После обеда, пришел Петр. Симпатичный молодой парень на вид не старше двадцати пяти лет.
— Доброго дня! — поздоровался он. — Петр, я готов учиться. Что нужно делать?
— Доброго! Меня Соня зовут. Давайте я вам сначала покажу, где у нас склад, там ткань хранится. И все расскажу.
— Хорошо, — кивнул Петр.
— Я пойду свои дела делать, помощник у тебя есть, — сказал, подмигнув Соне, Анатолий Михайлович.
Вторая половина рабочего дня прошла без происшествий. Соня стала собираться домой.
— Я вас провожу, — предложил Петр.
— Нет, нет, я сама доберусь.
— Отказ не принимается, Игорь Максимович настаивает, — шёпотом сказал Петр почти в ухо Соне.
— Вон оно что! — ответила, удивлено Соня. — Тогда конечно, проводите. А это не будет подозрительно?
Петр промолчат, на ее вопрос не ответил.
— Если мы идем, пошли.
— Ладно, сейчас переоденусь и идем.
— Я буду ждать на улице, — кивнул Петр.
Соня переоделась, собиралась уже выходить на улицу, как встретила уборщицу Зинаиду Львовну.
— Сонечка! Здравствуй. Как у тебя дела?
Иногда, когда было много заказов, и Соня не успевала, накроить нужное количество комплектов, она задерживалась на работе. В один из таких вечеров девушка и познакомилась с Зинаидой Львовной, которая убирала фабрику.
— Все хорошо, — ответила Соня. — Вы как? Как давление?
— Ох, Сонечка. Что на фабрике творится? Директор новый вот-вот выгонит меня. Мне уже не до давления. Видишь, пораньше на работу хожу, чтобы еще здесь поработать. А чего у Ольги Семеновны роман, что ли с вашим мастером-то?
— С каким? С Анатолием?
— Так каким, еще то? Тут смотрю, идут, он ее обнимает. А она его все ругает.
— А когда это было? — спросила Соня.
— Так в понедельник и было. Он первый вышел, ее дождался. А потом Ольга вышла и пошли они.
— Спасибо огромное, Зинаида Львовна, — радостная Соня выбежала из фабрики. — Петр мне надо срочно видеть Игоря Максимовича.
— Если прямо срочно, тогда пошли, — ответил Петр и зашагал в сторону отделения полиции.
Придя в участок, мужчина проводил Соню до кабинета Котова. Соня постучалась и зашла в кабинет. В кабинете было накурено, и стоял едкий запах дыма.
— Здравствуйте, — поздоровался Игорь Максимович. — Проходите, присаживайтесь. У меня как раз к вам разговор есть.
Он приставил Соне стул и открыл окно.
— Я знаю, кто мог видеть преступника, — начала первой Соня. — Это наш мастер Анатолий Михайлович. Мне уборщица рассказала, что видела их в понедельник вместе, как они выходили с фабрики. А я спрашивала его сегодня с кем Ольга Семеновна уходила в понедельник. Он мне сказал, что не знает. Это не просто так, он солгал мне.
— А я хотел про вас поговорить, — начал Игорь Максимович.
— Я? А что про меня? Я ничего не знаю.
— Нам стало известно, что на ваше имя написано завещание Афанасия Петровича, — продолжил он.
— Что? — встала от неожиданности Соня.
— Да, да вы не ослышались. В случае смерти Афанасия Петровича вы получаете половину фабрики. А это не мало. И может быть мотив у вас, София Макаровна?
— Что это такое? — возмущенно говорила Соня. — Почему Афанасию Петровичу мне оставлять половину фабрики?
— Я думал, вы мне об этом расскажите? — спросил следователь.
— Ничего не могу сказать, я об этом первый раз слышу. И этого не может быть.
— Это правда. Я был сегодня утром у Егора Афанасьевича и поинтересовался в случае смерти отца, кто все получит? Он мне дал номер телефона нотариуса, и я выяснил, что вы с Егором в равной доле на фабрику. Егор Афанасьевич был очень удивлен, почему я интересуюсь наследством. Он утверждает, что его отец никуда не пропадал, он в больнице, лечится. Я конечно, на всякий случай сходил к нотариусу. И мне кажется не зря.
— А мне кажется, — в растерянности сказала Соня. — Я сплю, и это все мне снится. Зачем директору оставлять мне половину фабрики?
— Может, все-таки сами расскажите? — не унимался следователь. — Зачем вы наговаривали на Егора, что он не сын? Выдумываете, что директор пропал? И сейчас зачем ко мне пришли с рассказом про вашего мастера? Я видел документы Егора Зорина — он настоящий сын, в графе отец записан Афанасий Петрович.
