21 апреля 1942 года

Несмотря на то, что общение с особистом оставило после себя чувство откровенной недоговоренности, Володина следующим утром списали в роту тихо и буднично.

Вызвавший его из санчасти в штаб полка младший лейтенант даже разговаривать с Денисом не стал. Ткнул в доложившего о прибытии Володина пальцем курившему у входа в малый блиндаж подтянутому крепышу в балаклаве и в меховой безрукавке, и сказал – «Семенов, это он, забирай!»

Сопровождавший Володина к штабу Павлов ухмыльнулся:

–Удачи тебе, филон.

–Взаимно! – вернул ему ухмылку Володин.

В целом старшина штаба полка ему понравился. Ну а что вел себя как сторожевая собака, это было не страшно. Работа у человека такая, с каждым хорошим не будешь. Сам Павлов, увидев прибранный после отправки раненых блиндаж, к «товарищу краснофлотцу» отнесся гораздо более доброжелательно чем раньше. В дополнение к собранным обмылкам выдал большой кусок мыла, помог обзавестись рыльно-мыльными принадлежностями, нитками и иголками, и даже медицины для индивидуальной аптечки не пожалел. Володин по жадности выпросил у него даже не два, а три индивидуальных пакета, жгут Эсмарха и совершенно офигев – два турникета. Не CAT, конечно, из природных материалов, но воротковый жгут, есть воротковый жгут. В этой связи даже подумалось, что не зашел ли в свое время какой-нибудь хитрозадый израильтянин в открытую дверь.

Сопровождающему было за тридцать. Был он немного выше среднего роста, ладно скроен, крепко сшит, носил на повседневных малиновых петлицах гимнастерки старшинские «пилы» с пехотными эмблемами и от щеголеватого Павлова отличался как матерый дворовый «кавказец» от выставочной немецкой овчарки.

–Имуществом уже обзавелся? Это хорошо. – оценив набитый барахлом вещмешок, остановил он попытавшегося представится Володина. – Пойдем.

Не то чтобы Володина сильно напрягло такое странное распределение, но самолюбию было немного обидно. Ему прямо-таки подчеркнули, что он ничтожный винтик военного механизма и никого его военная и гражданские специальности не интересуют.

–И куда меня, товарищ старшина, распределили? – поинтересовался Денис, поравнявшись с сопровождающим. Тот по тянущейся поверху вдоль гребня траншее не пошел, предпочел спуститься вниз, к краю обрыва. Наверное потому, что так идти было быстрее. Ну а попасть под мину он видимо не боялся. Володин такого глупого риска не одобрял, «блиндажную» полосу немцы обстреливали из минометов довольно активно. Но его, увы, никто не спрашивал.

–Во второй батальон. Пулеметчиком будешь! – ответил на вопрос старшина.

–О! – искренне удивился Володин. – А я думал пойду в стрелки.

–Здоровый кабан, «Максим» в самый раз будет таскать.

–Не то, чтобы я как-то оспаривал этот приказ, – нахмурился Володин, – но ничего, что это не по специальности? В «Максимах» я никакой.

–Твоей специальности у нас нигде нет. Учись.

Володин пожал плечами.

–Ленты пока набивать будешь и пулемет таскать на горбу. Не наводчиком же тебя ставят – снизошел разъяснить старшина. – Комдив спустил к нам приказ, на все «собаки» поставить по три человека. Ты вовремя под руку подвернулся.

–А так бы в стрелки списали?

–Может и так. Хотел бы туда, или как?

–Бойца редко о таком спрашивают. Надо находить приятные ощущения в любой заднице куда тебя засунули.

–Хорошо сказал.

–Бывает находит, я такой.

С этим человеком Володин собирался поладить.

–Ты вижу сильно грамотный, учись быстрей пулемету – о чем-то подумав, посоветовал старшина. – С пулеметчиками беда у нас. Стрелял много, а настоящих наводчиков сильно недостает. От них в бою, почитай все зависит.

–Выбирать не из кого? – уточнил Володин, пропуская спутника вперед. Впереди на край обрыва выползала здоровенная выемка. Яр тут был почти вертикальным, и то ли от близкого к краю разрыва тяжелого фугасного снаряда, то ли от взрыва авиабомбы образовался этакий мини-овражек. Который через несколько лет мог стать настоящим.

