— Всё, что ты сказал, — это твои домыслы, — взорвался Поттер, — я не чувствую к Малфою ничего, кроме раздражения от того, что он ведёт себя со мной слишком нагло, вызывающе. И никак не может признать, что зависит от меня.

— А такое впечатление, что ты зависишь от него, — не унимался Уизли.

— Знаешь что, — Гарри как никогда был не согласен с другом, — ты всегда давал мне хорошие советы и понимал с полуслова, но сейчас ты просто невозможен…

— Это потому, что ты не хочешь признавать правду. Он нравится тебе, твой Малфой. Твой собственный муж, — настаивал Уизли, — а ты, вместо того, чтобы признать это и сменить режим диктатора на влюблённого идиота, указываешь на его зависимость от тебя. Если он тебе нравится, покажи ему. Ну, там, знаешь, всякие цветочки, конфеты, подарки, красивые слова…

— Какие слова! Он мне в душу плюёт, а я ему слова, конфеты, подарки? Он превратил мою жизнь в кошмар. Я уже не помню, когда засыпал и целую ночь не просыпался. Чтобы жить, мне не нужна близость с ним, а вот ему необходима! Так вот хотя бы ради этого мог ко мне относиться более уважительно. Мы закончили этот разговор. Больше слышать ничего не хочу. Идём в академию.

На первую тренировочную пару Рон и Гарри опоздали, за что получили выговор от строго инструктора-преподавателя и отработку после занятий за нарушение дисциплины. Крики и ругань никак не повлияли на провинившихся парней; пробегая штрафные круги, оба не заморачивались наказанием, думали о Малфое. Вернее, Рон ещё раз прокручивал ситуацию с самой свадьбы — с того момента, как Гарри рассказывал о первой брачной ночи, каким расстроенным он был. А потом понеслась целая вереница осуждения поступков Малфоя. Ведь у Гарри с языка не сходило только одно имя. Все разговоры только о супруге, о его ужасном поведении, а после дня рождения так вообще Гарри больше робота напоминал. Учился, ел, спал и только по четвергам менялся, как ребёнок, ждущий чудо. А сейчас дёрганный, нервный, злой, слова ему не скажи. Быстрей бы он уже разобрался со своими чувствами.

А Гарри, пробегая рядом с Роном, искал обоснование тому, что друг неправ. Какие чувства? К Малфою? Что он испытывает к нему, кроме раздражения и возбуждения? Да, бесспорно, муж красив, очень красив. И у него нежная кожа, и выглядит он всегда так, что Гарри готов надеть на него паранджу, но это только магия, связавшая их. И больше ничего. Любой партнер хочет свою вейлу. И вейла принадлежит партнеру. Это понятно всем, кроме самого Малфоя, не желающего смириться.

— О Малфое думаешь, — ткнул в ребро герою Уизли, прерывая рассуждения.

— Нет, — ощетинился Поттер, эти Роновы подколки надоели.

— Я тут подумал, Гарри, — он обогнал его на пару метров и старался бежать спиной, глядя на друга, — ты ведь можешь всё изменить. Признайся сам себе: тебе без него плохо. Пригласи на свиданье, сделай для него что-то хорошее, записочки любовные, — поиграл бровями Рон. Рыжику нравилась эта идея. Он ощущал некое облегчение. Гарри фактически женился на Малфое из-за него без любви и надежды на счастливое будущее, однако ситуация изменилась: друг влюбился в своего супруга, и теперь его жизнь не так уж испорчена. Нужно просто подобрать подход к Малфою, укротить строптивого. — Ты же никогда ни за кем не ухаживал, — продолжал удивлять своими рассуждениями парень, — все тебе и так давали, любили, ты к этому привык. А тут Малфой, ершистый, своевольный, непокорный, ну и секс фантастический. Он вроде твой супруг, но и не твой, а только по четвергам, вот у тебя от него крышу снесло, дружище. И не ври мне, что ты о нём не думал сейчас. Ты даже во время секса с другими его представляешь. О чём это говорит? — улыбаясь, не прекращал Уизли.

— О том, что я не хочу об этом больше разговаривать, — Рон доводил с каждым шагом не хуже Малфоя.

Тёплые мягкие губы обласкали шею, задержались на ключицах и спускались ниже. Гарри намеренно не закрывал глаза. «Мне не нравится Малфой, я могу и без него получать удовольствие, тем более я его не люблю, это легко доказать», — внушал он сам себе, — «только не нужно прикрывать глаза».

Выбранный для дневного удовольствия парень являлся полной противоположностью Драко Малфоя. По уши влюблённый Итан был готов на всё. Мягкий, покладистый, угождающий во всём. И внешностью привлекательный. Черноволосый брюнет, глаза — смоль, белоснежная улыбка, лучше не найти.