— Пусть вам Афанасий Петрович сам объяснит, почему на меня написал завещание? — встав, сказала девушка.
— Половина фабрики не маленькие деньги. А, как известно, все преступления только из-за них. Может, вы причастны к исчезновению директора? Ведь кроме вас о его пропаже никто не говорил.
— А как же Ольга Семеновна? Это она начала искать первой директора и заговорила о том, что он, скорее всего, пропал.
— Ольга Семеновна еще слишком слаба, что бы с ней что-то выяснять.
Соня больше не могла сдерживать своих слез и разрыдалась.
— Что вы? — встав со своего места и подойдя к Соне, стал ее успокаивать Игорь Максимович. — Не надо плакать. Мне нужно было удостовериться, что вы, правда, не знали о завещании.
— Я не знала, — сквозь слезы ответила Соня.
И почему-то Игорь поверил этой девушки, и дело было не в ее слезах. Она так откровенно хотела помочь найти преступника. А он ее обидел своим натиском. Игорю тоже не верилось, что такая милая девушка замешена в нападении.
— Будет, будет, — успокаивал он Соню и протянул ей носовой платок. — Мне по должности не положено верить. Я должен все проверять.
— Вот и проверяйте, — обижено ответила Соня. — Кто вам не дает, мне скрывать не чего. Я не знаю, зачем мне директор оставил фабрику?
Соня надулась и не взяла платок.
— Я пойду домой, — сказала она.
— Хорошо, Петр вас проводит, — сев на свое место сказал следователь.
Соня вышла из его кабинета вся зареванная. Петр, шел за ней, молча. Так Соня дошла до дома, не проронив ни слова. Она поднялась в квартиру к родителям, а мужчина остался на улице у подъезда.
— Дочка, на тебе лица нет, что случилось? — спросила у Сони мама. — Кто-то умер? Афанасий Петрович?
— Нет, — ответила Соня. — Следователь думает, я причастна к его исчезновению и нападению на Ольгу Семеновну.
— Почему он так думает? — удивилась мать.
— Потому что выяснилось, что Афанасий Петрович мне по завещанию оставил половину фабрики. Все подозрения теперь на мне.
— Все таки не забыл тебя он! — вздохнув, сказала мама. — Значит, действительно пора тебе знать правду. Говорил мне отец, тебе все рассказать. А я так переживала, что не поймешь меня.
— Что такое мама? Я что-то не знаю?
— Твой биологический отец — Афанасий Петрович. Он узнал про тебя десять лет назад. Спасибо, не стал вмешиваться в нашу семью. Он понимал, что у тебя один отец Макар.
И Людмила Егоровна начала свой рассказ.
— Как я долго откладывала этот разговор, — начала Людмила Егоровна. — Мне так стыдно перед тобой девочка моя.
— Мама! Может, уже расскажешь?
— Мы все вчетвером вместе в институте учились — это я, отец твой, Афанасий и Анатолий. С Макаром мы еще со школы дружили. Он ведь за мной в институт поступать пошел. Анатолий нелюдимый был, всех сторонился. А вот Афанасий наоборот, быстро вписался в нашу группу. Он веселый жизнерадостный, всегда на позитиве. Девушек около него было море. Но везде он Толика с собой таскал. Потом когда фабрику купил и его на работу мастером взял. Не знаю, чем ему Толик нравился? Но не в этом дело. На третьем курсе пригласил всю нашу группу Фоня к себе на дачу. Мы с Макаром и согласились. Мы уже расписываться с ним собирались, когда институт закончим. Весело было спиртное, рекой текло. Сама не знаю, но было у нас все с Фоней тогда. Мне на утро ужасно стыдно было, отцу я ничего не сказала. А вот когда через два месяца узнала, что ребенка жду. Все Макару и рассказала. Думала, прогонит меня. А он простил. Сказал, люблю сильно и ребенка полюблю. Мы решили Фоне не говорить ничего. Поженились по-быстрому, институт бросили. Папа твой на завод ушел работать, семью кормить. А десять лет назад Фоня опять в нашей жизни появился. Приехал фабрику покупать. Я про него только в газете и прочитала. А отец с ним на заводе встретился, да по дурости в гости позвал. Как он только твои фотографии увидел, сразу все понял. Губу закусил, да так и ушел не попрощавшись. Больше мы о нем ничего не слышали. А вот видишь, в завещании вспомнил про тебя!
