– И как заканчивается?

– В целом хорошо, но не настолько как хотелось бы мне. Я считаю, что главная героиня, она спасла народ и свою страну, но не получила должного…почета что ли, она гораздо больше заслужила, чем то, что у нее осталось в итоге. А ты читаешь?

– Да, инженерия и строительство. – Он смеется. – Я так и думал, что ты много читаешь и никуда не ходишь. Я неплохо разбираюсь в людях. По тебе не скажешь, что ты любишь тусовки и толпу. Я прав?

– По мне много чего не скажешь. – Я загадочно улыбаюсь. И вообще, к чему столько личных вопросов?

– То есть? – Виктор, который всю дорогу ехал, изучая бумаги и свой телефон, с удивлением поднимает голову. На лице маска профессора, очки однозначно добавляют ему солидности. Я всегда находила сексуальным плохое зрение у мужчин.

– Ну например я курила, десять лет. Бросила год назад.

– Я бы не подумал! – Удивляется Бурак.

– Но это так. Курение никак не характеризует человека, это все стереотип.

– Я бы не стал встречаться с курящей девушкой, – отрезает Бурак.

– Как не странно, я с курящим парнем тоже! – это правда, сама не знаю почему.

– Как так получилось, что ты закурила? – кому это интересно вообще?

– Мое детство и подростковый этап прошел в деревне. Там жили все мои друзья. С ними я начала курить, в четырнадцать мы уже пили водку Парламент. Я не представляю, где мы брали на нее деньги.

– Где были твои родители в этот момент, мне интересно? – Виктор спросил довольно жёстко, и мне стало горько. Он прав. Я не знаю, где они были. Были заняты своими разногласиями. Я, как всегда, отвечаю так, как есть. Это часть моей жизни, я не могу ее вырезать. Стыдиться? Да, мне бывает стыдно, но я не виновник своего прошлого, я была всего лишь ребенком.

– Отец много пил, они с мамой постоянно ругались. Она часто уезжала из дома, либо к своей сестре в деревню, либо к матери. Мои друзья хорошие люди. Среди нет ни воров, ни наркоманов, ни уголовников… Но нашу юность нельзя назвать правильной. В четырнадцать я уже ходила в ночные клубы, возвращаясь под утро. Мои родители ни разу не проверяли мое домашнее задание, отдавать меня в секции и кружки? У них не было на это денег.

Я находилась в таком замкнутом шаре, и при всем моем желание выбраться оттуда я не могла, пока не развелись родители, и мне не пришлось переехать жить в бабушкину квартиру. Мне былошестнадцать.

Настала тишина, видимо они в шок.

– По тебе действительно многого не скажешь, Виктория. – Соглашается Бурак. – Я думал, это папа купил тебе квартиру, БМВ, дал работу, так ведь обычно бывает?

У меня вырывается усмешка.

– Я, к сожалению, не знаю, как это бывает. Мой отец пил так, что не мог произнести своего имени.

– А сейчас?

– Когда мне было пятнадцать, они с мамой развелись, с тех пор он в завязке. Даже не знаю, что на него повлияло, то ли, радость, что он избавился от семьи, то ли наоборот печаль о того же. Теперь ваша очередь. – Пусть и о себе расскажут.

– Когда твоя мать ректор университета, детства как такового быть не может. – Начинает Виктор, который всю дорогу молчал. – С трех лет немецкий и английский, с пяти класс игры на музыкальном инструменте, потом школа с математическим уклоном, к которой прибавились разные поездки на погружение, олимпиады. В двенадцать я занимался ушу со своим старшим братом. – Он немного помедлил. – Всего этого я не выбирал. Потом университет, который тоже не выбирал. Мой отец работал в крупном строительном холдинге, международного уровня. Так что у меня была одна дорога, в инженеры. Так мы начали сотрудничать с семьей Бурака. Потом была английская школа экономики, потом работа.

– Да, не весело. Мое детство точно было лучше. Хотя оно и возможно лишило меня хорошего будущего. – Так как Виктор, так и не предложил перейти мне на ТЫ, как это сделал Бурак, я предпочитаю обращаться к нему так, чтобы не использовать местоимения. – Английская школа – это же так здорово, Лондон?

– Оксфорд. Лондон не далеко. В Англии вообще все не далеко.

