Я останавливаюсь возле кафе. Неоновая вывеска зазывает меня. Я шарю в кармане в поисках мелочи. Отлично, у меня остались деньги с похода в салон. Несмотря на то, что татуировщик дал мне сдачу, мне он всё равно неприятен. Хотя бы потому что он не обработал антисептиком мою руку. Вдруг у меня будет заражение? Я начинаю громко смеяться над своими мыслями. Заражение – это не последняя проблема в моей жизни.

Я вхожу в маленькое кафе и замечаю, что столики пусты. Класс! Кроме меня и тех, кто работает здесь никого не будет. А это значит, что можно спокойно поесть, и никто на тебя не будет пялиться. Я сажусь лицом к двери, и беру в руки меню. Меню старое, его уже давно не обновляли. Лоснившееся от грязных рук, я кладу его на стол и начинаю изучать с расстояния. Определившись с заказом, я поднимаю голову. Подходит милая девушка и начинает брать у меня заказ. Она записывает мои пожелания на листочке, давая мне понять, что она очень ответственная. Она удаляется, и я начинаю разглядывать кафе. Я не бывала здесь раньше, хотя бы потому что это место и правда далековато от моего дома. Мы с приятелями тусуемся всегда в одном месте. В забегаловке позади нашей средней школы. Там полумрак, и тихо играет музыка. Наверное, поэтому подростки и любят там появляться. Там можно перепихнуться прямо за столиком, и никто тебя не осудит. Но мы туда хотим, чтобы выпить пива и поболтать о школе, тупых одноклассниках, или в очередной раз, обосрать свою семью. Мы четвёрка деток, которые появились на свет случайно. А не от большой космической любви, что бы это ни было.

Колокольчик ударяется об дверь, и входит высокий темноволосый парень. Я проклинаю его на все лады за то, что он нарушил мой трёхминутный необитаемый остров. Он смотрит на меня обжигающе черными глазами, и садится за столик напротив меня. Блин! Я могла бы свалить прямо сейчас, но мысль о том, что официантка подумает, что я сбежала, потому что она сделала что-то неправильно, заставляет сидеть на месте. Я чертовски добрая, когда дело касается не моей матери. Парень напротив снимает куртку, и я вижу, что его тело, это сплошной, блин, музей искусств. Татуировки, начинающееся от плеч, и бог знает в каком месте они заканчиваются. Он чертовски хорош!

Затем я отрываю от него взгляд и мысленно прошу себя угомониться. Я на мгновенье подумала, что смогу кого-нибудь встретить и быть при этом живой. Официантка приносит мой заказ, и я вижу, что она испугана поведением ещё одного посетителя. Мелькает мысль, что они знакомы. Или больше того, он её бывший. И пришел сюда, чтоб устроить сцену.

– Спасибо!

Она улыбается мне, и переводит взгляд на мою руку. Ее губы сжаты, но я осознаю, что она разочарована. Не все люди хотят быть милыми, дорогуша. Она отходит от меня и подходит к тому парню. Я слышу, как он заказывает только кофе. Черный. Без сахара. Я начинаю есть свою еду, одновременно пялясь в телефон. Это старая модель нокиа. Там нет никаких социальных сетей. Но я продолжаю делать вид, что мне в телефоне гораздо интереснее, чем смотреть на парня, напротив.

Я не понимаю, что происходит со мной. Почему мне жутко неловко? Я поднимаю взгляд, и встречаюсь с глазами красавчика-брюнета. Он просто смотрит на меня, и ничего больше. Сначала мне становится жарко, потом холодно. Ненавижу себя за это помутнение. Я начинаю размышлять, что еда отравлена или в кофе что-то подсыпали. Но я обманываю саму себя. Это он так влияет на меня своим присутствием.

Я стискиваю зубы и медленно встаю из-за стола. Незнакомец напротив тоже встает и оставляет деньги на столе. Я оставляю мелочь возле чашки с кофе и направляюсь к выходу. Проходя мимо его столика, возле которого он еще стоит, я краем глаза рассматриваю его татуировки. На его коже нет чистого места. Темнота, в которую он завёрнут как в одеяло, подчинила его себе. Я открываю дверь и выбегаю на улицу.

Я иду домой достаточно быстро, потому что: а) на улице темно и б) мне очень холодно. Я в одной майке, и сейчас мои плечи покрываются гусиной кожей. Я слышу за своей спиной шаги и прибавляю ходу. Я не знаю, кто идёт за мной, но мне не страшно. Что может еще произойти в моей жизни, если я была в аду? Я резко останавливаюсь и оборачиваюсь. Парень из кафе делает то же самое.

– Чего тебе надо? – спрашиваю я достаточно сердито. Какого хера он вообще увязался за мной?

Он делает шаг вперед, молча.

– Придурок! – кричу я.

Он продолжает идти ко мне. Он подходит близко, и я чувствую запах его одеколона.

– Ты так же ранена, как птица на твоей руке? – произносит он, и у меня замирает сердце.

Он кажется мне странным. Он почти моего возраста, но я не помню, чтобы я его видела в школе.

– Отвали, – я отвечаю грубо. Но продолжаю оставаться на месте. Хочу понять, чего он ко мне привязался.

– Я – Дилан.

Нафига он мне говорит своё имя? Я не собираюсь называть ему своё.

– Мне пора домой.

Хорошо, что на улице темно. И он не видит моего лица, пылающего от того, что я произнесла эти слова. Мне самой стрёмно возвращаться в это место, но пока что мне негде жить и негде ночевать. Я мечтаю закончить школу и уехать в колледж. Не думаю, что мне будет легче. Но зато я не буду видеться со своей матерью. А пока она мне напоминает о худших днях в моей жизни, в моей жизни всегда будет боль и тоска. И меня до сих пор бесит, что пока я об этом размышляю, этот парень просто стоит и молчит.

– Если хочешь я могу проводить тебя? – предлагает он.

– Я и сама как-нибудь справлюсь, – отвечаю я.

Он снимает с себя куртку и протягивает ее мне. Да, я очень сильно замерзла, но не хочу брать эту обалденно тёплую куртку. А в том, что она тёплая, даже и не поспоришь. Надо было прихватить пару салфеток из кафе. Обмоталась бы как мумия, и шла бы себе спокойненько. А на следующее утро во всех телевизорах города появилось бы сообщение, что по городу гуляет привидение. Я не удержалась и прыснула со смеха. Пока я смеялась, Дилан подошел ко мне еще ближе, и накинул куртку на плечи. Я только открыла рот, чтобы поблагодарить его, но он исчез в темноте, как будто его и не существовало. Но его теплая куртка, пахнущая ванилью и медом, очень даже была настоящей.

4. Утром я проснулась с новым, поселившемся у меня в душе, чувством. Солнце уже встало, и его лучи заливают мою комнату светом. Мне хочется согреться под теплом солнечного утра, поэтому я резво встаю с постели и останавливаюсь напротив окна, чувствуя, как солнце согревает моё тело. Я стою ни больше минуты, затем прохожу к шкафу, и оттуда летит целый ворох одежды на пол. Знаю, я забросила свою комнату и у меня ужасный беспорядок. Но мне это нисколько не мешает. Я не отношусь к числу девушек, которые постоянно драят свою комнату и квартиру в целом. Пусть они будут чистоплотными девицами, а я это просто я. Потом я вспоминаю, что в детстве у меня были всегда аккуратно разложены игрушки, а вещи я развешивала в идеальном порядке. Хорошо, что я уже выросла благодаря своей матери, которая в своё время кинулась устраивать свою личную жизнь. И к чему это привело?

Идя в душ, я жестко намыливаю тело мочалкой, чтобы прогнать воспоминания. Понимаю, что они никогда не исчезнут и будут всегда частью меня, еще яростней тру своё тело. Выхожу из душа и подхожу к зеркалу. Моя татуировка еще при мне, и меня эта мысль веселит. Представляю лица своих благодетельных одноклассников, они будут в шоке от моего панк-вида. Начинаю одеваться и приводить себя в порядок. Затем кидаю учебники в рюкзак и собираюсь выходить. Куртка, которую я кинула сразу, как только вчера пришла домой, валяется на полу. Зачем-то я беру ее с собой, обманывая себя, что больше не хочу видеть Дилана в своей жизни. Но если бы у куртки был бы рот, она расхохоталась бы мне в лицо.

Я спускаюсь по лестнице, прислушиваясь к дому. Мать еще не встала. Наверняка, лежит и ждет, когда уйду я. Она выходит на работу после меня через час. Могла бы и завтрак приготовить. Ой, она же не может! В те разы, когда она готовила завтраки для меня, я крушила всю кухню. Теперь она даже и не пытается. Она просто опустила руки и не хочет бороться за хорошие отношения со мной. Я не говорю о том, чтобы снова стать семьёй. Просто я тоже устаю от этих домашних нервотрёпок.