<p>

Шесть лет назад родители Алеши сами немало потрудились, чтобы запихнуть его в один класс с Проксаном, надеясь, что такая дружба поспособствует впоследствии сыновней карьере. Но они никак не ожидали, что карьера эта начнется так рано и столь оригинальным образом. Когда к разбору полетов присоединился отец, Алеша впервые в жизни всерьез поругался с родителями, но ампутировать крылья отказался категорически и высказался в том смысле, что хватит уже им все за него решать. Удивительно, но ни та, ни другая сторона в ходе спора даже не попыталась прибегнуть к насилию. Старшим Изотовым своевременно пришло в головы, что применение силы к новоявленному гвардейцу Проксана может оскорбить самого Проксана, а конфликтовать с вестроносцем в Среднекамске дураков не было. Алеша, в свою очередь, мог теперь читать родительские мысли и понимал, что они искренне за него беспокоятся, так что было бы чистым свинством задействовать против них вестру, например, временно парализовав. К утру мать смирилась с неизбежным и даже вызвалась так перекроить сыну школьный пиджак, чтобы он застегивался еще и на спине и в остававшиеся отверстия проходили крылья.</p>

<p>

В семье Кантовых все обошлось далеко не так благостно. Леня и раньше был тем еще оторвой, а в подростковом возрасте его к тому же стали посещать мысли, что дома его не больно-то и ценят и любят явно меньше, чем его младшую сестренку Соню. В компании Проксана ему было куда интереснее, и, будь его воля, он приходил бы домой только поесть и поспать. Новообретенное умение читать чужие мысли оказалось очень кстати и, увы, только подтвердило его худшие опасения. Предки, конечно же, прицепились к его крыльям, он сперва вяло отбрехивался, но тут десятилетней дурехе Соньке пришло в голову его подразнить, сравнив с какой-то дурацкой цаплей. Этого Леня снести уже не смог и оглоушил всех вокруг ментальным ударом, после чего с удовольствием заблокировал их речевые центры. Ничего членораздельного они больше произнести не могли, только возмущенно мычать. Семейный ужин прошел в злобном молчании.</p>

<p>

На следующее утро Леня великодушно простил своих родных, вернул им речь, но ответного жеста не дождался и отправился в школу не в самом лучшем настроении. Там, конечно же, всех тоже хватил шок от появления двух крылатых учеников. Ну, кроме их класса, разумеется, где об этих крыльях все были осведомлены заранее и жаждали только рассказов, а каково это, самостоятельно летать? Ответить на это Лене было нечего, поскольку крыльями он пока ни разу не воспользовался, в отличие от Лешки, который хоть в квартире своей немного попарил. Зато умение затыкать неугодным рты Леня уже освоил на пять с плюсом. Продемонстрировать это на таких же, как он, вестроносцах было невозможно, а вот учителя и ребята из других классов оказались тут благодатным материалом.</p>

<p>

Хуже всего Леня обошелся с давно уже доставшей его физичкой, это в прошлом году постоянно шпынявшей его за якобы рискованные опыты. Причем делали они их вдвоем с Проксаном, но того учителя задевать боялись, и потому все шишки доставались ему одному. На этот раз физичка нелицеприятно высказалась об их с Алешкой крыльях, дескать, по всем физическим законам те не смогут поднять их в воздух. Наглядно доказать противоположное Леня не мог, поскольку любой новый инструмент надо сперва освоить и желательно не на глазах всяких там насмешников, а то можно себе представить, как они станут комментировать его первые неуклюжие трепыхания! Но спускать такое он тоже не собирался и задействовал все свои новые ментальные способности. Просто заставить физичку заткнуться, как вчера родителей и сеструху, ему показалось слишком примитивным, к тому же тут рядом еще несколько вестроносцев сидит, которые могут понять, в чем тут дело, и, чего доброго, встать на сторону учительницы. Другое дело - влезть в ее подсознание и попробовать управлять ею оттуда. Пусть она несет всякую чушь и все наглядно убедятся, какая она дура! И хотя психотехника подобного уровня была под силу далеко не каждому новичку, у Лени все вышло, и явно спятившей физичке впору было вызывать психиатров. Класс над нею ухохатывался, а она, выпучив глаза, сама, кажется, не верила в те слова, что вылетали из ее рта.</p>

<p>

Увы, Кантовский бенефис оказался недолговечен. Урок кончился, отпущенная Леней физичка на перемене пришла в себя и побежала жаловаться директору школы, а тот что-то заподозрил и учинил допрос новоявленным вестроносцам. Брать под контроль еще и его у Лени просто не хватило духа, все одноклассники успешно отбоярились от подозрений в издевательстве над физичкой, и Кантову пришлось признаваться, что это была его месть.</p>

<p>

Надо ли объяснять, как был раздосадован директор! Этот класс всегда был его гордостью, здесь же отличники, победители всяческих олимпиад и, наконец, тот, чье присутствие привлекало к школе внимание с самого верха. И вот Проксан уходит, а его друзья, обретя по его воле новые способности, тут же начинают творить такое... Директор понимал, что родителям Кантова в сложившейся ситуации жаловаться бесполезно. Если он педагога так запросто превратил в свою марионетку, то и с ними легко справится. Оставалось только оповестить о произошедшем самого Проксана. Пусть знает, что теперь творят его близкие друзья.</p>

<p>

Подобного эффекта от своих благодеяний Проксан не ожидал никак! У самого его близкого друга от ощущения обретенной силы явно поехала крыша. Теперь ему и от Леньки, что ли, людей придется защищать? И главное, презентованный дар назад уже не отнимешь, не было таких прецедентов в мировой истории. Восставленные веррители оставались таковыми до собственной смерти. Бороться с собственными творениями? О да, у Адонаи что-то такое точно было! Кончилось все, правда, трагично для этих самых творений, а сам незадачливый вестроносец стал после этого посмешищем среди своих собратьев. Оказаться на его месте у Проксана не было ни малейшего желания, да и Леня отнюдь не выглядел законченным негодяем. Стало быть, придется воспитывать! Этим он и занялся в тот же вечер, вызвав друга к себе.</p>

<p>

Выслушивая претензии Проксана, Кантов не знал, куда деть глаза. Ну да, поддался негативным эмоциям и опозорил всю новосозданную гвардию. Теперь на всех вестроносцев люди станут взирать с подозрением. Ну согласен, виноват, а искупить-то теперь как? На коленях, что ли, у физички просить прощения?</p>

<p>

- Малолетних вестроносцев за грехи принято наказывать розгами, - жестко промолвил Проксан. - Сам Руи в детстве этого не избежал. Энэджета по понятным причинам не секли, ну так он и вырос мизантропом и убийцей. Тебе уже тринадцать лет, по веррительским меркам это уже вполне сознательный возраст, должен уметь сдерживать свои эмоции, но поскольку ты повел себя как капризное дитя, то и расплатишься соответственно, публичной поркой на площади. Пусть люди знают, что и для вестроносцев закон тоже писан, а новообращенные и будущие вестроносцы впредь не надеются на безнаказанность!</p>

<p>

От стыда Леня стал пунцовым. Несмотря на живой характер, крупных косяков за ним до сего дня не числилось и даже в бане у Семенова его не драли еще ни разу. А тут вдруг сразу на площади, как некоего Валеру Игнатьева, казус с которым случился еще до рождения Лени, но вспоминали о нем при случае до сих пор. Увы, Проксан был настроен столь решительно, что просить о смягчении своей участи было явно бесполезно, оставалось лишь покориться.</p>