– Потрясающе! Англия, поездка туда это мечта всей моей жизни! Точнее мое второе заветное желание.

– Почему тебя туда тянет?

– История, архитектура, кухня в конце концов. Это мое самое заветное место на Земле!

Виктор на немецком говорит что-то Густафу. Он отвечает, глядя на меня, потом Виктор переводит:

– Говорит, что там действительно невероятная атмосфера, особенно в Ирландии.

Я не успеваю ответить, мы доехали до места назначения. Это жилой дом в элитном районе. На месте нас встречает прораб и несколько рабочих.

Мы спускаемся на цокольный этаж.

– Виктория, – обращается Виктор, – тут мы планируем открыть тренажёрный зал с Бураком, он займет все здание. К компании он отношения не имеет. Хотим, чтобы ты помогла нам решить вопрос освещения. Проект готовится. Об этом никто не должен знать. Хорошо?

– Я никому не скажу. – Я не из болтливых.

– Возьми пока черновой вариант, осмотрись если нужно.

– Хорошо. – Густаф уходит на второй этаж с рабочими.

Я направляюсь вдоль стен, осматриваю потолок, подсобные помещения. Сверяюсь с планом. Через несколько минут нахожу Виктора. Он один, без Бурака.

– Можем ехать?

– Да, я увидела все что нужно.

– Ты сейчас на работу?

– Я думаю домой. Мне нужна машина, после работы не хочется толкаться в душном автобусе в час пик.

– Я тебя отвезу и заберу с работы, нет времени возвращаться. У меня деловой обед через пятнадцать минут в центре.

Ну конечно, твои дела куда важнее моих.

Две минуты мы стоит молча. Потом приезжает уже знакомый мне GLS. Виктор открывает мне дверь на заднее сиденье. Сам садиться впереди. Надо же какие почести. У них и правда есть водитель. Это тот же мужчина, который вез меня ночью в офис по просьбе Леонида. Чуть позже возвращается Густаф и начинает быстро рассказывать что-то Виктору на немецком. Не самый приятный язык. Виктор говорит бегло, будто всю жизнь на нем разговаривал.

Я сижу, уставившись в окно, Виктор начинает говорить с кем-то по телефону. Из разговора ясно, что человек не хочет соглашаться с его мнением. Виктор же невозмутим, его голос отдает холодным металлом.

– Площади не сдаем. Подавайте на согласование. От вас сегодня письменно, принятые меры по устранению. В пять у меня в кабинете. Протокол заседания через час по электронной почте. – Он кладет трубку.

На улице Республики мы встаем в пробку. Я смотрю на часы, уже 10:30. Я предупредила директора, что задержусь на часик, а сама опаздываю уже на полтора. Прошу высадить меня сейчас.

– Виктория, наверное, вам лучше тоже пойти на встречу и послушать. – Что я там буду слушать? – У меня встреча с двумя генеральными директорами, «Сибирь» и «ВладКо». Если не ошибаюсь, на вашей основной работе такие связи имеют большое значение?

«Сибирь»? Это одна из крупнейших проектно-монтажных организаций. Вот это да, согласна, имеют, они основные агенты влияния по выбору светотехники. Я понимаю, что могу получить возможность как минимум на 10% увеличить количество проектов, проходящих через наше подразделение. Я соглашаюсь, и благодарю за приглашение. Когда мы заходим в ресторан, я вижу Бурака с двумя мужчинами и еще Анжелику. Она выглядит сногсшибательно, как всегда. Виктор представляет меня. Встреча носит деловой характер, они обсуждают конкретный проект, это двухэтажный охотничий особняк, в английском стиле. Он расположится глубоко в лесу. Там будет сауна, несколько номеров отдыха, ресторан. По-моему, раньше такое место называлось куда менее пафосно – бордель.

– Виктория, я так понимаю, наш заказчик заинтересован в вашем оборудовании, сориентируйте по специфике, ценам, технические характеристики? Я напрямую не знаком с вашей продукцией.

– Ассортимент выпускаемой продукции насчитывает более трех тысяч модификаций светильников для внутреннего и наружного освещения общественно-административных зданий, спортивных сооружений, торговых комплексов, производственных объектов. – К счастью, с собой у меня оказались новейшие каталоги с декоративным освещением. Я показываю светильники, предлагаю произвести расчеты по освещению и энергоэффективности.