Сашка открыл глаза, когда за окном уже вовсю сияло октябрьское солнце. Он потянулся и осмотрел комнату. Настенные часы показывали десять утра. На столе уже, как и всегда, стоял завтрак, заботливо накрытый Вострухой вышитым полотенцем, чтобы не остывал. По выходным она всегда приносила завтрак, пока Саша ещё спит, и делала это тихо, бесшумно, а не как обычно по будням – с криком: «Доброе утро, юный ученик!»

Этот день был особенный, не как все предыдущие. Сегодня – пятница, тридцать первое октября, официальный выходной, установленный директором школы в честь праздника. Каждый человек и волшебное создание в усадьбе почему-то называли это торжество по-разному, по-своему. Всеслав Трисмегист в своей речи в классе назвал этот день Ноябрьские святки, домовихи Воструха и Марьямка готовились ко Дню Духов, а Витя Воронов называл тридцать первое октября Хелломус. Настя Коршунова, как всегда, вставила своё слово на уроке и сказала директору Всеславу, что это не «Ноябрьские святки», а праздник Самхейн. Единственное название, что было знакомо Саше, использовала его подруга Ламия – Хеллоуин. Это слово он слышал ранее, ещё живя с бабушкой, но никогда не знал, что этот день, а точнее – ночь, так чтима магами, колдунами и прочими волшебными существами во всём мире.

С момента разговора с земляной кошкой прошло уже почти три недели, две из которых были наполнены разговорами об этом празднике и том, кто как к нему будет готовиться.

Саша встал, умылся, оделся и принялся завтракать. Три сладкие ватрушки и какао ещё больше подняли и без того хорошее настроение. Как только он закончил трапезу, в комнате появилась Воструха.

– Доброго денька, юный ученик. С праздником вас, – домовиха поклонилась Саше, а после озарила его лучезарной улыбкой. И хоть зубы у неё были довольно кривые, но смотрелось это очень мило. Да и вообще сегодня она выглядела по-другому. Воструха впервые за всё время расплела свою косичку и аккуратно причесалась. На голове у неё был пышный венок из дубовых листьев, а свою красную рубаху она подпоясала ярким разноцветным кушаком. От старого вида остались только коклюшки, висевшие у неё на шее и, как всегда, тихонько побрякивавшие при каждом её движении.

– Это ты в честь праздника так нарядилась, да? – спросил Саша, не в силах скрыть улыбку.

– Да, точно так. Праздник-то великий, раз в год только бывает, карнавал и танцы. Я и дом украсила, могу и вам подобрать костюмчик.

– Нет, Воструха, спасибо. Как-нибудь в своём похожу. А как ты дом-то украсила?

– А пойдёмте, покажу! – домовиха метнулась к двери и распахнула её. В комнату ворвался холодный воздух.

Саша вышел из домика и обомлел. Вся крыша была усыпана разноцветными листьями. Вокруг двери развешены косички, сплетённые из колосьев пшеницы. В них кое-где были вплетены цветы хризантем, а на самой вершине крыши красовалась тыква. Рядом с дверью на стене появился металлический крюк, на котором висела корзина, полная наливных яблок. Перед домиком стоял круглый деревянный столик, а на нём – множество свечей. Судя по их расположению, они должны были создать некий рисунок, но так как пока не были зажжены, было непонятно, какой именно узор сделан из свечей.

– Это ты ж где столько листьев-то чистых нашла в конце октября? – удивлённо спросил Саша, разглядывая разноцветную крышу.

– Понятно, где – на деревьях. К празднику-то готовимся загодя, вот я и собрала листочки в сентябре да хранила до сего дня.

– Ну ты, Воструха, прям дизайнер, – Саша восхищённо посмотрел сначала на свою домовиху, а потом опять на украшения дома.

– Кто-кто? Что за нечисть эта ваша дизайнера? – переспросила домовиха.

– Ну, это человек такой, он украшает всё, всякую красоту изобретает, ну вот как ты сегодня.

– А-а-а, но, – Воструха задумалась немного, – я же не человек!

Саша уяснил, что домовихе ещё пока сложно даётся понятие «дизайнер», и перевёл тему.

– Расслабься, Воструха, ты молодец! Это главное! Очень красиво всё придумала.