–Оно самое. – подтвердил старшина, забирая поближе к гребню. – Любого колхозного хвостокрута на «Максим» не поставишь.

Володин понял, что он должен чувствовать себя польщенным и, что еще более важно, показать это.

Старшину увиденное вполне удовлетворило, так что он даже немного усилил воспитательный эффект:

– Толковый боец нарасхват.

«Хоть что-то в армии никогда не меняется!»

–Ну… образование и мозги впрямую связаны не всегда. – все же не стал молчать Володин, чтобы поддержать разговор. Человек был не прочь поговорить, этим нужно было воспользоваться.

–Тех, кто с мозгами на пулеметы и ставят.

–И как успехи?

–Сам увидишь.

–Есть! – усмехнулся Володин.

Дальше опять пошли обитаемые и необитаемые блиндажи. Потом обнаружилась покрытая затопленными воронками и остатками обмотанных колючей проволокой рогаток чаша прорезавшей откос выемки. Вокруг торчали мертвые стволы порубленных артиллерийским огнем деревьев. Здесь, когда-то была еще одна пристань, ныне разбитая. Прошлой зимой, или вероятнее осенью, здесь переправляли танки. В воде, среди разбросанных бревен и нанесенного водой льда стояли два рыжих от ржавчины и окалины Т-26 с вырванными внутренними взрывами люками. Не удержавшийся чтобы не задержаться напротив танков Володин, сравнив с БМП, поразился насколько они были маленькими. По корпусу во всяком случае. Третий танк этого же типа ржавел на спуске с развернутой на правый борт башней. Его или тащили наверх использовать как БОТ13, или хотели эвакуировать, но бросили, когда он залез в воронку.

–Вот же-ж х…я какая! – сказал он. – И много у вас еще такой техники… товарищ старшина? В целом?

–Хватает. – сказал остановившийся чтобы подождать Володина сопровождающий.

–Картонки! – чтобы не молчать ответил ему Денис.

–Есть такое. –вздохнул собеседник. – Броня крепка и танки наши быстры… Что есть она, что ее нет, эта броня.

–Могу заверить, –в приливе эмоций не удержал язык на привязи Володин, – что через семьдесят, а может быть и через сто лет решительно ничего не изменится.

И что характерно, не соврал. Т-26, что ему хорошо запомнилось, по предвоенным теоретизированиям был «общевойсковым» танком, в то время как БТ машиной «оперативного назначения». Другими словами, Т-26 имел основной задачей непосредственную поддержку пехоты, а БТ должен был многочисленными стадами входить в прорывы и действовать в глубине. Перепрыгивать реки, давить гусеницами артиллерийские позиции и все такое.

С исполнением таких замыслов в реальной жизни немного не задалось ни у той, ни у другой машины. К войне не с басмачами, а армиями европейского типа, обеспеченными хоть какими противотанковыми средствами, начиная с японцев или финского ополчения, оба танка оказались полностью непригодны. В контексте поиска причин очень логично смотрелась версия, что товарищи Шариковы и Швондеры, перед тем как выжить из РККА военспецов, забыли спросить у них, как нужно вписывать в свои смелые теории хоть как-нибудь близкую суровой реальности степень противодействия противника.

Также как, впрочем, и их наследники. В влажных мечтах о гонке к Ла-Маншу поставившие при близкой танкам цене плавучесть боевых машин приоритетнее защищенности и в последующем затмив этот пёрл военно-научной мысли большим приоритетом лишнего бойца в цепи перед наличием командира в башне БМП-2. Последнее Володина всегда поражало больше всего, – раз БМП не танк, выделенный командир, занятый наблюдением за полем боя и целеуказаниями наводчику-оператору, ей в генеральских мечтах оказался не нужен.

Сейчас его умиляло, что у разбитых Т-26, тоже не имевших выделенного командира, броня на круг была почти такой же как у «Бэхи».

–Типун тебе на язык, Володин! – вернул Дениса на землю невесело усмехнувшийся спутник. – Ты думаешь кому-то будут нужны одноразовые танки?

–Ну, кому-то значит будут нужны…– не смутился Денис и, из осторожности взял поправку на время. – Я про соревнование снаряда и брони говорю. На море броня за снарядом не поспевает. Вряд ли на суше будет иначе.