Пролог

Одинокая скала из бурого камня утопала в золотистом солнечном свете. Над выстроенным на ее грубой поверхности городом нависало темно-синее небо, а разбросанные тут и там маленькие облака напоминали пенные барашки на морских волнах.

Яркие лучи освещали гигантскую площадь, заключенную со всех сторон в клетку из замысловатых строений. Причудливая архитектура города под названием Денриген представала во всей красе именно в центральном районе – дома будто стремились взлететь, указывая на небеса многочисленными башенками и шпилями, а богатству их отделки могли позавидовать и королевские дворцы. Полуденный свет разбивался о позолоченные украшения построек на сотни и тысячи бликов, которые кутали площадь в сотканное из их сияния одеяло.

В самом сердце Денригена находился базар. Как семечко, заботливо взращенное основавшими город купцами, оно разрослось в крупнейший рынок континента. Слава о базаре Денригена гремела по всему миру. Иностранные караваны приезжали сюда с товарами, а покупатели – с золотом, чтобы в конечном счете поменять одно на другое и пуститься в обратный путь. Сотни лавочек, фургонов, магазинов и развалов занимали немалый объем площади, прижимаясь друг к другу плотнее, чем кольчужные кольца.

Чего только не встретишь на здешних прилавках! Пряности и душистые травы с юга, лекарственные растения востока, ковры и ткани, украшенные вышивкой ручной работы, а также многое, многое другое. У бывавших тут впервые базар вызывал радость сродни тому чувству, что испытывает ребенок, который получил на именины долгожданный подарок.

Людской поток равномерно обтекал купеческие ряды. Тысячи глаз одновременно высматривали разложенные повсюду товары, тысячи голосов зазывали покупателей в лавки, а тысячи рук отсчитывали звенящие монеты и складывали их в мешочки и сундуки.

Над всей суматохой душных торговых рядов вздымалась башня, резиденция ордена колдунов Денригена. Хотя у нее и было много названий, для местных жителей она всегда оставалась просто Башней, грандиозной постройкой с сотней узких бойниц, подслеповато глядящих на город. Ее верхушка стала самой высокой точкой на многие дни пути вокруг. В сложном переплетении каменных залов и извилистых коридоров городские маги приготовились провести ритуал, к которому готовились долгие годы.

* * *

Кузнец по имени Хейнвил раздувал угли в жаровне. Его утонченное лицо, которое куда больше подошло бы представителю благородного сословия, а не работнику столь грубого ремесла, было усеяно капельками пота. Кузница мужчины расположилась в углу базара, где продавали разнообразное вооружение: от простейших топоров и булав до изысканных тонких клинков, которые украшались драгоценными камнями. Ни на что не годные в настоящем бою, они отлично смотрелись над камином в домах хвастливых богачей.

Хейн ковал добротное оружие среднего уровня, ведь на него всегда находился свой покупатель. При этом мастер не переставал работать и во время торговли, устраивая покупателям настоящее представление. Кузнец так ловко орудовал своими инструментами, что вокруг его лавки всегда собирались толпы зевак. Местные жители давно привыкли к Хейнвилу, но гостям города определенно было на что посмотреть.

Закончив очередной кинжал и продемонстрировав его зрителям, Хейн положил готовое изделие к остальному оружию – паре одноручных мечей и красивой секире с полулунными лезвиями. На специальном постаменте покоилась жемчужина его коллекции – особый клинок с именем Намтор, который мужчина кутал в дорогие ткани, словно заботливый отец – сына.

Оружие больше всего походило на кинжал кукри, только с более длинной режущей частью. На обеих сторонах клинка ближе к рукояти красовался искусно выгравированный череп. Рисунок поражал воображение кузнеца, ибо Хейн не мог поверить, что человеческие руки действительно способны на такую тонкую работу.

Кузнец вытер пот со лба, снял перчатки и аккуратно снял с постамента этот кинжал, купленный лет десять назад у старьевщика за баснословную сумму в золоте. Перед его мысленным взором возникло морщинистое лицо, редкие пучки седых волос и хитренькая беззубая улыбка. “Да, у этого торгаша язык был подвешен что надо, – подумал про себя Хейнвил. – С каким жаром он рассказывал бредни про бога, который когда-то владел этим клинком, и то, как Намтор ждет возвращения своего хозяина!”.

