Солнце светит одинаково для всех. Так и искреннее желание помочь -одинаково для всех, что в Василии Максимове, как и в любом настоящем Учителе, привлекает людей.

Если брать весь спектр того, как люди "сходят с ума" по какому-то поводу, и как они шли к этому, то вдруг, в какой-то момент ты понимаешь, что да! - надо сидеть, как в Школе Сото, - ровно, на пяточках, спинка прямая, все дела..., если это не так, то монах подойдет и как ебнет тебя палкой, что ты прямо сядешь и больше не шелохнешься! Потом - строго ходить. Потом -опять сидеть. И когда ты садишься абсолютно точно в предписанную позу, -ты уже в состоянии Будды, поэтому сиди и ни о чем больше не заботься, разве что о том, чтобы твое дыхание, взгляд и поза были правильными и время было выдержано правильно. При этом - ни на секунду не выходи из этого. Как вышел - ты уже не Будда. А пока не вышел и сидишь на жопе ровно, - ты в состоянии Будды.

А другая Школа говорит - никакого значения нет, - сидишь ты на жопе ровно или ты ешь, или пьешь, или делаешь все, что угодно, - главное, это как ты держишь ум свой. Если ум чист и в нем нет мусора - тогда ты тоже Будда!

Третьи говорят еще что-то, четвертые и пятые - свое, но когда все они становятся буддами, то все они видят, что все это - ерунда. Сидишь ты, ешь, пьешь и тому подобное, - зачем ты это делаешь? Для чего?

То есть - Практика не в том, что делать, - петь мантры или смазывать все отверстия тела бальзамом "звездочка", как это у Попандопуло было, или Алхимией заниматься, - не это важно. Это - как тебе удобно, потому что -одеваешь ты шубу, одеваешь ты тулуп или пуховик - главное в этом то, что ты сберегаешь тело от мороза.

Но, с другой стороны, все эти слова не являются правдой, потому что, если бы ты знал, - что именно твое, то тебе не надо было бы ни сидеть, ни бегать, ничего..., просто (хлопает по столу так, что подпрыгивают и дребезжат стаканы), - раз и все! Если ты понял, какой Путь - твой, - то ты уже все понял!

Это, как у Эйнштейна: - если ты в кабине лифта, то ты не можешь понять, - движешься ты или покоишься. То есть, нужны какие-то реперные точки, -что-то там стукает, что-то ускоряется или останавливается, - тогда только понимаешь, что ты едешь. Также и здесь. Каждый твой шаг, - это шаг твоей жизни, но, поскольку ты совершаешь его в неведении относительно пространства, перед тобой раскрывающегося, но ты совершаешь его все равно, не оценивая. А нашему уму все время нужно объяснение: - а зачем?, а почему?, а это лучше или хуже? Хотя это уже приделывание к пройденному объяснений, шаг-то уже сделан! Или, наоборот. Ты стоишь у входа и рассуждаешь, - открыт он или закрыт, есть там дверь или вообще ее нет, вместо того, чтобы шагнуть. Шагнешь, - и этим будет все сказано.

Поэтому, если так собирать истории, то это интересно, потому что люди видят, что и такая история есть, и такая... Это все равно. Нельзя выбрать чужую историю и стать ею, ты все равно в этой истории начнешь искать свою.

Чужая история - это чужая, главное - сохранять направление. Все равно, все может в конце концов прийти в одну исходную точку (хлопает по столу). Она же - начальная (опять хлопает по столу). Это -точка рождения, точка смерти, это точка, - в которой мы находимся! Поэтому, что говорить о Путях, - все равно приходишь к одному (неожиданно резко кричит: - "Ха!"). - В этот миг ум твой пуст. Твой ум пуст, мой ум пуст, есть только "Ха!" В этот миг мы - абсолютно одно и то же. Мы есть жизнь, смерть, Путь, Все... Из момента в момент держать этот миг - это и есть ТЫ - ИСТИННЫЙ, в котором нет ни жизни,

ни смерти, ни страдания, - ничего нет. И там есть все, - жизнь, смерть, страдание... Все очень просто.

В: ~ Про Попандопуло что-нибудь расскажите...

Т: - (Смеется) - Давно я с ним уже не общался. Как говорил Василий: -"Попандопуло - великий провокатор!". Он очень многим людям помог самим своим существованием, потому что он действительно умеет провоцировать. Он наедет, настучит, по лбу даст, выгонит, обзовет, - то есть он большой Мастер выводить людей из самоуспокоенности. Это все в нем очень здорово.

Но длительного общения с Попандопуло я уже давно не выдерживаю. Он начинает на каждом шагу орать, кричать и испытывать, а я ловлюсь и мне становиться как-то плохо, когда я таким вот образом осознаю свои недоработки. Вообще, - светлая личность Гриша Попандопуло! Меня он все время бил по самым больным местам. Последний раз он отбуцкал меня после того, как мы сделали первый праздник города в Петропавловке. Идейным вдохновителем этого праздника был Федя" , фольклорист. Теперь он продюсер кино. Была у него подруга Инга12. И тут как-то выплыл Попандопуло. Как он выплыл, я не знаю. Естественно, к этому делу он тут же присосался. Раньше он в Москве жил и периодически приезжал в Питер, наводя здесь шухер. Он любил этот город. Потом так и остался здесь. Потом он еще бедного Федю от Инги отодрал с кровью и так они с тех пор с Ингой живут уже лет десять... Так вот, - делали мы этот праздник. Федя числился у нас главным режиссером, я был директором праздника, а Инга с Гришей Попандопуло были сценаристы и художники. Вся концепция была Гришиной. Хороший получился праздник. Первый "послеперестроечный". Веселый такой, искренний, - праздник с человеческим лицом... А потом вмешались деньги, - что называется, - дьявол. Их было мало, но они были, и каждый, кто там работал, думал, что хоть что-то там заработает. И, когда начался дележ, то вроде бы получилось так, что я денег отхватил больше всех. Много ли, мало, по сравнению с тем, что Попандопуло себе хотел откусить, - не знаю. И он меня очень ругал, обзывал, поносил всячески, а я очень переживал. А потом прошло года два, и была выставка Наташи Прокуратовой и Гриши во Дворце Молодежи. Я пришел на эту выставку. Иду, расслабленный такой, самодовольный. И Попандопуло ко мне через,зал идет, и лицо у него такое, вполне нормальное. Подошел ко мне и говорит: "Ну что, блядь, сразу тебе ебнуть в глаз, сука, или попозжее? И я обиделся, - вспомнил сразу все грустное и ушел.

Если этот эпизод разбирать, то видно, что я пришел на эту выставку весь

" Имя изменено. "Х

12 и\ла ччМРНРНП.

такой самодовольный, такой по-бюргерски - удовлетворенный, упивающийся своей собственной значимостью и все такое. Попандопуло же мастерски вышиб меня из седла одним ударом. Это он всегда был мастер делать. Причем, дело тут не в словах, тут есть какая-то магия. Любой другой мог мне куда более грозные слова сказать, и это меня бы ни как не поколебало.