<p>

Та часть плана, что касалась действий на корабле, была исполнена блестяще. Анвихо мало того, что проник беспрепятственно в рубку, так еще и сумел отдать команду на старт капсулы якобы от лица своего брата и запретил слежение за ней (ну, это чтобы побег сразу не обнаружили). Теперь оставалось добраться до самой капсулы до момента начала реализации команды, запереться в ней и ждать, когда ее отстрелят в открытое космическое пространство. А дальше уже должны включиться двигатели самой капсулы, которые обеспечат мягкую посадку на поверхность планеты. Он так спешил, что даже не стал облачаться в комбинезон, решив, что для прогулки по планете вполне хватит и его повседневной одежды.</p>

<p>

По своей наивности, Анвихо, размышляя, как бы обдурить экипаж родного корабля, ни разу не задумался, чем его могут встретить аборигены, причем еще до посадки на планету. Между тем, капсулу засекли, когда она входила в плотные слои атмосферы, и немедленно приняли соответствующие меры. Анвихо узнал об этом, только когда за иллюминатором что-то ярко вспыхнуло и капсулу прошили мириады смертоносных осколков. Боль была мгновенной и ошеломляющей. Попытавшись схватиться правой рукой на рычаг управления, мальчуган с ужасом увидел, что из пальцев на ней остался только большой - остальные чуть не под самое основание были срезаны осколком. Больно было и ногам, и в правом боку, и в животе, и вообще, кажется, на его теле была сейчас масса ран, и отовсюду хлестала кровь. Анвихо осознал, что его скудных запасов вестры не хватит, чтобы быстро залечить все эти повреждения, и, следовательно, его ждет неминуемая смерть от кровопотери. Чудо, что он вообще сейчас оставался жив и в сознании. Впрочем, кажется, ненадолго...</p>

<p>

Помимо всего прочего, осколки повредили и механизмы управления капсулой. Мягкой посадки уже явно не получалось, капсула продолжала планировать, но не могла теперь в достаточной степени снизить скорость до неизбежного столкновения с землей. От удара она рассыпалась на части, Анвихо катапультировало, но тоже не слишком удачно. Он рухнул на землю плашмя и от острой боли мгновенно потерял сознание, так и оставшись лежать среди обломков безвольной куклой в изодранном сиреневом трико.</p>

Глава 3.

В больнице.

<p>

В сознание Анвихо пришел в каком-то странном помещении, выкрашенном в унылый белый цвет, при этом без намека на какой-то декор. Сам мальчик лежал при этом на кровати кверху пузом, ничем не прикрытый. Ну, точнее, никакой одежды на нем не было, зато он чуть ли не с ног до головы был замотан в бинты. Над головой Анвихо возвышался металлический штатив, на котором была закреплена емкость с непонятной жидкостью, и оттуда эта жидкость по длинному гибкому шланга стекала прямо в руку мальчика. Происходящее настолько не соответствовало его скромному житейскому опыту, что он даже и не пробовал гадать, куда попал, а сосредоточился на внутреннем состоянии своего организма.</p>

<p>

Результаты анализа частично обрадовали его, а частично огорчили. Радовало то, что он, похоже, все же не получил несовместимых с жизнью повреждений, а все поверхностные раны были кем-то аккуратно зашиты и больше не грозили кровопотерей. Огорчало же то, что в его вену поступала смесь каких-то веществ, несовместимых с его нормальным метаболизмом, и доступные ему скудные запасы вестры тратились не на восстановление организма, а на нейтрализацию этих самых веществ. Ну и кому потребовалось его этим травить?</p>

<p>

Правда, поразмышляв, Анвихо все же пришел к выводу, что травить его, собственно, никто и не собирался. Просто он, наверное, попал в руки к землянам, которые и обработали его раны, чем спасли от неминуемой смерти, а теперь, похоже, пытаются излечить доступными им методами. Выходит, его приняли за землянина? Сперва это казалось почти невероятным, но потом он вспомнил, что здесь рождались многочисленные веррители, которые внешне наверняка ничем не отличались от местных обитателей. Да, и один из них - Шелла, которого он видал разок собственными глазами, и тот очень походил на обитателей родной колонии Анвихо. Так это что же получается: он, Анвихо, реально похож на землян?...</p>

<p>

Эта догадка многое объясняла, но, в свою очередь, вызывала кучу вопросов. Ну, хорошо, его приняли за человеческого ребенка, но как они могли не уловить проходящего через него потока вестры? Не было под рукой соответствующих приборов? Или (о ужас!) они вообще не подозревают о существовании веррителей? Последнее казалось просто невероятным, легче было верить, что здесь просто какая-то ошибка, что если им объяснить...</p>

<p>

А кому, собственно, объяснять-то? В помещении кроме него не было ни души, а мысли людей за его пределами сливались в какой-то белый шум, который еще надо как-то научиться расшифровывать, ну, для начала хотя бы попытаться изучить здешний язык. Вот только не в его нынешнем жалком положении этим заниматься.</p>

<p>

Продолжать травиться неизвестной гадостью не хотелось. Спасибо, конечно, что спасли мне жизнь, но дальше я лучше как-нибудь сам...</p>

<p>

Анвихо аккуратно извлек из своего тела иглу, через которую поступала жидкость, и стал разматывать стесняющие движения бинты. Особенно пришлось повозиться с правой рукой, которую словно специально замотали так, чтобы оставить его с культей вместо пальцев. Вестра сразу же активнее зациркулировала по организму, восстанавливая все, что можно.</p>

<p>

Вестра вестрой, на Анвихо вдруг реально захотелось есть. Ну, понятное дело, энергозатраты плюс потребность в аминокислотах для выращивания новых тканей. Когда здесь кормят, мальчик понятия не имел, может, лежачим еды и вообще не положено, только эта самая жидкость внутривенно. Надо срочно найти кого-нибудь из местного персонала, с кем можно будет объясниться, ну или хотя бы его язык расшифровать. Истощенное после катастрофы тело плохо слушалось, но Анвихо все же слез с кровати и потопал в больничный коридор, благо дверь была не заперта.</p>

<p>

Врач реанимационного отделения Геннадий Михайлович Степанов, чуть не почувствовал себя плохо, увидев шествующую ему навстречу мумию. Правда скоро, приглядевшись, он опознал в "мумии" замотанного в бинты малолетнего пациента одной из подчиненных ему палат, не далее как два назад поступившего в их больницу в совершенно разбитом состоянии. Говорили, что мальчуган - жертва авиакатастрофы, только вот никто не мог опознать аппарат, на котором он летел. Какой-то самодельный геликоптер что ли или вообще переделанный дрон. Степанов в этих вещах все равно не разбирался и забивать ими голову не хотел. Фактом было то, что этого мальчишку чуть ли не по частям пришлось собирать, и высказывались серьезные сомнения, что у него вообще там все срастется. Как бы то ни было, этот пациент с момента обнаружения пребывал в коме и еще долго не должен был из нее выходить, чему способствовали и вводимые ему лекарства. И вот на тебе, он уже на ногах и даже покинул палату! С этим надо было срочно что-то делать, и Геннадий коршуном ринулся к слишком рано пришедшему в сознание пациенту.</p>