– Привет, я полицейский, меня зовут Рикард. Ты упала?

Девочка не ответила, только молча уставилась в землю. Показала ему свои исцарапанные руки.

– Это царапины, немного поболит и пройдет. Как тебя зовут?

В ответ – едва слышный шепот.

– Аманда. Я упала с велосипеда.

Линн крепче обняла девочку.

– Все будет хорошо, мы позвоним кому-нибудь, кого ты знаешь. Ничего страшного.

Рикард перегнулся через перила. Остров под ними был едва различим в темноте. У берега виднелся размытый белый силуэт. Катер? Мостки?

– Алло! Нужна ли помощь? Я полицейский!

Ответом ему была полная тишина. «Боже мой, – подумал он. – Неужели он приземлился прямо на лодку?» А треск, который они слышали, – звук разломившейся пополам пластиковой палубы? Он позвонил в дежурную социальную службу, поговорил с медсестрой и повернулся к Линн и девочке.

– Социальная служба уже едет сюда. Сейчас я вызову патрульную машину и спущусь вниз, посмотрю, что там делается.

Он заколебался. Линн побледнела. Голос ее звучал слабо.

– Она только что спросила про бабушку – ее зовут Юсефина. Но фамилии она не помнит. Ты не мог бы посидеть с ней несколько минут? Я принесу одеяла. Она мерзнет.

Амид отчетливо слышал запыхавшиеся голоса и бегущие шаги, направляющиеся на мост. Надо было торопиться. Он подошел к телу, лежавшему на носу лодки. По всему борту виднелась трещина. Мужчина свисал головой через край – у него была сломана шея, отчего он напоминал тряпичную куклу. Подтолкнув его ногой, Амид видел, как тело соскользнуло в воду. За спиной он слышал, как Вукацерка шепотом дает инструкции Ганнибалу. На мосту угадывалась фигура, смотревшая вниз. Потом послышался голос. Амид стоял неподвижно, пока тень не исчезла. Он покачал головой. «Добро пожаловать в Швецию – страну с рекордным количеством самоубийств».

Мощным движением открутив пробку водоотливного отверстия в днище, он сделал знак Ганнибалу отогнать лодку веслом, преодолев последние метры, отделявшие их от острова. Над ними на мосту послышался скулеж. Не может быть, чтобы они уже подогнали туда патруль с собаками. Протянув Вукацерке пистолет, он знаком показал ей и Ганнибалу, чтобы они сошли на берег. План не удался. Вместо этого они, как и договаривались, должны разделиться. Вукацерка и Ганнибал вброд добрались до берега и исчезли в темноте. Они знали, что делать. Угнанная машина. Узкие дороги. Пусть долго, лишь бы добраться до места. Место сбора шесть возле Норрчёпинга, где стояли новые машины. Корма моторной лодки медленно уходила под воду.

Оттолкнувшись от борта, Амид прыгнул на сушу и направился прямиком к огороженному временному понтонному мосту, ведущему на другую сторону к Танту. С некоторым трудом он пробрался мимо дорожной техники, которая, как он предполагал, стояла там из-за ремонта железнодорожного моста, видневшегося в тени Орстабрун. Едва перебравшись на тот берег, он вынужден был кинуться в кусты, когда ему навстречу выбежала одинокая женщина. Не заметив его, она свернула к красному домику. В свете уличного фонаря он разглядел и тут же узнал ее. Кровь прилила к голове, когда его охватила кипучая ненависть.

Линн Столь.

С одеялами в руках она снова убежала в сторону моста.

Он кивнул своим мыслям, когда она исчезла из виду. Почему бы нет? Кто будет искать в норе дракона? Он проскользнул вперед, перебрался через деревянный забор и направился к дому, из которого она вышла.