– Спасибо. Я старалася для вас, юный ученик.

– Только вот скажи, Воструха, а почему тыква не со зловещей мордой? Ну не вырезаны в ней ни глаза, ни зубы? – Сашка показал пальцем на крышу, где находился овощ.

– А зачем это? Мы же не пугать кого-то собрались. Это праздник, конец лета, начало зимы, торжество вечной жизни! При чём тут монстры-то? – домовиха во все глаза вопросительно смотрела на мальчика.

– Привет, Саш, – он обернулся. Недалеко стояла Ламия. – Ты Воструху не мучай, это современная традиция в Европе да Америке – морду злую вырезать и глаза подсвечивать. В нашем празднике тыква символизирует плодородие. Она большая, сочная и сладкая, а не монстр.

– Понятно. Привет, Лам. Просто ты говорила, что этот праздник называется Хеллоуин, ну вот я и подумал…

– Это я так назвала, чтобы тебе понятнее было. На самом деле всё-таки «Ноябрьские святки» или День Духов нам как славянским колдунам ближе.

– Во-во, и я говорю – День Духов! – Воструха важно произнесла эти слова, подняв указательный палец вверх.

Ребята засмеялись. Всё-таки молодая домовиха была очень забавная.

– Ещё есть одно название этого праздника – Русалия. Осенние Русалии идут с сегодняшнего дня целую неделю.

– Вот бы и выходные семь дней длились, – мечтательно произнёс Сашка.

– Тебе лишь бы отдыхать, соня, – с улыбкой произнесла девочка.

– Лам, и твоё жилище украсили? – спросил Саша, указывая на соседний дом.

– Да, тоже. Немного по-другому, конечно, но похоже.

Подойдя поближе к домику Ламии, Саша увидел точно так же украшенную разноцветными листьями крышу, но на этом сходство заканчивалось. По стенам домика было закреплено множество чёрных свечей, которые так же, как и на столе у Сашкиного дома, представляли собой узор или какую-то букву. По сторонам от двери были расставлены снопы связанных колосьев пшеницы, а на них лежали тыковки, на которых стояли свечи. На вершине крыши дома сидел огромный паук, сплетённый из веток.

– Ну как же Ламия – и без монстра, – сказал Саша, указывая на крышу. – Ты уже и домовиху своей любовью к страшилищам заразила, раз она такое сплела?

– Саш, ну красиво же, посмотри, восемь лапок, восемь глазок, пушистый – это самое чудесное создание на планете, а уж какое древнее…

– Всё, всё, я понял. Тебя опять занесло в пучину паучьей любви, – перебил её Сашка, так как о пауках Ламия готова говорить часами, а ведь могла ещё и Сократика, своего домашнего птицееда, вытащить погулять.

– Да ну тебя, ничего ты не понимаешь, – она отмахнулась от него. – Ладно, я буду готовиться к празднику. Давай до вечера, увидимся.

– Да, Лам, конечно, – Саша отправился к себе, но он толком и не знал, как именно готовиться и что будет на празднике.

Зайдя в дом, он обратился к домовихе:

– Вострух, а вот скажи. Ну все готовятся к празднику, а что будет-то? Что мне делать надо?

– Так я же говорила: карнавал, танцы. Костюм вам нужно какой-нибудь праздничный, – Воструха оглядела Сашу с головы до ног. – Принесть?

– Ну, я не знаю. Давай принеси, я посмотрю.

Не успел Сашка договорить фразу, как домовиха уже щёлкнула пальцами и исчезла. Через несколько минут она появилась вновь со свёртком в руках.

– Вот костюмчик вам, юный ученик, – она развернула бумагу и выложила на кровать штаны, рубаху, верёвочный пояс и сапоги.

Такую одежду Сашка только на картинках видел и в музее. Так одевались в восемнадцатом веке, наверное.

– А вот ещё деталь одёжи – картуз! – Воструха в руках держала неизвестно откуда появившуюся фуражку с огромным красным цветком сбоку от козырька.

– Ой нет. Спасибо, Воструха, но это не моё. Ну не могу я надеть эту древность. Я современный человек, мне лучше попроще, маска какая-нибудь у тебя есть? А одежда моя будет, повседневная.