Впрочем, мужчину нисколько не волновала история уникального оружия – Хейн испытывал к нему скорее профессиональный интерес. Намтор стал для него примером наивысшего мастерства в кузнечном деле, эталоном, на который стоит равняться. Помотав головой, чтобы отогнать нахлынувшие не к месту воспоминания, мужчина глотнул воды из фляги и грузно сел на скрипнувший деревянный табурет.

– Присмотри за лавкой, Квер! – крикнул он юноше, который уже второй год подрабатывал его подмастерьем. Молодой парень со смуглой кожей утвердительно кивнул и отвлекся на очередного покупателя.

– Как торговля сегодня, молотобоец? – улыбнулся проходивший мимо старик с длинной седой бородой.

– Пока не очень, – кивнул ему кузнец и снова отпил. – А ты все без дела шляешься?

– Ну как это – без дела? – Притворно оскорбившись, старик вытащил из-за пазухи стопку золотых монет. – Заметь, еще только полдень, и вот какой улов!

Хейнвил покачал головой, одобрительно цокая языком.

– Я не понимаю, Ловчила, как тебе это удается. – Кузнец с уважением посмотрел на приятеля, которому пошел уже седьмой десяток. Несмотря на почтенный возраст и трясущиеся в старческом треморе руки, этот человек умудрялся горстями тянуть золото у зазевавшихся толстосумов. – Однако ж смотри, а ну как поймают за лапу…

– Что-то подобное я уже слышал от тебя лет двадцать назад, сынок! – хохотнул Ловчила Нер, упрятав добычу обратно. – И за двадцать лет до этого тоже, правда, тебя, Хейн, и на свете еще…

Внезапно на город опустилась идеальная тишина. Все жители без исключения замолчали в один миг, и даже вездесущий пустынный ветер перестал завывать между торговыми рядами. Люди невольно поворачивались лицом к Башне и взирали на нее, скованные непонятной силой. Она притягивала взгляд и не давала думать больше ни о чем.

Ловчила разинул рот, и с уголка его губ побежала струйка слюны, тут же теряясь в бороде. Хейнвил выронил флягу, из горлышка которой хлынула вода. Разливаясь по трещинам среди камней под ногами, как по руслу небольшой речки, она быстро впитывалась в землю.

Кузнец ощутил ледяную пустоту, родившуюся в том месте, где раньше билось его сердце, такое живое и теплое. Мужчина даже не мог вдохнуть – любое движение грудной клетки пронзало его тело морозными иглами. Все, что оставалось делать Хейну, впрочем, как и всем остальным жителям Денригена, это обреченно стоять и не шевелиться.

Прошло несколько бесконечно долгих секунд, и в Башне прогремел взрыв.

Хейнвил вдруг обрел контроль над телом и крепко зажмурился, готовясь к неминуемой смерти. Однако, когда кузнец все же смог открыть глаза, он понял, что никакого взрыва не было – жуткий грохот прозвучал лишь в сознании человека, а резиденция ордена колдунов оставалась целой и невредимой. Мужчина нашел в себе силы оглядеться по сторонам, и волна ужаса захлестнула его с головой – люди, доселе стоявшие, как каменные изваяния, вдруг пришли в движение. Жители и гости Денригена превратились в безвольных кукол, которые упрямо шли вперед странными рывками, то и дело натыкаясь друг на друга. Их невидящие глаза бездумно скользили по затихшему в мрачном ожидании миру вокруг.

Миг – и сила, туго стянутая могучим заклинанием чародеев, всесокрушающим водопадом низринулась на рыночную площадь. Солнечный свет вдруг выцвел и поблек, будто старый платок. На город опустились сумерки. Как оголодавший волк, вгрызающийся в кусок свежего мяса, эта чужеродная миру энергия начала трепать людей, разбрасывая их по сторонам. Она сталкивала бедолаг до хруста костей и вминала их в стены, перемалывая тела в пыль. Алая кровь щедро пролилась на торговый двор.