Она глубоко вздохнула, рассказывая ему все остальное.

— Если ты сможешь отвести нас туда, Чуи нырнет на дно Монтерейского желоба и посмотрит, сможет ли он найти то, что спрятал там Кеш. Затем поднимет это на поверхность, чтобы я придумала, как восстановить воду и здоровье морских обитателей, и докажу Королеве раз и навсегда, что у меня есть все, что нужно, чтобы быть Бабой Ягой. И это должно произойти до полнолуния, так что у меня мало времени.

Маркус видел ее отчаяние и страх. Он также видел ее решимость довести дело до конца, чего бы это ни стоило. Он поблагодарил свою счастливую звезду за то, что она набралась смелости прийти и попросить его о помощи, потому что он был уверен, что не позволит ей сделать это без него.

Мало того, что он хотел надрать задницу Кешу за то, что тот прогнал рыбу и довел многих хороших людей, таких как его отец, до грани потери всего, не говоря уже о том, чтобы испортить их сети и какие бы пакости он и его приятели ни замышляли — хотя, видит Бог, это была достаточная причина, чтобы преследовать парня.

Но он также хотел душить эту скользкую тварь, пока он не признается во всем, что сделал с Бекой и не пообещает все исправить. Потому что, что бы она ни говорила, она действительно была не в порядке. И у Маркуса возникло тайное подозрение, что Кеш имеет к этому какое-то отношение.

— Будь уверена, я отвезу вас туда, — сказал он с чуть кровожадной усмешкой. — Есть шанс, что мы встретимся с твоим Кешем, когда будем там? Потому что мне нужно кое-что сказать ему при следующей встрече.

О дааа.

Глава 23

Свежий воздух и ощущение брызг на лице оживили Беку настолько, что она действительно наслаждалась поездкой к месту погружения. Хотя тот факт, что Маркус, казалось, перестал злиться на нее, тоже мог бы помочь. Просто немного.

Как только они прибыли, Маркус с сомнением посмотрел на Чуи.

— И что теперь? — спросил он.

— А теперь отойди, — сказал Чуи.

Маркус отодвинулся на фут, и Чуи фыркнул, легкий намек на пламя мелькнул в соленом воздухе.

— Серьезно, чувак. Отойди подальше.

Бека схватила Маркуса за руку, лишь на мгновение отвлекшись на ощущения его мускулов под своей ладонью.

— Приготовься, — сказала она, улыбаясь ему. Она любила эту часть.

Маркус выглядел озадаченным, затем встревоженным, а затем просто ошеломленным, когда Чуи начал мерцать и светиться. Массивный черный Ньюфаундленд сменился поистине огромным драконом с длинной извилистой шеей, плотно перекрытую металлической чешуей, и хвостом, который обернулся наполовину вокруг передней кабины. Как собака, он был впечатляющим. Как дракон, он был великолепен; яркий королевский синий цвет начинался на его клиновидной голове, а затем переходил в темно-зеленый, мерцая глубоким переливом, как внутри раковины.

Бека улыбнулась, глядя на дракона с гордостью.

— Ну и клевый же он, правда?

Маркус перевел взгляд с нее на Чуи, его глаза были широко раскрыты, а челюсть отвисла. Через мгновение он покачал головой и сказал: — Клевый, Бека? Клевый? Да он охренительно великолепен.

Чуи распетушился, насколько это вообще возможно для дракона, и Бека спрятала ухмылку прикрыв рот рукой.

— Ну отлично, — сказала она. — Теперь с ним вообще невозможно будет жить.

— Как он может так делать? — Спросил Маркус, все еще глядя на гигантского дракона, распростертого на палубе лодки его отца. — Он был маленький. Ну, он был огромен для собаки, но все же не… — Он махнул рукой на нынешнюю форму Чуи. — Не так же. Это просто невозможно.

Бека постаралась не рассмеяться. В конце концов, это был его первый дракон. К этому нужно было привыкнуть.

— Кто сказал? — спросила она. — Эйнштейн? Он явно кое в чем ошибался. Физики никогда не вводят магию в уравнение.

Маркус открыл рот, закрыл его снова, потом просто покачал головой.

— Поразительно. Сначала ведьмы, потом драконы. — Он выглядел так, словно все его мировоззрение изменилось за одну секунду. Что, вероятно, и произошло. — Мне противно думать, что это делает меня говорящей лягушкой.

