– Правитель уже поужинал? – вдруг поинтересовалась Лиони.

– Да. Он не всегда приходить сюда в столовую, иногда помощники относят ему еду в его дом, – пояснила местная.

– А где же он живет? – напрямую спросил удивлённый Джим.

Утти указала ладонью вправо от себя, то есть прямо от фонтана, откуда когда-то впервые вышел Шаслэ. Там виднелся длинный крытый слабо освещенный коридор, ведущий в неизвестное место, теперь понятно, что в жилище правителя.

– Отец любить побыть один, привести мысли и тело в порядок, в умиротворенное состояние, – рассказывала дружелюбная местная.

Гости понятливо кивали.

– Наверно, он не знает о нашем очередном приезде… – робко предположила Лиони.

Шаслэ уверил:

– Он всегда всё знает, отец очень умён.

– А как же тогда он относится к нашему появлению здесь? – уточнил Джим.

– Отец не только умен, но и мудр, поэтому относится мудро… – ответил мужчина не совсем ясно для гостей.

Парень вдруг ненавязчиво поинтересовался о матушке детей правителя, и когда начал получать ответы, то весьма озадачился. Оказывается, все трое от разных женщин, старший Камер вовсе от женщины из соседней общины, которая теперь водит дружбу с чужеземцами. Взяв ее в жены, правитель таким образом хотел объединить всех людей и поддерживать мир, у него это почти получалось, пока местное самоуправление не сменилось и пока к власти не пришли новые, а точнее, когда старому и почти немощному вождю не начали давать советы, настраивать против и пытаться полностью отсоединиться, дабы властвовать и устанавливать правила самим; одним из таких на данный момент являлся упитанный помощник вождя. А вот люди были рады жить мирно, поэтому далеко не все поддерживали нынешнюю власть, однако идти против боялись или же не могли, ведь теперь добавились еще и вооруженные опасные чужеземцы, вмешавшись в жизнь общины. Из рассказа стало ясно о смерти матушки Камера, но без уточнения деталей. Затем правитель женился на матери Шаслэ. Когда зашла беседа о ней, Шаслэ предпочел не говорить и пропустить. Гости, безусловно, согласились. А вот свою историю Утти поведала сама, сказав, что с третьей женой, по совместительству ее матушкой, отец прожил долго, и до сих пор она числилась его законной супругой, но, несмотря на это, пара не жила вместе и обоюдно, без претензий решила разойтись. Мать Утти ушла к людям, там она занималась разнообразными полезными вещами и помогала соплеменникам, чего не делала раньше, будучи женой правителя. Данным образом, отец сейчас проживал один, погрузившись в жизнь своего народа, и старался сделать ее лучше, и поддерживать мир; также его сильно тревожили события в той соседней общие и куда это всё может привести… а вскоре ему нужно будет передать свое место, на что претендует старший сын, готовясь стать новым правителем. Из выхода столовой появилась помощница, за ней помощник мужчина. Оба несли подносы: у первой еда для Лиони, у второго в керамическом чайнике с крышкой отвар, чаши и некая длинная бамбуковая трубка для курения. Начало трубки было чуть расширено, в верхнее отверстие насыпана сухая измельченная трава. Гостья получила тарелку с вареными кусочками птичьего мяса и нечто вроде светлых бобов, во второй поменьше нарезанные плоды, трава и корневища в соусе, в третьей чаше бульон с пряностями, а последняя со сладким десертом из теста в меде. «Сколько всего», – изумилась гостья изобилием еды для нее одной. Из приборов дали короткую ложку и такую же вилку с тремя зубцами из золота, что поразило скромную девушку. Заметив рассматривание ложки, Шаслэ вдруг сказал:

– Люди из вашего мира пришли сюда именно за этим… Их слова о помощи в развитии и тому подобное – полная ложь.

Лиони хотела начать есть, но смутилась и опустила прибор.

– О, это верно, к сожалению… – неожиданно поддержал Джим, не перенимая сказанное на себя.

– Но наши гости не такие, – подтвердила улыбчиво Утти, глядя на парня.

Тот растрогался, щеки порозовели. Шаслэ не стал больше ничего говорить, дабы не портить аппетит, и взял трубку. Сделав довольно крепкую затяжку, он приподнял голову и медленно выпустил дым. После нескольких раз трубка передалась сестре. Гость выпучил глаза.

