<p>
Ну а если никакого эксперимента вовсе и не было и он родился таким совершенно случайно, то не могла ли мать бросить его, осознав, что родила монстра? Хм, обычно в таких случаях из семей сбегают как раз отцы. Виталий же с ним остался, при этом, насколько помнилось Рэю, сам бывал сильно удивлен экстремальными проявлениями сыновней натуры. Но при этом он почему-то сильно встревожился из-за сочинского происшествия. То есть заранее знал, что сыну может грозить такая опасность? Но если знал, то почему так и не поделился с Рэем своими опасениями? Может, потому, что это означало бы открыть сыну еще какую-то тайну, о которой ему знать не следует? Не тайну ли его рождения? До того случая мальчик чувствовал себя практически неуязвимым, но сейчас его самомнение дало заметную трещину.</p>
<p>
Вопросы, не находя выхода, вгоняли Рэя все в большую хандру, и постепенно он уверил себя, что у него никогда не будет в жизни счастья, что никто никогда его не полюбит и, скорее всего, он вообще обречен на раннюю смерть. Ему вдруг стали безразличны его спортивные занятия, и он перестал ходить и в боксерскую, и в борцовскую секции. Он почти ни с кем теперь не общался и в школе, разве что с верным другом Ляминым, поскольку ну надо же было от кого-то получать энергию!</p>
<p>
Виталий не понимал, что творится с сыном. Зимой он, конечно, всегда становился менее активным, но не до такой же степени! Вид ссутулившегося Рэя с потухшими глазами, норовящего забиться куда-то в уголок и не подавать ни звука, вызывал жалость, и старший Экстраполитов подумывал уже, а не показать ли сына психиатрам? Подростковая психика особой прочностью не отличается, вдруг у парня развилась депрессия на почве любовных неудач? Останавливали Виталия только неудобные вопросы, которые могут задать психиатры. Например, об обстоятельствах их развода с Татьяной. Почему мальчик не только не общается с матерью, но даже и не знает, кто она и где живет? Нет, в эти их семейные проблемы нельзя посвящать никого постороннего! Значит, придется обойтись собственными силами. Виталий долгое время ходил вокруг да около, но, наконец, все же решился вызвать сына на откровенный разговор.</p>
<p>
- Сынок, может поделишься, наконец, что тебя так гнетет?</p>
<p>
Рэй завозился на кровати, выпутываясь из пледа, в который он теперь постоянно кутался, хотя в комнате было жарко натоплено.</p>
<p>
- Да ничего, пап, все как обычно...</p>
<p>
- Ну, меня-то можешь не обманывать, я же вижу, что не как обычно. И спорт ты забросил, и не ходишь больше никуда. Со всеми перессорился, что ли?</p>
<p>
- Да ни с кем я не ссорился...</p>
<p>
- Но должна же быть хоть какая-то причина твоего депрессивная состояния?</p>
<p>
- Только общее мироощущение, пап.</p>
<p>
- В смысле?</p>
<p>
Рэй вздохнул и ответил цитатой из какого-то старинного романса:</p>
<p>
- "Мне вечным холодом и льдом сковало кровь
От страха жить и от предчувствия кончины."</p>
<p>
- Ладно, что касается холода, это я еще понимаю, - промолвил Виталий, - тебе могут не нравиться твои физиологические особенности, но тут уж ничего не поделаешь, лечить это современная медицина не умеет, да и вряд ли когда-то научится, так что придется тебе с ними смириться. Но отчего тебе вдруг жить стало страшно? Только из-за того случая в Сочи? Так он, может, больше и не повторится никогда. Мало ли что в жизни бывает. Одного бедолагу, вон, вообще падающим метеоритом убило. И что, теперь из-за этого надо всем под землю забиваться, что ли? Мол, там точно не достанет.</p>
<p>
- Метеорит - это непредсказуемая случайность, - возразил Рэй, - а что до случая в Сочи, то там ты явно что-то знал, иначе почему запретил мне покидать спортивный лагерь? Если это было такое редчайшее событие, которое повториться не может?</p>
<p>
Под его обвиняющим взором Виталий стушевался и пробормотал:</p>
<p>
- Да ничего я не знал, просто предположил, что это была какая-то природная аномалия. А тогда логично избегать мест, где она уже проявлялась.</p>
<p>
- Пап, я, конечно, могу принимать и природную энергию, когда она проявляется в виде жара. Но даже когда я в горящем камине стоял, там и близко не было ничего подобного, как в тот раз в Сочи! Чтобы такое произошло, там рядом должен был находиться по меньшей мере извергающийся вулкан или какой-то страшенный пожар. Но не было же тогда никакого пожара, а все кавказские вулканы давно уже потухли!</p>
<p>
Ответа не последовало. Отец отводил глаза, переминался с ноги на ногу и нервно покусывал губы, так что Рэй вполне утвердился в своих подозрениях. Но будешь сейчас настаивать - нарвешься только на семейный скандал, а мальчику надо было хоть каким-то путем докопаться до правды, поэтому он интуитивно сменил тему:</p>
<p>
- Пап, а кем была моя мама?</p>
<p>
Вот это был настоящий удар под вздох! Рэй до сих пор почему-то никогда не интересовался своей матерью, и Виталий, расслабившись, не успел подготовить приемлемого ответа. Ну, такого, который бы годился для подростка, а не для наивного дошколенка. Начнешь что-то придумывать сейчас прямо по ходу, так сын сразу поймет, что его водят за нос, а после фиаско с объяснениями сочинского феномена он вполне может решить, что отец совсем изолгался. Поэтому Виталий отделался короткой фразой:</p>
<p>
- Хорошим человеком.</p>
<p>
- А она еще жива?</p>
<p>
- Да.</p>
<p>
- А почему я тогда не могу с ней видеться? Это для меня опасно, да? Это она там рядом оказалась в тот день?</p>
<p>
Все, нокаут! Виталий и представить не мог, как сын сумел прийти к подобным выводам, но аналитическим способностям Рэя стоило позавидовать. Что он сейчас начнет самостоятельно копать и, вполне вероятно, даже докопается, Виталий уже не сомневался. Таить от сына правду больше смысла не было, оставалось раскрыть все карты.</p>
