Водка закончилась. Подошла к какому-то порогу и наша беседа. Игорь : сидел разомлевший. Только сейчас я почувствовал, что в маленькой комнатке жарко и душно. Мы с Юрой и Игорем посмотрели друг на друга, поднялись и обнялись. Пару раз за время нашего разговора заглядывала Вера, Приглашая нас с Юрой в соседний дом, на встречу с жителями Красной Горки, которые уже давно собрались и ждали нас. Честно говоря, после разговора с Игорем не хотелось еще с кем-то общаться, а было желание просто погулять где-нибудь в поле. Но во дворе мы снова наткнулись на Веру. Она была настойчива, и мы пошли с ней. В доме находилось четверо мужчин, пять женщин и несколько ребятишек. Нам налили чай, и с любопытством ждали, что мы скажем. Я попросил рассказать об истории Красной Горки. Одна из женщин начала было рассказывать, но после первых же предложений, как-то растерянно остановилась... Разговор перешел на Чабанова. Народ оживился. Чувствовалось, что его [ здесь не особенно любили. Один мужчина спросил:

- Вы с ним сколько выпили? - Одну бутылку? Ну, значит, вас он еще не отметил своим особым расположением. Вот когда выпьешь с ним бутылки три, тогда он, в знак своего особого расположения, может обоссать тебя. Были еще какие-то реплики в том же духе. Мы не стали поддерживать эту тему. Разговор не складывался, да и собственно, не хотелось его продолжать. Я чувствовал (отдавая себе отчет в том, что это, может быть, какое-то мое субъективное искажение), что за всем, что эти люди говорят, стоит как бы попытка оправдаться. Оправдаться в том, что не получилось той жизни, за которой они приехали сюда десять лет назад. Да, был запрос на некую Духовную жизнь. Было какое-то представление, - чем она должна быть. И как ответ на этот запрос приезжает Чабанов. И, конечно же, оказывается не тем, кого бы им хотелось. Духовность, которую они хотели, - построить эдакий райский уголок в Красной Горке, - не получилась, - вместо нее - то, что предложил Игорь, - совершенно непонятные, да и неприемлемые, - вне человеческие отношения. Некоторые пробовали какое-то время, но не смогли, - слишком уж просто, - всего-то: "Возлюби Бога...". Не нашел Чабанов понимания у них и они у него не нашли...

Напившись чаю, мы распрощались и пошли с Юрой гулять. Ночь стояла удивительная, теплая. Мы забрались на самый высокий холм, с которого видна была не только вся деревня, но и ближайшая округа. А над деревней раздавался женский визг и крик, - это Игорь Чабанов бил свою жену, что, по словам жителей Красной Горки происходило регулярно, - всякий раз, когда Игорь бывал пьян.

В дом Веры мы вернулись около часа ночи. Полезли на чердак, чтобы достать матрацы. Тишину нарушил лай собаки, - к дому кто-то приближался. Вера чертыхнулась: - "Блин, Чабанов приперся! Ребята, слушайте, уведите его куда подальше, а то он привяжется на полночи!"

Мы вышли навстречу Игорю. Было видно, что он еще добавил где-то около бутылки:

- Ну вот, ну вот. Вот вам и ситуация. Сначала вы ко мне пришли за правдой, а теперь я к вам, - попиздеть! Вот и думайте теперь, Просветленный он или не Просветленный. Чего стоим, - пошли в дом!

Мы с Юрой переглянулись: Вера просила увести Чабанова, да ладно, пусть сами решают свои проблемы! Мы вошли в дом. Игорь сел возле Веры и начал свое обреченное на неудачу заигрывание; - "Ручку поцеловать...", "А в щечку, ну, один разик...". Вера вяло и, несколько раздраженно, отмахивалась. Было видно, что оба дурачатся, только Вере это все больше и больше надоедало. Так продолжалось минут десять. Игорь с Верой сидели возле стола, а мы с Юрой метрах в трех, на возвышении сундука. Как в театре. Мне было вдвойне интересно: за день до этого я так же безнадежно и вяло пытался пристать к одной знакомой девушке, и теперь я просматривал эту сцену со стороны. Случайно или нет, но Игорь очень качественно изобразил меня в этой ситуации.

Наконец, Вере надоело придуряться и она предложила попить чаю и перекусить, на что все мы охотно откликнулись. Игорь вдруг продолжил разговор, завершившийся несколько часов назад, почти с того самого места, где он прервался, как будто не было длинного перерыва, заполненного разными событиями, а мы просто перешли из одной комнаты в другую. Я поспешил включить диктофон:

Игорь: - Прийти к Истине без жажды, без горения не получится. А что мы имеем? - Девяносто девять процентов людей живут всерьез. Они живут этой жизнью всерьез. Потому что жить в этой жизни женой, мужем, детьми не всерьез невозможно. Это внечеловечно и принять на себя это никто не может. Может принять это только тот, понимаешь, кто дышит и жаждет Истины. Другой-то никто не может это принять. И все, что у них получается, -это бандитский заговор! Они не себя тянут к Богу, а Бога пытаются притянуть к себе. И они, грубо говоря, пиздят о Боге, не ведая его и не соответствуя ему, и его притягивают к себе, чтобы он был ближе к ним, чтобы он был рядом с ними. Не чтобы они стремились быть рядом с ним, вопреки всему, а чтобы он был рядом с ними - в их коллективе, так ведь очень удобно. Им нужен коллектив и общение, чтобы друг друга поддерживать. Они ведь не жаждут того, как сказано: - "Не ищите ободрения среди людей, а ищите ободрения только у Господа!" А им нужно ободрение только среди людей. И они друг друга, так сказать, ободряют и поддерживают. Вру я или не вру?

Вера: - Нет, ты не врешь. Ты, Игорь, вообще, всегда правду говоришь...

Юра: - А ты сам Игорь, как живешь?

Игорь: - Как я сам живу? Я же рассказал все. Я не живу. - В смысле вашего понимания. "Я есть Путь, Истина и Жизнь". Это и есть моя жизнь... А в наличном бытии жизни нету. Это не жизнь!

Юра: - Как отличить одно от другого?

Игорь: - Когда всегда будешь отличать каждый день и каждый час, то такое отличение будет случаться и произойдет. Если каждый день и каждый час будет для тебя жизненной трагедией, и ты все время будешь ставить себе вопрос ребром: - Где ты? С чем ты? Ради чего ты? Если каждый момент бытия твоего будут эти вопросы ребром стоять, то вот тогда...

Влад: - А вот сейчас ради чего ты? Вот в данный момент?

Игорь: - Сейчас я ради того же, что и двадцать минут назад, что и час назад, что и день назад - ради того, о чем я говорю. И нет ни малейшего отвлечения. Так оно случилось, и историю эту я подробно рассказал... Так оно есть. Оно неведомо. Сердце человека не знает никто, кроме Господа. Я и курю и пью, но что это значит? - А ничего! Сердце человека никому не ведомо, кроме Господа. И все это очень стремно. И непонятно как это все происходит. И никогда вам не понять этого. И никому не понять. И, конечно, тут путь для шарлатанов открыт. А вам-то определить кто шарлатан, а кто - нет, это проблема. Работайте, работайте, ребята! Но вы хорошие, вы хорошие... Поймете, наверное...