Струи воды ручейками сбегали по торсу — пара уединилась в одной из душевых кабинок после интенсивной тренировки. Тёмная голова Итана замерла в районе паха. «Сейчас мне будет хорошо», — вместо того, чтобы получать удовольствие, уговаривал себя Поттер, — «сейчас я займусь офигительным сексом с Итаном и не вспомню о нём, о проклятом Малфое. Мне всегда хорошо с Итаном. Всегда хорошо, хорошо». Глаза прикрылись на секунду, рука потянулась к платиновым волосам, насмешливые серые глаза смотрели снизу вверх.

— Драко, — простонал Поттер, забывая обо всём. «Драко!» — отчётливо пронеслось в голове.

— Что? — переспросил любовник, выпуская член из рта.

— Ничего, — обессиленно сдаваясь, Поттер упал на колени. Проклятый Малфой победил, уничтожил его, забрался в душу, — ничего, пожалуйста, оставь меня одного. Я не могу. Не могу больше, не могу. Не хочу.

И ещё больше поражая своим поведением, герой резко подскочил, оставляя ничего не понимающего, удивлённого курсанта одного.

Студенты-медики во время большого перерыва расположились во дворе академии. Драко заливисто смеялся, отличное настроение и весёлые шутки. Не потешаться над ворчаньем Роба Уайта не представлялось возможным. Даже Гермиона отводила глаза и негромко хихикала, когда их сокурсник ныл о тяжести медицинской науки и что заваленный тест отразился ужасным ударом на психике и его ничего не спасёт. Он причитал и причитал, пока к компании не присоединилась светловолосая девушка, помахав всем рукой.

— Луна, — в два голоса радостно почти закричали Драко и Гермиона. Возвратившаяся ещё вчера из Америки Полумна решила сделать сюрприз: навестить будущих колдомедиков во время обеда и рассказать о своей трёхмесячной поездке к родственникам. Грейнджер подскочила к блондинке первая и что-то уже выспрашивала.

Драко второй раз за день не верил глазам. Полумна вернулась. Каждая встреча с этой девушкой являлась гарантом хорошего дня и отличного настроения. Каждая встреча, но не сегодня. Малфой ещё не дошёл до подруги, когда ощутил её — боль не в руке, а во всём теле. Резкая, острая. Машинально лорд поднял руку вверх, оглядывая кисть, второй рукой потянул за рубашку, оголяя низ живота. Последнее, что увидел, — расползающееся чёрное пятно, такое же, как на ладони. А затем — темнота.

Причины падения парня никто не понял. Испуганные однокурсники столпились около лежащего тела.

— Кто-нибудь, доставьте его в Мунго! — закричала Лавгуд, протиснувшаяся сквозь студентов. — Гермиона, найди Поттера, я за Фреей, — обратилась она к ошарашенной Грейнджер, и обе девушки быстро помчались к зоне аппарации.

Поттер сидел на скамье в раздевалке, уткнувшись лицом в ладони. Драко Малфой — причина всех его бед, головной и душевной боли. Как же так? Он забрал дни, ночи, покой, мысли, чувства. Он всегда рядом. Эта странная гамма ощущений и событий, собранная в одном человеке. Драко Малфой — ненавистный школьный враг, навязанный муж, жертва насилия и борец за свою свободу, не сломленный, непокорный, доводящий до безумия. Когда? В какой миг все мысли стали только о нём? Когда захотелось больше, чем выполнение супружеских долгов? В какой момент этот аристократ перевернул его жизнь? Стал зависимостью…

И бороться с ним бесполезно. Гарри проиграл, уже давно. Остаётся только склонить голову перед ним и признать, что Рон прав: Гарри не равнодушен к своему мужу. А вот Драко… очень даже равнодушен или, того хуже, испытывает отрицательные чувства. И ничего удивительного в этом нет. Сначала Гарри видеть его не мог, считал брак с Малфоем самым ужасным событием, толком даже не извинился за то, что натворил. Далее он взбесился из-за контракта, из-за невозможности дотронуться. Всем, всем можно до него дотрагиваться, а мужу нельзя. Ничего нельзя. Но разве Гарри пытался изменить что-то тогда? Сейчас на ум пришла отличная идея, что с первых же дней следовало поговорить и искать этот чудо-способ вместе, тогда всё было бы по-другому. Всё могло быть по-другому: не принуждая Драко, не указывая ему на связь, не делая поспешные выводы, не отдаваясь первому импульсу и страшной ревности и злости. Теперь, когда Малфой вернулся домой в мэнор, а Гарри чувствует пустоту, зная, что даже по четвергам не будет видеть Драко, он готов пообещать ему всё, только чтобы тот остался. Надо попытаться всё изменить. Всё. Драко нашёл способ, но они ещё супруги. И это даёт определённую надежду.