Через щели между досками забора вокруг дома Линн он видел, как патрульная машина затормозила чуть дальше, у автобусного кольца, и начала перегораживать дорогу на мост. Патрульных встретил одинокий полицейский. Свет карманного фонарика затанцевал в темноте, когда они спустились на остров, с которого Амид только что ушел. Он неподвижно стоял в темноте, ожидая, что будет дальше. Через полчаса машина уехала. Самоубийство – низкоприоритетное дело. Амид как раз собирался удалиться, когда услышал, что хозяйка возвращается. Он снова попятился в тень за углом дома. Она попрощалась с одиноким полицейским, который ушел вверх по склону, и вошла в домик, не заметив нежданного гостя. Внутри загорелась стеариновая свеча. Амид пытался стоять неподвижно, но заметил, что невольно придвинулся к свету, чтобы лучше видеть. Двигаясь вдоль стены дома, он остановился, оставаясь в тени, и заглянул в окно. Линн стояла в пол-оборота к нему, возясь с чайником. В неровном свете свечи волосы у нее казались серебристо-белыми. Она выглядела преувеличенно по-скандинавски, словно сошла со страниц книги сказок с иллюстрациями Йона Бауера. Принцесса Былинка. Бледная лесная дева. А он прячется в темноте, как тролль.

У него в голове не укладывалось, как человек с такой прекрасной внешностью мог принести им столько вреда. И как дополнительная заноза в глазу, по выражению его босса Буфельдта, – у нее к тому же идеальные арийские черты.

Но всему свое время.

Беззвучно и незаметно Амид пробирался в тени деревьев вдоль воды, намеренно избегая уличных фонарей. Ни души. Над водой дрожал огонек. Амид обернулся и разглядел под мостом катер с прожектором. Морская полиция или пожарные – видать, ищут мужчину, покончившего с собой. Но Амид находился далеко от них. Деревья скрывали его.

По своему походу, предпринятому для рекогносцировки несколько дней назад, он помнил, что впереди есть большая неогороженная парковка. Он шел быстрым шагом, не переходя на бег. Ему даже не приходило в голову тревожиться за Вукацерку и Ганнибала. Их отобрали за профессионализм и умение приспосабливаться к новым ситуациям. Они уйдут.

Внезапно он замер, услышав за собой звериный рык. Какого черта? По пути сюда они чуть не столкнулись на трассе с кабаном. Но не могут же кабаны бродить по центру Стокгольма? Спрятавшись за кустом, он стал выжидать. Затем раздался смех, и он увидел группу из четырех мужчин. Естественно, смешанную. Парочка бледных прыщавых шведов, а двое других могли бы быть родом из тех же мест, что и он сам. Арабы или персы – трудно разобрать в сумраке. Выглядели они молодо, но если ему повезет, им больше восемнадцати и у них есть права. Стоит попытаться. В темноте он с негромким щелчком снял с предохранителя свой «Glock». Он слышал, как они приближаются, обнявшись и распевая пьяными голосами какую-то песню. Он обернул вокруг лица свой черный шарф. Не палестинский платок, скорее что-то про Зорро. Звук приблизился.

– Вот уродина чертова. Просто катастрофа.

Они прошли мимо, он выскочил из кустов позади них.

– Stop right there![14]

Голос Амида прогремел над дорожкой и разлетелся над водой. Он заговорил по-английски, хотя не был уверен, что парни в таком состоянии понимают даже шведский. Он видел, как они резко обернулись, качнулись, натыкаясь друг на друга, и лишь потом увидели его. Их глаза приобрели форму шариков для гольфа, когда они уставились на него, разинув рты.

«Проклятье», – только и успел подумать Йимми, когда человек в маске выскочил перед ними на тропинку. Так что, теперь их самих ограбят? Какой-то взбесившийся ковбой в черном платке. Вечер и так провальный. Сначала от них сбежала та сучка со скейтом, когда они хотели повеселиться. Потом они болтались по улице, пока у «Макдоналдса» на Лильехольмене к ним не привязались малолетки лет по четырнадцать в боевой раскраске и отказывались убираться восвояси – пока они не отобрали у них их «Самсунги», хотя Мухаммед считал, что грабить девчонок вообще харам. А теперь вечер закончится тем, что какой-то обкурившийся иранец, сбежавший из клиники, украдет их свежеукраденные мобильники.

– This can be quick. Or this can hurt[15].

Амид отметил, что они слушают его очень внимательно, хотя и покачиваются, едва удерживаясь в вертикальном положении. Правда, не похоже было, что кто-то из них собирается вести машину, учитывая их водянистые глаза и мутные взгляды. Но других кандидатов все равно не имелось.