– Это курят даже девушки? – потерянно задал вопрос он.

– Да, это не как ваш табак, здесь неопасные травы, не вызывают привыкания, но отлично способствуют расслаблению, придавая телу и мыслям гармонию, – четко пояснил Шаслэ с потехой на лице.

Местная даже затяжку делала с особым завлекающим подходом, а уж выдыхала вовсе, будоража сознание, сложив губы в трубочку и прикрыв глаза. Грудь ее плавно шевелилась и приподнималась от вдохов, дым устремился в сторону очарованного Джима, словно посланный воздушный поцелуй. Следом она отвлекла зреющего за ней задумчивого гостя, невольно приподнявшего брови, и передала курительный предмет. Право, парень растерялся, он никогда не пробовал курить, но машинально принял и был вынужден сделать легкую затяжку, дабы не опозориться. Последовал кашель, присутствующие заулыбались, окромя ушедших помощников. Лиони поджала губки, чуть опустив в забаве голову. Но вдруг братец пошлепал своими губами и неожиданно распробовал, трава и впрямь была мягкой и ароматной, сразу вскружив голову неопытному новичку, однако состояние воспринялось приятно, стало как-то уютно, спокойно и тоже улыбчиво… В момент наблюдения за манерной Утти в голову нечаянно закралось слово «чертовка», коим сейчас захотелось назвать сею игривую особу. На данный момент Джиму не показался термин плохим, неся в себе шутливый смысл в его понимании. Лиони всё-таки не стала курить, лишь выпив отвара для сна. В итоге братец вдоволь накурился и, прилегая на мягкую спинку сидения, смело вытянул ноги и с неисчезающей улыбкой прикрыл глаза. Потянула сладкая дрёма. Шаслэ разрешил оставить уставшего гостя тут и попросил сестру проводить Лиони. Будучи в жилище, гостья умыла лицо, надела сорочку и, распустив волосы, легла под покрывало. Вот только сон пришел не сразу, невзирая на отвар, видимо, потому что голову ее одолевали светлые, волнующие мысли о необыкновенном мужчине, голова желанно принимала думы и прокручивала их по многу раз. Она уткнулась лицом в подушку и пыталась ощутить его оставшийся запах, затем брала другую и повторяла то же самое словно обезумевшая, но обезумевшая от нечаянно нахлынувшей, как гигантская волна, любви, покрывающей с головой и невольно уносящей в пучину страстей и одновременно нежной романтики. Посреди ночи внезапно почувствовалось движение по покрывалу – прибежал Маю и вдруг забрался на голову спящей, устроившись в ее волосах. Девушка тихо похихикала, не отрываясь от сна. В целом ночь проходила хорошо, в округе стояла тишина и доносилось приятное стрекотание разной живности.

Ранее в сей вечер Изабель вышла на веранду подышать воздухом. За столиком сидел Алекс, рядом стакан с виски и фляга. Увидев даму, он сразу любезно предложил присесть.

– Не желаете? – показал на флягу.

Изабель замешкала, тогда мужчина подвинул к ней свой стакан, сообщив:

– Возьмите, я еще не пил из него. Из фляги как-то попривычнее, – засмеялся.

Женщина поддержала улыбкой, приняла и сразу сделала глоток. От крепости лицо ее немного сморщилось.

– Самый лучший напиток, никакие вина в подметки не годятся, – уверил Алекс и, приподняв флягу, словно молчаливый тост, отпил.

– Посмею согласиться, – поддержала она и вновь глотнула уже со спокойным видом, лишь выдыхая в конце.

– Мистер Уоллес сегодня не вернулся… – произнёс Алекс в рассуждении.

Выражение лица Изабель изменилось в худшую сторону, показалось явное недовольство.

– Ну да… ведь дело касается сестренки… – вымолвила, будто выдавила из себя последнее слово.

– Вижу, вы не очень ладите с мисс Лионеллой, – подметил проницательный собеседник.

Осушив стакан до конца, дама стала мягко постукивать им по столу в намеке. Алекс налил еще, правда она попросила лишь чуть-чуть, стараясь показать несуществующее отсутствие желания выпить. После хорошего глотка последовала речь: