— Да, на входе какой-то ажиотаж, куча народу, все визжат, толпятся, чёрте-что. А я ведь только полчаса назад вымыл там пол, — огорченно вздыхает он в ответ.

Благодарю его и размеренным шагом направляюсь на звук, где ожидаемо должна стоять толпа людей. Найти источник шума не стоило каких-то упорных трудов, и возле второго входа с северного корпуса, спустя 5 минут хождений, наблюдаю упомянутое ранее уборщиком столпотворение.

Продвигаюсь чуть ближе, ну как сказать, пытаюсь сделать это. Удивительный ты человек, Эвелин, эдакая мечтательница: давка и толкучка настолько сильная, что пробираться, даже выставляя в стороны локти нет никакого смысла.

Чтобы и дальше не продолжать свои безуспешные попытки под визг девочек и крики с разных сторон, хватаю первого попавшегося человека за руку:

— Чел, что происходит? — спрашиваю я у какого-то брюнета, довольно симпатичного, к слову.

— Блять, это ты Шеффер что-ли? — психует он, стряхивая мою руку с себя.

Я соглашаюсь, смотря на него с таким же вопросительным выражением лица.

— Теперь понятно, почему тебя прозвали слепой ботанкой. Ты бы хоть иногда выдру читала, — насмехается он, отворачиваясь, не желая больше продолжать разговор.

Да что за хуйня сегодня со всеми? Кто-то что, блять, с Нарнии вернулся? Или только я тут единственная не в курсе внезапного фуррора посреди дня?

Мне окончательно надоедает, что меня совершенно не считают за человека все эти люди вокруг. Я со злости распихиваю всех, попутно матерясь и наступая каждому на ноги. Телефон трезвонит уведомлениями, на которые я изначально не обращала внимания, но заметив, что все вокруг впялились в экран и давка в толпе началась с еще большей силой, всё-таки заставила себя посмотреть на экран смартфона.

«Сухая Выдра»: 14 новых уведомлений.

Листаю от самых старых и неинтересных к новым постам, в поиске той самой записи, от которой пошла толкучка на выживание, в которой я, похоже, и сдохну, если в ближайшие 5 минут отсюда не выберусь.

«Сухая Выдра»:

/Все учащиеся, собирайтесь у северного входа в школу! Через тернии толпы, если вы достаточно целеустремлённый, сможете дотронуться до настоящей, упавшей к нам с неба, звезды!

Удачи! /

Какой ещё, блять, звезды? Всё происходящее не на шутку начало действовать мне на нервы, я ещё увереннее стала пробираться сквозь толпу, которая внезапно, начала расступаться. Данного манёвра я тоже не поняла, но все они смотрели на меня, а затем куда-то вдаль, к шкафчикам у стены коридора, где я уже разглядела макушку Джейн.

— Разошлись все, — звонкие голоса Джаспера и Клэя заставили толпу расступиться еще сильнее к стенам, образуя некую дорожку, в центре которой оказалась я.

Нахмурившись, я старалась быстро оценить ситуацию: ухмыляющиеся два качка, стоявшие в 10 метрах от меня, я в центре воображаемой ковровой дорожки среди людей, что оставили меня одну во внимании, и Джейн, смотрящая на меня с испуганными глазами. Она что-то говорит Марго, на что та удивлённо вскидывает брови и наконец замечает меня. Ухмылке на лице Уильямс может позавидовать любой антагонист в фильме, но пока, вся картина происходящего до жути пугает. Виски пульсируют, сердце бешено стучит, заставляя руки трястись в тревоге.

«Сухая выдра»: 1 вложение.

Нервно смотрю по сторонам, прежде чем открываю запись, от которой сердце с грохотом упало в пятки.

Скриншот «Сухая Выдра»:

Открыть

Finn Wolfhard поделился вашей записью «Все учащиеся, собирайтесь.» на своей странице.

— Рыжая, пройди уже сюда, тебе понравится, — Джаспер язвительно протягивает руки, отступая вместе с Клэем к стене, чтобы я смогла лично лицезреть то, ради чего все собрались.

Пульс отбивал безудержный ритм, в горле пересохло, пока я на ватных ногах продвигалась ближе к толпе. Я смотрю мимо всех стоящих вокруг пустым стеклянным взглядом на фигуру, что стоит в центре всеобщего обозрения. Его толкают в плечо. Он поворачивается сначала на источник толчка, а затем рука, поправляющие густые кудрявые локоны, открывает взор на бледное веснушчатое лицо. Я застыла приоткрыв рот, сжимая кулаки дрожащими руками. Ком в горле нарастал, подпуская к глазам слезы, под удивлённый взгляд Финна, что заставил меня впасть в оцепенение.