Чуи подтолкнул его перепончатой лапой, спрятав когти.

— Не путайся под ногами, чувак. — Он кивнул Беке, затем наполовину поднялся, сполз за борт лодки и исчез под водой без единого всплеска.

— Ни хрена себе. — Маркус быстро сел на ближайшую плоскую поверхность.

— Ага, — сказала Бека, подталкивая его так, чтобы сесть рядом. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотела брать напрокат другую лодку, чтобы взять его с собой. В мире нет достаточно большого отвлечения, чтобы люди не заметили его, когда он находится в форме дракона.

С минуту Маркус молчал, и она повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Что? — спросила она.

Он пожал широкими плечами.

— О, не знаю. Наверное, часть меня надеялась, что ты придешь ко мне, потому что верила, что я помогу. И потому что, возможно, ты скучала по мне, совсем немного.

Бека глубоко вздохнула.

— Немного? Черт возьми, Маркус, мне казалось, что я потеряла половину своей души. — Она чувствовала себя идиоткой, говоря это, но, по крайней мере, это была правда.

Его карие глаза пристально смотрели на нее, как будто он мог читать ее мысли, или, может быть, ее сердце, которое заикалось и подпрыгивало, как будто только наполовину помнило, как биться.

Затем он сказал тихим, страстным голосом: — Думаю, что нашел ее для тебя. — Он притянул ее в свои объятия, окутывая силой, теплом и желанием, притягивая ближе, пока его губы не встретились с ее. Мягкие, но крепкие, они прижимались к ее собственным, и она не ответила на поцелуй.

Прервав поцелуй, Маркус произнес: — Боже, как же я скучал по тебе, Бека. — А потом было только шелковистое скольжение его губ, и великолепие его рук, и страстный жар и наслаждение, которые исходили от того, что она снова была в его объятиях.

* * *

Маркус чувствовал, что может целовать Беку вечно. Как будто Вселенная давала ему второй шанс. И на этот раз он, черт возьми, не собирался его упустить. На этот раз он будет держаться за нее и никогда не отпустит.

По крайней мере, до тех пор, пока кто-то не вылил на него холодной воды.

Отплевываясь, он обернулся и увидел Чуи, все еще удивительного в своей драконьей форме, с его красивой чешуей, длинными и острыми зубами, и сверкающими изогнутыми когтями пурпурно-черного цвета, на которых были различные ракушки. И вода. Много-много воды.

Чуи снова встряхнулся, как обычно, и облил Маркуса и Беку еще парой галлонов морской воды.

— О, простите, — сказал он, невинно сверкая золотыми глазами. — Я вас не заметил. Надеюсь, я вас не намочил?

Бека отстранилась, наполовину смеясь, наполовину хмурясь, и Маркус почувствовал себя нелепо потерянным. Он хотел схватить ее и притянуть обратно в свои объятия, но момент был явно упущен. Он просто убедился, что будет еще один. И скоро.

Она стала серьезной, заметив пустые руки Чуи. Лапы. Или что там у него.

— Неужели ты ничего не нашел? — спросила она с ноткой паники в голосе.

— О, я нашел, все в порядке, — мрачно сказал Чуи. — Много всего. Серебряные канистры, как ты и сказала, ловко спрятанные в расщелинах, куда никому и в голову не придет заглянуть, и спрятанные под камнепадами, замаскированные под старые, но на самом деле совсем недавно туда опущенные. Я не был уверен, хочешь ли ты, чтобы я поднял одну из них. То, что находится внутри, медленно вытекает — целенаправленно, я думаю, — и я не уверен, что ты хочешь, чтобы эта гадость была на этой лодке.

— Черт, — сказала Бека. — Может быть, я дам тебе контейнер, чтобы ты принес мне образец, а ты спустишься вниз и соберешь его для исследования?

Чуи покачал своей огромной головой, разбрызгивая соленую воду, как слезы.

— Не думаю, что в этом есть необходимость. На всех канистрах был один и тот же символ, я могу нарисовать его для тебя.

Он взял один коготь и осторожно нацарапал треугольник на деревянной палубе. Внутри треугольника он добавил конструкцию трилистника из трех конусов, их широкие концы обращены к внешнему краю, а сплющенные более узкие концы сходятся вокруг меньшего круга в середине.