высокой пробы.

И Мелани унеслась вперед по коридору, бормоча что-то по-французски и выдав пару неуклюжих пируэтов.

– Уж Мелли-то пригласила бы мсье учителя, не будь это таким непристойным поступком, как она считает, – хмыкнула Шарлотта.

– Интересно, преподаватели танцуют?

– Спроси Джона. Хотя если и танцуют, то не со студентами, а друг с другом. А потом миссис Говард отправит всех в изолятор. Ума не приложу, как она допускает танцевальные вечера. Юношам и девушкам придется касаться друг друга. Жуть, как сказала бы Мелани.

Анна фыркнула.

– И вообще, что вы все так носитесь с балом? – продолжила Шарлотта. – Неужели нечего больше обсуждать?

– Наряды, танцы и кавалеры – типичные женские разговоры, – засмеялась Анна. – А знаешь, я рада, что ты идешь не с Теодором.

Шарлотта который раз за день не стала развивать тему. Ее не слишком интересовало, кто какую пару для танцев нашел. Кроме того, недвусмысленные намеки и замечания Анны немного раздражали. Едва ли Теодор Гастингс имел к ней романтический интерес. Ему все равно, кого приглашать на бал, судя по всему. Девушка больше любопытствовала, куда он сбегает по ночам. Вчера утром во время рыцарского подвига вид у него был весьма несвежий.

На вечер назначили репетицию хора, ведь пора было выбрать и начать прорабатывать рождественский репертуар. Под Рождество хор обычно давал небольшой концерт, как объяснили Шарлотте. На него приглашали и попечителей, поэтому нужно было стараться изо всех сил. Одна из девушек недавно покинула хор, и Шарлотту перевели из запасных в основной состав.

Хрупкая Изабелла лучилась счастьем и была явно в голосе. Вечно бледное лицо сегодня украшал едва заметный румянец. Она предложила «Dies Irae» Моцарта11, чем заслужила удивленный и благодарный взгляд Шарлотты. Шарлотта сама хотела бы это предложить, но не решилась, будучи новичком. Она только вызвалась переписать для всех ноты и текст.

Час спустя программу утвердили. Солировать везде предстояло, несомненно, Изабелле. Шарлотта не отказалась бы от парочки главных партий и знала, что может составить Изабелле конкуренцию, но снова решила не высовываться. Ее заметят. Ее час придет. Как жаль, что нужно отодвинуть кого-то в сторону, чтобы занять желанное место. Изабелла не вызывала отрицательных эмоций, но им ни за что не подружиться, нет.

– Ты нашла пару для бала? – поинтересовалась Изабелла, когда все расходились. До этого она никогда не заговаривала с Шарлоттой первая.

– Нашла, – коротко ответила Шарлотта, про себя подумав, что тема бала становится просто невыносимой.

– А меня пригласил Теодор Гастингс, – с невинным видом сообщила Изабелла, аккуратно складывая ноты в папку.

– Слышала.

Изабелла бросила на Шарлотту быстрый встревоженный взгляд, прикидывая, что именно та слышала. Шарлотта не подала виду, что осведомлена о произошедшем.

– Ноты для меня можешь не писать, – надменно заявила Изабелла. – Неизвестно, аккуратна ли ты. Я привыкла делать это сама.

Она удалилась, исполненная достоинства, – прима студенческого хора и без пяти минут возлюбленная Теодора Гастингса. Шарлотта улыбнулась, потешаясь над высокомерием девушки.

Уснуть в этот вечер оказалось непросто. Анна мирно сопела, положив под подушку очередное тайное послание от Джона, а Шарлотта засиделась далеко за полночь, при свете лампы переписывая ноты и совершенно не желая ложиться. Она размышляла, почему ее не очень интересует то, чем бредит большинство сверстниц, а именно, цитируя Анну, наряды, танцы и кавалеры. И о том, как спится мужскому общежитию в ожидании такого волнующего события. Скорее всего, им попросту все равно. Под конец раздумий Шарлотта пришла к выводу, что было бы неплохо родиться мужчиной. А ночью ей приснился крайне неожиданный сон.

Во сне с ней был Тедди. Они находились в незнакомом месте. Пустынная сельская местность навевала странную, но приятную ностальгию. Гастингс осматривал велосипед.

– Прокатишь меня на багажнике? – неожиданно спросила Шарлотта, содрогнувшись при мысли, что придется обнять его за талию, чтобы не свалиться с велосипеда.

Тедди отрицательно покачал головой.

– Не выйдет. Деталь сломалась, гляди. Не знаешь, где здесь достать такую?

На протянутой ладони молодого человека лежала небольшая металлическая спица с двумя белыми колесиками. Во сне Шарлотта даже не подумала, что деталь принадлежала скорее какому-нибудь игрушечному паровозику, чем велосипеду. В велосипеде такой штуки точно быть не могло.

– Пойдем искать, – пожала плечами девушка. – Здесь наверняка есть мастерская или что-то вроде того.

Они отправились по проселочной дороге куда глаза глядят. Тедди толкал перед собой сломанный велосипед и был непривычно молчалив, а с лица пропало вечно насмешливое выражение. Такой спокойный Тедди ей, пожалуй, даже мог бы понравиться. Вокруг тоже было спокойно. Хотя вдоль дороги стояли аккуратные сельские домики, на улицах не было ни души. Несмотря на отсутствие людей, деревня не выглядела вымершей. Теплое ностальгическое чувство не исчезало.

Велосипед пропал. Молодые люди и не вспоминали о нем, равно как и о цели путешествия. Они просто шли рядом. Пальцы Тедди коснулись ладони Шарлотты. Или это ее пальцы тронули его ладонь. От их секундного переплетения девушку охватила невыразимая нежность, но она поспешно отдернула руку. Это же Теодор Гастингс! Идти с ним за руку? С чего вообще он вдруг стал таким деликатным, если не сказать робким? Вот если бы он всегда был таким… Разум упрямо отвергал его, но рука непроизвольно вновь потянулась к его руке, чтобы уже не отпускать ее.

Они продолжали молчать. Дорога плавно перетекала в каменные лестницы и снова становилась дорогой. Шарлотта боролась с собой. «Нельзя, невозможно! Только не он!». Но как сладко, как волшебно замирало сердце! Девушка чувствовала, что ее сопротивление самой себе ослабевает, тает, исчезает.

Сцена сменилась. Шарлотта стояла в углу, образованном двумя зданиями. Теодор стоял перед ней, недвусмысленно глядя в глаза. Прежний Тедди, пожалуй, нагло вырвал бы поцелуй. Серые глаза Тедди нынешнего смиренно умоляли ответить на его порыв. Он склонился чуть ближе, все так же ожидая от Шарлотты ответного шага. Она больше не могла мысленно отговаривать саму себя. Этот человек стал жизненно необходим ей. Они одновременно сделали это. Тедди еще больше наклонился, а Шарлотта привстала на цыпочки. Их губы встретились в стыдливом и неумелом поцелуе, какого совсем странно было ожидать от такого, как Теодор. Шарлотта была слишком неопытна и юна, чтобы знать, как ощущается настоящий поцелуй. Она почувствовала лишь разочарование и жгучий стыд, ругая себя за то, что уступила так легко. Его губы были чужими и незнакомыми.