Гул толпы мгновенно утих, слышались лишь легкие перешёптывания. Я оглядываю парня с ног до головы и не могу поверить собственным глазам. Худощавый Вулфард стоит неподвижно, пытаясь уловить мой взгляд. На нём идеально сидящее пальто и тёмная водолазка, скрывающая тонкую шею. Руки, что были убраны в карманы, словно сами желали вытянуться вперед, но он просто опустил их, продолжая сверлить меня туманным взглядом. Но несмотря на все мои желания в голове, на всё, о чем я так мечтала все несколько лет, он просто отворачивается, сначала смотрит в пол, а затем на собравшуюся вокруг него компанию. Не так я себе представляла нашу встречу, совершенно не так.

— Финн! — восклицаю я от злости и обиды.

Сама за собой не замечая, я оказалась рядом с ним за пару секунд, схватив за руку, заставила развернуться и взглянуть на меня. А они всё так же неизменны: карие, бездонные, порой сверкающие медью глаза. Я видела в них смятение, видела гнев, боль, я словно видела душу Финна в застывшем на моём лице взгляде.

— У тебя хватает смелости заговорить со мной после такого? А ты и вправду изменилась, — говорит он, отмахивая мою руку от себя.

Сердце пропускает удар, а затем участилось вдвое больше, чем ранее. Кровь прилила к лицу, дыхание перехватило, и стиснув зубы, я старалась сдержать слезы.

— О чём… О чём ты говоришь? — предательски, совершенно предательски голос дрожит, пока мое тело пробивает иголками тревоги.

— Ты уже достаточно опозорилась, Эвелин.

Финн хлопает меня по плечу, а затем отходит, вновь оборачиваясь на компанию людей. Я прикусываю до крови губу, лишь бы не показать своей слабости. Только сейчас я замечаю, как в язвительной улыбке дрогнул уголок рта Марго, и как сочувственно сошлись брови на лице Джейн с полными глазами жалости. Я ждала объяснений, продолжала стоять и упрямо глазеть. Но всем было безразлично, и забыв о моём существовании, Джейн с Марго повернулись к Финну, продолжая оживлённую беседу.

Я влетаю в свою комнату громко хлопнув дверью. Люстра на потолке ответила мне дрожанием небольших свисающих хрусталиков, противно звенящих в ушах. Бессильная ненависть перехватила дыхание, а колотящееся в груди сердце подкосило ноги, заставляя привалиться коленями к полу. В голове мешаются мысли одна за другой: о чём он говорил? Кто и что ему сказал? Что, блять, я сделала не так?

Найдя в себе силы встать, я открываю окно, впуская суровый декабрьский воздух в комнату. Оперевшись на подоконник, меня вновь бросило в дрожь под охладевшие в тот же момент ладони.

Весь мир против меня. Разве я это заслужила? Он бросил меня, когда был так нужен, ни разу не напомнил о себе, пока я рыдала в подушку, смотря сериалы и фильмы с его участием! Пока я резала долбанные руки, в надежде, что кровь заглушит блядскую боль в душе! Он бросил меня, а теперь я — пустое место? Отвернулся, словно от прокажённой, словно и не знал меня никогда!

Голос срывается на крик. Клокочущая злость смешалась с душевной болью, будто выворачивая наизнанку. Я кидала всё, что попадалось под руку, кричала в потолок, разрывая все совместные фотографии в клочья. Пока в ладони не попал стеклянный шар.

— Я ненавижу тебя, Вулфард.

В безудержном порыве гнева, боли, обиды, заглушающие все здравые чувства, я кидаю шар с оленем в пол, отчего он с оглушительным звоном разлетается от удара на тысячи мелких осколков. Блестки и снег, вперемешку с водой, просачиваются сквозь прорези паркета, оголяя мелкие частицы стекла на свете солнца.

Ослабевшие ноги обмякли, я оседаю коленями на куски стекла, что тотчас впиваются в бледную кожу.

— Что я наделала…

Мир словно в тумане, словно укрылся пеленой забвения. В попытках собрать разбитый шар воедино, жалея о его утрате, я раздираю руки в кровь, загоняя под кожу хрустальные крошки. Кровь хлещет из рук, заливая белый ковер, мешаясь с темным дубовым паркетом и блестками, успевшими надолго в него увязнуть.